Книга Кремль 2222. Ярославское шоссе - Владислав Выставной

Комната была чуть побольше, чем конура Отшельника, и обстановка, как ни странно, уютнее: самотканая скатерть на столе, ковер, циновка на полу, какие-то статуэтки, небольшая репродукция в рамке. Чувствовалась женская рука.

– Кто это? – тихо донеслось из дальнего угла. – Михей, ты?

В тусклом свете лучины показалось бледное лицо женщины. Симпатичной, только слишком уж бледной. Женщина куталась в платок и подслеповато щурилась.

– Это не Михей, – сказал парень.

Женщина негромко вскрикнула и тут же прикрыла рот ладонью.

– Не будем поднимать шума, – сказал Книжник. – Это не нужно ни мне, ни вам.

– Кто вы такой? – уже более резко спросила женщина. – Кто вам позволил войти ко мне? Я позову охрану!

– Прежде чем вы позовете охрану, скажите, кто такой Михей? Вы давно его знаете?

Женщина прикусила губу, присела на неказистый стул у круглого стола. В глазах появился испуг. Нужно было пользоваться ее слабостью и максимально вытягивать информацию.

– Михей – он из местных? – с напором спросил Книжник. – На плантации работает?

– Нет… – пробормотала женщина. – Он с поверхности. Но он хороший. Он очень добрый, ласковый…

– Ласковый… – недоуменно повторил Книжник. – Так он ваш муж?

– Нет… Друг.

– Он просил вас укрыть его?

– Почему – укрыть?

– Он просил вас не сообщать о нем охране?

Женщина промолчала. Похоже, он попал в точку.

– Как вы познакомились? На поверхности?

– Нет… – в голосе женщины появились тревожные нотки. – Я нашла его в соседнем секторе, на краю плантации. Он был без сознания. Он потерял память.

– Это он так сказал?

– Да…

– Прекрасно, – Книжник присел напротив женщины, глядя на ее растерянное лицо. – И вы не догадались, что здесь что-то не так? Не сообщили в Тайный приказ о незнакомце?

– Я люблю его… – всхлипнула женщина. – А вы… Вы из Тайного приказа?

– Вы знаете, что он – преступник? Он убил человека, и из-за него в убийстве обвинили другого. Как вы считаете, это справедливо?

Глаза хозяйки округлились. Но тут же лицо стало жестким, и она процедила:

– Я его никому не отдам! Слышите? Никому!

Приехали. «Стокгольмский синдром» плюс влюбленная баба – просто дьявольский коктейль.

– Понятно, – не стал спорить Книжник. – Ну, так мне он и не нужен. Это дело опричников. И если вы не хотите мне помочь, я пошел…

– Не так быстро, малыш! – прошипел в ухо незнакомый голос.

Резко перехватило дыхание, парень ощутил, как кто-то оттянул за волосы голову, а горло сдавили крепкие руки.

– Держи его, милый! – суетливо забормотала женщина. – Его же надо связать, да? Сейчас я найду веревку…

– Заткнись, сука! – процедил тот же голос. – Кто это такой? Как он пронюхал про меня? Это ты меня «слила»?

Женщина заплакала. Она что-то лепетала сквозь всхлипывания, но обладатель голоса не слушал. Направив нож острием прямиком в глаз пленнику, он продолжал рычать ему в ухо:

– Говори быстро: что ты знаешь? Ты опричник? Сколько вас здесь? Живо, ну!

Несмотря на сковавший тело страх, семинарист быстро смекнул: говорить сейчас правду – самоубийство. А потому торопливо забормотал:

– Да, я из Тайного приказа. Весь коридор под негласной охраной. Ты окружен, Михей, тебе не вырваться…

Негодяй рассмеялся:

– Врать не умеешь, щенок! Никого из твоих здесь нет, ты один пришел. Я узнал тебя – ты рядом с вестом был. Это же ты, собака, его оттолкнул. А он должен был умереть – быстро и сразу. И девчонка осталась бы жива. А теперь из-за тебя погибнут еще люди, те, что могли бы жить, не влезь ты в чужие дела. Но первым из них умрешь ты…

Лезвие ножа опустилось к шее, холодный металл коснулся кожи. Это не было пустой угрозой, желанием запугать. Его действительно собирались убить. Просто перерезать горло. Одного только убийца не взял в расчет: Книжник пришел не один.

Откуда-то сбоку бесшумной тенью вынырнул зверь. Удар тяжелой головой – и убийца отлетел к стене. Еще секунда – и зверь уже прижимал жертву к полу. Крик боли огласил тесную комнату: мутант вцепился убийце в ногу. Завопила женщина. Еще немного – и крысособака начнет рвать жертву на куски.

Это плохо: мертвый пленник – бесполезный пленник, так как из него уже не выбьешь признание в пользу неправедно обвиненного.

– Нет! Нет убивай его! – отчаянно крикнул Книжник. – Стоять! Не смей!

Непонятно, на что он рассчитывал. С чего это крысособаке слушаться своего врага – человека? В этом смысле для нее нет разницы – Михей или Книжник, оба – всего лишь ходячие куски мяса.

Но зверь вдруг отпустил истекающую кровью конечность и поглядел на Книжника неподвижным стеклянным взглядом.

– Молодец! Вот так, стереги его! – бормотал Книжник, поднимаясь на ноги.

Тут же в коридоре раздался дробный топот, и семинарист сдавленно крикнул зверю:

– Прячься!

Поразительно, но тот мгновенно подчинился и скрылся во мраке. Сейчас же распахнулась дверь, и в комнату ввалилось несколько крепких мужчин в рабочей одежде. Оглядев комнату, они хмуро уставились на Книжника.

– Сообщите в Тайный приказ, – с напором сказал тот. – Я поймал убийцу. Пусть освободят Зигфрида.

Глава 2

Старые счеты

Вызволить пленника из Тайного приказа не так-то просто. Можно доказывать, сколько угодно, хоть предъявлять в качестве доказательства невиновности ангельские крылья – темница неохотно расстается со своими постояльцами. Потребовалось вмешательство самого князя, чтобы достучаться до руководства опричников. Для последних важны не столько доказательства, сколько сам факт ареста. А там уж, как говорится, «ложки-то нашлись, но осадок неприятный остался».

Тем не менее Зигфрида не только отпустили, но и позволили присутствовать при допросе убийцы. Книжника, правда, к нему не пустили, и это было обидно, учитывая то, что именно он задержал негодяя. А может быть, как раз и поэтому – опричники очень не любят, когда их так явно щелкают по носу. Обидно ведь признавать, что прямые обязанности тайной службы Кремля выполнил какой-то выскочка. И уже тем более бесит, когда приходится признавать собственные ошибки.

Так что Зигфрида он дожидался на улице. Дожидался довольно долго, даже зевать начал. Сидел на камне да наблюдал, как носятся друг за другом неугомонные мальчишки. В отдалении бил церковный колокол, ему вторили удары кузнечных молотов. Семинаристы в бесформенных рясах тянулись на занятия, плотным строем проходили на смену дозорные – Кремль жил своей обычной жизнью.