Книга Мамина дочка - Елена Булганова

— Ну, тогда шагом марш на следующий урок! — шутливо приказал Марк. — Мне еще надо собраться с мыслями. По твоей милости завалил первый в своей жизни урок.

Я послушно поплелась к двери. Мне очень хотелось, чтобы Марк поцеловал меня прямо здесь, сейчас, как делал это всегда, как только мы оставались наедине. Но он этого не сделал, и где-то в глубине души я его понимала и была с ним согласна. Поэтому я не стала тянуть время.

Вторая половина школьного дня прошла еще в большем тумане, чем первая. Что за уроки были, какие учителя — не вспомню под пыткой. Только Нинка то и дело доводила меня разговорами о том, что со мной творится и какой симпатичный этот новый математик. К концу дня я решила, что с Нинкой придется раздружиться.

Наконец уроки закончились. Я сказал Нинке, что зайду в туалет, потому что у меня ужасно разболелся живот. Этим я усыпила ее бдительность, а сама по черной лестнице спустилась в раздевалку, подождала немного, когда схлынет толпа, и побежала за школу. Там уже несколько лет пустовала заброшенная стройка. Школьные окна на эту сторону не выходили.

Но Марка на месте встречи не оказалось. В досаде я швырнула портфель на горку кирпича, успевшую зарасти травой, и начала нетерпеливо прохаживаться вдоль школьной стены. Ждать мне пришлось долго, даже ноги устали. Я уже вся извелась от нетерпения, когда увидела на тропинке Марка с букетом красных гладиолусов в руках и побежала к нему.

— Откуда цветы? — изумилась я, когда он вложил букет мне в руку.

— Глупенькая, — засмеялся Марк. — Я ведь теперь школьный учитель, а сегодня первое сентября. Вручили на линейке, остальные раздал коллегам. Кстати, извини, что задержался, знакомился с новым коллективом.

— Ты собирался объяснить, как оказался в нашей школе, — заторопилась я. Лишь бы он первый не спросил, как я сама там оказалась. Второй объясняться все же легче.

— Точно, — кивнул Марк и сразу сделался серьезным. — Сероглазик, некоторое время назад я имел беседу со своим отцом. Я спросил его, как он посмотрит на то, что в ближайшее время я вступлю в брак. Мой отец справедливо заметил, что не видит для меня возможности соединять учебу, семейную жизнь и быть в то же время материально независимым от родителей. А я к этому стремлюсь уже не первый год. Так вот, я выслушал его доводы и решил, что мне на самом деле пора становиться на ноги. И отправился искать работу.

— А… на ком ты собираешься жениться? — дрожащим голосом спросила я.

Марк глянул на меня с недоумением, потом весело расхохотался.

— Глупышка, на тебе, конечно. Впрочем, — добавил он тут же, критически осматривая мое школьное платьице, — сделать это мне, кажется, будет затруднительно.

И вдруг до меня дошел весь ужас ситуации.

— Господи, Марк! — застонала я. — Что же я натворила! Ведь ты мог спокойно учиться в своей аспирантуре, нас пока все равно никто не распишет.

— Ну, один год все равно ничего не решит, — легко отмахнулся Марк. — А учиться можно и заочно.

— А почему ты не спрашиваешь меня, почему я тебя обманула с университетом? — задала я осторожный вопрос. Теперь, после того как Марк фактически сделал мне предложение, мне все стало трын-трава.

— А чего тут спрашивать? — отмахнулся Марк. — И так все понятно. Встретила парня, решила немного посолидничать. Ты же не думала тогда, что влюбишься. А потом признаваться стало неудобно…

— Я бы призналась, — вздохнула я. — Прямо сегодня вечером, куда уж было дальше тянуть. Да только вот как получилось.

Слезы навернулись на глаза, и я этому была ужасно рада. Пусть Марк видит, что я раскаиваюсь! Я даже не стала вытирать их кулаком, только запрокинула голову, чтобы не шмыгать носом. Марк шагнул ко мне, обнял, и слезы впитались в его парадный галстук. Потом он сказал:

— Единственная проблема в том, что я собирался в эти выходные познакомить тебя с родителями. Ведь логично после предупреждения о грядущей свадьбе кого-то им предъявить? А теперь, честное слово, просто не представляю, как это сделать. Сказать им: это моя ученица и по совместительству будущая жена? Боюсь, они меня не поймут. Придется как-то протянуть еще годик.

Я судорожно вздохнула. Надо же, как нескладно все получилось!

— Симочка! — Марк запрокинул мою голову, заглянул в глаза. — Я вот что думаю: наверное, мне нужно срочно менять работу. Перейду в какую-нибудь другую школу. Тогда вся эта ситуация не будет такой… взрывоопасной.

Возможно, если бы я тогда согласилась с Марком, нам удалось бы избежать тех громов и молний, которые совсем скоро собирались разразиться над нашими головами. Но мы были слишком детьми, острота ситуации кружила нам голову. И я прошептала почти умоляющим голосом:

— Не надо, не уходи. Иначе я точно завалю алгебру с геометрией, и придется учиться в школе еще год.

— Ну, оценки натягивать я тебе не буду, — тут же предупредил Марк. — Но могу заниматься с тобой дополнительно. Причем каждый день.

— Я согласна, — прошептала я.

И все пошло как прежде. Мы так же встречались с Марком каждый день, а в школе старательно делали вид, что в упор не видим друг друга. Марк, например, боялся вызывать меня к доске; к концу сентября это заметила Нинка и очень разволновалась.

— Ох, Сима, ему точно Горгона нашептала, что ты в математике — не в зуб ногой. Он тебя даже спрашивать не желает, а потом как завалит сразу по всем темам! Надо что-то делать.

— Что? — внутренне потешаясь, спросила я.

— Ну хочешь, я с ним поговорю? Скажу, что ты очень одаренная, просто Горгона тебя подавляла. Он же еще довольно молодой, не должен верить всяким внушениям.

— Спасибо, Нинка, — ответила я торжественно и мрачно. — Только, боюсь, мне уже ничто не поможет.

На следующий день от самого Марка я узнала, что Нинка с ним все-таки поговорила.

— Хорошая у тебя подруга, — сказал он мне, когда после уроков мы бродили по аллеям старого парка. — Целый час доказывала мне, какая ты замечательная, и умная, и талантливая. Завтра вызову тебя к доске. И только посмей не решить задачу. Сейчас дойдем до скамейки и вместе ее разберем.

— Марк, не надо вызывать, — всерьез перепугалась я. — А вдруг я не справлюсь с собой и начну хохотать. Или ты по привычке скажешь мне что-то типа: «Сероглазик, неправильно мыслишь». Лучше дай мне письменное задание и поставь за него оценку в журнал.

Но на следующий день Марк меня все-таки пригласил к доске. Разобранную задачу я отбарабанила с закрытыми глазами, получила оценку и на негнущихся ногах проследовала до своей парты. А Нинка сказала на перемене, с удовольствием разглядывая жирную пятерку в моем дневнике:

— Вот видишь, очень хорошим человеком оказался новый учитель. И напрасно ты от него вечно шарахаешься.

Однажды нас чуть не застукали в городском парке. Мы шли, как обычно, крепко держась за руки, смеялись над чем-то, и я только в последний момент чудом заметила в другом конце аллеи двух учительниц из нашей школы. Это были две самые молодые представительницы педсостава, две подружки: учительница пения и учительница географии. Прежде они мне даже нравились: все-таки не такие скучные и замшелые, как прочие дамы. Но в этом году я с первых дней почувствовала в них соперниц. И не напрасно: и той и другой очень нравился Марк, и они вечно крутились вокруг его кабинета.