Книга Чушь собачья - Светлана Алешина

– Вот как? – оживился Полянский. – Армейский разведчик? Наверное, умеет обращаться со всякими видами оружия?

– Да уж, наверное, умеет, – сказала я. – А что, теперь вы его хотите записать в подозреваемые?

Полянский юмористически посмотрел на меня.

– Все-таки не зря МВД недолюбливает вашу газету, Ольга Юрьевна! – констатировал он. – Наверное, настораживает ваш чисто женский подход к делу. Мы же договорились не торопиться с выводами.

– Я-то не тороплюсь, – со вздохом сказала я. – А как убили нашего бедного Гаврилова?

Полянский значительно поджал губы.

– А вот этого, позвольте, пока не скажу, – заявил он. – Лучше расскажите мне еще раз, как происходила ваша встреча с Гавриловым. Со всеми подробностями, пожалуйста, не упуская ни одной мелочи.

Я рассказала. Полянский слушал меня бесстрастно, но очень внимательно. Когда я закончила, он удовлетворенно кивнул и сказал:

– А теперь, если вы не возражаете, я хотел бы побеседовать с вашим фотографом наедине. Где это можно сделать?

Пришлось уступить ему кабинет. Я сделала это без особого удовольствия, но и не слишком огорчилась. Не в наших правилах мешать следствию, даже если оно нас и недолюбливает, тем более что и скрывать нам было нечего.

Узнав, что наш посетитель из милиции, Виктор только пожал плечами и уединился с Полянским в кабинете. Секретарша Марина, которая до последней минуты пребывала в некотором волнении, разочарованно надула губки.

– Я-то думала, в кои веки зашел интересный мужчина! – призналась она. – И вдруг оказывается, что это опять мент! Он со всеми будет беседовать, Ольга Юрьевна?

– Вряд ли, – ответила я. – Его интересуют сотрудники, которые общались с покойным Гавриловым.

Брови Кряжимского поползли вверх, а интеллигентное лицо выразило крайнее изумление.

– Как вы сказали, Оленька? Я не ослышался? Покойного?! Неужели вы имеете в виду того самого Гаврилова, который был героем нашего последнего материала?

– Увы, Сергей Иванович! – сказала я. – Того самого. Получилось так, что через два дня после выхода газеты этого возмутителя спокойствия прикончили. Следователь говорит об этом очень туманно, но зато очень прозрачно намекает, что между двумя этими событиями существует какая-то связь. Ужасный пижон!

Кряжимский наморщил лоб и сокрушенно покачал головой.

– Понимаю ваше возмущение, но… – он виновато улыбнулся. – Мне кажется, что в данном случае профессиональная интуиция его не подводит. Пожалуй, я готов с ним согласиться.

Кряжимский – наш самый опытный сотрудник, кладезь информации и интеллекта. Не прислушиваться к его мнению невозможно, но сейчас я почему-то заупрямилась.

– Что вы такое говорите, Сергей Иванович! – проворчала я. – Ну какая может быть связь? Его никто не трогал, несмотря на то, что со своей собакой он не давал проходу всему поселку. А после статьи вдруг сразу убили! Чепуха какая-то! Это же статья, а не индульгенция.

Кряжимский опять покачал головой. В упрямстве он тоже мог дать мне сто очков вперед.

– И все-таки какая-то связь есть! – решительно заявил он. – Пока не могу объяснить – какая, но если в этом деле хорошенько покопаться…

– Уже копаются, – сказала я. – Наверное, и прокуратура подключится. Уже спрашивали, какими видами оружия Виктор владеет.

– Какой ужас! – прошептала Марина, прижимая ладони к щекам. – Неужели они решили, что он – убийца?

– Вот это уж чистой воды чепуха! – уверенно заявил Кряжимский. – Видимо, следствие пока пребывает в некоторой растерянности и прощупывает все возможные варианты. А этих вариантов у них, скорее всего, совсем немного. Насколько я понимаю, Гаврилов жил здесь затворником и в контакт практически ни с кем не входил, если не считать соседей по даче и опять же нашей газеты. Но мы ведь многого о нем не знаем – что это за человек, зачем он сюда приехал, как договорился с хозяином дачи. А я подозреваю, что именно эти вопросы и являются основополагающими в этом деле. У меня предчувствие, что собачья история здесь вообще ни при чем, и если следствие пойдет по этому пути, то неизбежно зайдет в тупик.

– Что-то я вас не совсем понимаю, Сергей Иванович, – сказала я. – Сначала вы сказали, что между статьей и убийством наверняка есть связь, а теперь утверждаете совершенно обратное.

– Я ничего не утверждаю, Оленька, – мирно возразил Кряжимский. – Во-первых, я только лишь предполагаю, а во-вторых, тут нет никакого противоречия. Между статьей в газете и убийством связь есть, а между собакой и убийством ее нет. Собака не явилась мотивом убийства – я в это поверить не могу. Конечно, мы не знаем всех обстоятельств, но все равно такой вариант мне представляется маловероятным.

– Тогда что же? – спросила я. – Статья-то была о собаке! Вернее, о собаках…

– Позволю себе предположить, что статья могла быть о чем угодно, – сказал Кряжимский. – Решающим фактором здесь была фотография Гаврилова и его координаты, так я считаю. Кто-то искал этого человека, прочел газету, и вот, пожалуйста…

– То есть причины насильственной смерти, по вашему мнению, следует искать в прошлом этого человека?

– Мне кажется, это логично, – заметил Кряжимский.

– Но ведь Гаврилов не очень-то скрывался, – сказала я. – Нельзя сказать, что он вел себя тихо и осмотрительно. И потом, он предъявлял документы участковому. Если бы он числился в розыске, наверное, милиционер что-либо заподозрил бы…

– А почему вы решили, что Гаврилов числился в розыске? – возразил Кряжимский. – Совсем не обязательно. А если предположить, что скрывался он вовсе не от правосудия? Кстати, именно скрывался – я настаиваю на этом. Он практически не покидал своего убежища, не водил ни с кем компанию и пресекал все попытки контакта.

– М-м… пожалуй, в этом есть какое-то зерно, – задумчиво сказала я, вспоминая, каким показался мне Гаврилов при нашей короткой встрече. – Вы не собираетесь поделиться своими размышлениями с нашим гостем, Сергей Иванович?

– Не знаю, нуждается ли он в моих размышлениях, – скромно ответил Кряжимский. – Полагаю, он и сам неизбежно придет к подобным выводам, когда изучит все обстоятельства дела. Ведь он профессионал, и к его услугам вся правоохранительная машина, так сказать. Наши с вами возможности ограничены. Нужно искать того, кому было выгодно это преступление, а этот человек может находиться сейчас за сотни километров отсюда.

– Боюсь, что следствие предпочтет искать этого человека где-нибудь поближе. В разговоре, например, всплыла фамилия Токмакова.

Лицо Кряжимского сделалось озабоченным.

– В самом деле? – сказал он. – Тогда мои выводы тем более не устроят следствие. Нет, вы знаете, в данном случае я не рискну давать никаких советов – слишком ограниченная информация, которой мы располагаем. Пусть решают профессионалы.

– Однако хорошо мы будем выглядеть, если, взявшись помочь Токмакову, невольно подложим ему свинью! – заметила я.