Книга Столетнее проклятие - Шэна Эйби

— Кузина! — окликнули ее.

Авалон обернулась и увидела, что в дверном проеме стоит и — о, диво — помалкивает Брайс. «Интересно, — подумала Авалон, — давно ли он вернулся?»

За спиной у Брайса, в полумраке маячил неясный силуэт. Брайс и его спутник вошли в залу.

Абигейл все пощипывала струны, только опустила глаза и поджала губы.

— Леди Авалон, позволь представить тебе твоего кузена и моего брата Уорнера. Прости его неприглядный вид — он только что, сию минуту, прибыл из Франции.

Уорнер шагнул вперед и, взяв руку Авалон, склонился к ней. Как и Брайс, он был крупный, плотного сложения мужчина с серыми глазами и светлыми волосами. Весь он с ног до головы был покрыт тончайшей пылью, отчего еще заметней казалась паутина морщинок возле глаз и в уголках рта.

— Кузина… — пробормотал он, припав губами к руке Авалон.

От этого прикосновения по руке девушки пробежал зловещий холодок. Ну конечно, с пугающей ясностью поняла Авалон, конечно же, Брайс обхаживал ее отнюдь не ради себя самого. Силы небесные, он хочет отдать ее этому человеку!

От этого открытия у Авалон перехватило дух, пальцы ее, которые многозначительно пожимал Уорнер, похолодели. Брайс не спускал с нее испытующего, пристального взгляда.

На миг Авалон помимо воли восхитилась отвагой этого толстяка. Он и вправду задумал разорвать ее обручение! Чтобы не упустить руку Авалон, он готов вызвать гнев двоих королей и клана Кинкардинов — а уж гневаться они будут преизрядно.

Зато Брайс при этом сохранит в семье все земли и состояние Авалон — а это тоже преизрядный кусок.

Авалон подавила неуместный смешок и, высвободив руку из цепких пальцев Уорнера, холодно кивнула ему.

— Весьма рад, — проговорил он, пристально глядя ей в лицо, затем дерзким взглядом окинул ее плечи и грудь.

Авалон отступила на шаг.

— Сожалею, милорды, однако мне надо идти. Сегодня я проделала долгий путь… хотя, конечно, не такой долгий, как кузен Уорнер. — Она бегло улыбнулась Уорнеру, и он тотчас впился взглядом в ее губы.

Абигейл в последний раз дернула струну и встала.

— Я, пожалуй, тоже пойду отдохнуть, — объявила она, отдав инструмент одной из своих служанок. — Милорд, я провожу леди Авалон в ее комнаты.

Брайс испытующе оглядел жену, затем перевел взгляд на Авалон, которая уже с трудом сдерживала нетерпение.

— Что ж, дорогие мои, доброй ночи, — сказал он наконец и поклонился.

— С нетерпением буду ждать нашей завтрашней встречи, — обратился Уорнер к Авалон. Она коротко кивнула, позволила Абигейл взять себя за руку и по шла прочь, стараясь не замечать, как его взгляд сверлит ей спину.

Авалон и сама прекрасно помнила дорогу в комнаты Луделлы, но все же молча шла рядом с Абигейл, применяясь к ее медленным, чересчур твердым шагам — скорей всего, сказывались последствия обильных возлияний.

Стать женой Уорнера! Авалон опять подавила невольный смешок и украдкой глянула на Абигейл — та и бровью не повела.

Идея казалась Авалон совершенно безумной, однако замыслы Брайса могли помешать ее собственным планам, а то и вовсе их расстроить — в зависимости от того, как скоро он думает принудить ее к новому обручению.

— Завтра вечером у нас будет праздник, — заявила вдруг леди Абигейл, упорно глядя перед собой.

— Вот как?

Быть может, у Абигейл была собственная химера — она, похоже, прекрасно знала, что думает Авалон. На ходу она обернулась к девушке, безмятежно взглянула на нее.

— Вы догадываетесь, миледи, по какому поводу?

— А вот это уже катастрофа.

— Думаю, что да.

— Я так и полагала.

Абигейл на миг умолкла — они проходили мимо часового, — затем продолжила:

— Мужчины порой такие странные, верно?

— О да! — от всего сердца согласилась Авалон.

— Взять любого мужчину… ну хотя бы моего мужа. Вашего кузена. У него есть собственный замок. У него есть обширные земли. У него есть власть, рабы и слуги, челядь и рыцари. Все это у него есть, но разве он перестал желать большего?

Авалон ничего не ответила.

— Мужчины — непостижимый народ, — задумчиво продолжала Абигейл. — Мы, женщины, не в силах постичь желаний, которые лелеют мужчины. Быть может, оно и к лучшему. Быть может, и лучше — не знать, почему мужчина совершает вдруг необдуманный поступок. Такой, что наверняка принесет беду его дому.

Они дошли до двери в комнаты Луделлы, и Абигейл выпустила руку Авалон.

— Быть может, и лучше — не понимать, почему мужчина способен пойти наперекор воле двух монархов и могущественного клана, лишь бы получить больше того, что уже имеет.

Пламя факела озаряло лицо Абигейл, но безнадежно гасло в ее бездонных темных глазах.

— Может быть, и лучше, — согласилась Авалон.

— Я слыхала, леди Авалон, что ваш нареченный вернулся из крестового похода. Я слыхала, что Маркус Кинкардин вернулся домой.

Авалон мужественно снесла этот новый удар, стараясь не выдать, как потрясло ее это сообщение, — однако леди Абигейл горько усмехнулась:

— Это правда. Я слыхала также, что уже сейчас Маркус Кинкардин спешит объявить свои права на руку нареченной. Думаю, что именно поэтому Уорнер так поспешно прибыл из Франции, а мой муж так неожиданно пригласил вас в Трэли. Полагаю, теперь вам совершенно ясно, что произойдет на завтрашнем празднике. Уорнер не таков, чтобы смиренно умолять вас отдать ему руку и сердце. Он, я думаю, похож на моего мужа. И не постесняется… м-м… — Абигейл задумчиво поднесла палец к губам, — скажем так, применить силу.

Потрясенная, Авалон лишилась дара речи. Сердце у нее билось гулко и тяжко, как кузнечный молот, в голове стоял пронзительный тревожный звон.

— А вы знаете, кузина Авалон, что делал Кинкардин в Святой Земле? Знаете ли вы, как его называют — вашего нареченного, человека, которому осмелился противостоять мой муж?

Авалон безмолвно покачала головой.

— Его называют Убийцей Неверных, — сказалаАбигейл, и ее слова тяжело упали в пустоту. — Убийцей. Все эти годы он убивал, убивал, убивал. Для него, полагаю, будет сущим пустяком вырезать семью, которая осмелилась похитить у него нареченную.

Абигейл отвернулась, словно не в силах вынести собственных слов, но почти сразу она испытующе глянула на Авалон. Лицо ее, скрытое тенью, снова было бесстрастно.

— Вы удивительно красивы, кузина. Я и предполагала, что вы будете так красивы. Вы унаследовали красоту своей матери. Маркусу Кинкардину это понравится. Спокойной ночи.

И она пошла прочь по коридору, ступая все так же медленно и твердо.

Авалон метнулась в свою комнату, почти на ощупь подошла к кровати. Ей надо подумать. Но недолго. Времени нет. Необходимо действовать!