Книга Бубновая дама - Барбара Мецгер

Что плохого, если парень двадцати девяти лет остается неженатым? У Гарри есть еще масса времени, чтобы произвести на свет наследника. Если же он этого не сделает, титул виконта перейдет к его кузену. Леонард уже имеет двух сыновей и сварливую жену. Кроме того, Гарри отнюдь не сокровище на рынке женихов. Его лицо не испугает собак или маленьких детей, но и Адонисом его тоже не назовешь. Волосы обычного каштанового цвета, неприметные карие глаза, щеки, словно у школьника, краснеют от холода и жары и в бальном зале. Телосложение вполне обыкновенное для трудолюбивого человека, который работает вместе со своими фермерами. Не изящен, не строен, как столичные денди, да и с чего бы, если он помогает восстанавливать после бури мосты и укреплять крыши. Он весьма неуклюж на танцевальной площадке, не говоря уже о непринужденном разговоре с юной леди, и совершенный олух в ухаживаниях, до чего, слава Богу, пока не доходило. Его состояние не так велико, чтобы своим поведением вызывать негодование или крушение тщетных надежд. Правда, Хэркинг-Холл, по его мнению, большое, хорошее поместье. Усадьба располагалась среди парков и плодородных земель, там были конюшни для скаковых лошадей, выгулы, скаковой круг. Гарри любил свое поместье и хотел бы сейчас находиться там.

Столичных леди не интересовали ни скаковые лошади, ни плодородные земли, ни красивая архитектура. Они беспокоились о заполнении своих танцевальных карточек, обязанных соответствовать их красивым нарядам, о приглашении на подходящие балы и поиске лучшей партии. Получше партия, повыше титул и поглубже карманы, видимо, значили для этих мисс больше, чем любовь, уважение или общие интересы.

По всему выходило, что их не может заинтересовать некрасивый деревенский увалень вроде него. Тем не менее, где бы он ни появлялся, они старались его соблазнить. Черт побери, не прошло и недели, как они поставили капканы на Гарри.

Он поселился в «Гранд-отеле», восстановленном после пожара, где из окна своего номера мог смотреть на Грин-парк, представляя себя в Линкольншире, Но каким-то образом приглашения его все равно находили. Ему предлагали различные увеселения от венецианских завтраков днем и танцевальных балов вечером. Ха! Неужели дамы, оставшиеся без кавалеров, были в таком отчаянии, что добровольно жертвовали пальцы своих ног простому виконту? Были также приглашения в театр, на шесть обедов, рауты, балы дебютанток. И все это каждый вечер, в конце зимы, до наступления сезона, когда половина высшего общества жила в своих загородных домах, где сейчас хотел быть и Гарри.

Вероятно, думал он, его раздражает в Лондоне и свете это безумное стремление заполнить каждый час погоней за удовольствием. Разве плохо, закончив дневные труды, с удовлетворением посидеть у собственного камина с хорошей книгой и верной собакой? Гарри получал от жизни массу удовольствия и без необходимости покидать свой дом или бриться дважды в день.

Но как ни плохи женщины, мужчины еще хуже.

Гарри презирал мораль высшего света, все больше напоминавшего вертеп. Прелюбодеяние стало нормой. И похоже, никого это не заботило. Так называемые джентльмены отбрасывали клятвы, данные у алтаря, словно лепестки свадебных цветов. Леди полагалось подождать до рождения наследника, прежде чем завести любовника. Но как можно следовать неписаным законам света, если священные клятвы потеряли всякую ценность? И похоже, что ни женщины, ни мужчины не выполняют своих обещаний.

Конечно, Гарри не был монахом, но ему не требовалась каждую ночь другая женщина, как многим лондонским распутникам. Он сожалел, что у женщин мало возможностей заработать себе на жизнь и они вынуждены торговать своим телом, но сам не любил покупать их благосклонность. Он предпочитал редкие связи с женщиной, которая могла охотно лечь с ним без вступления в брак… или платы.

Со временем Гарри хотел жениться на женщине, которая разделяла бы его взгляды. Однако мысль о том, что Хэркинг-Холл может перейти к незаконнорожденному отпрыску этой женщины от неизвестного мужчины, удерживала его от поисков невесты, и Гарри боялся, что уже не встретит добродетельную жену.

Может быть, он был гордецом, педантом или, как называл его зять, пуританином, но Гарри любил свой образ жизни, не видя ничего плохого в том, что получает удовольствие от труда, а не от погони за ним.

Это чувство ответственности, привычку к тяжелой работе воспитали в нем, сами того не желая, родители, которые служили всем дурным примером. Отец был распутником, совсем не интересовавшимся своим поместьем, за исключением того, что еще можно продать для содержания дорогих любовниц и карточных игр. Леди Хэркинг была позором местного общества, красуясь с молодыми любовниками на обедах у соседей, что, как полагал Гарри, она делала из мести супругу. К тому времени, когда прежний виконт умер от оспы, а его жена утонула, катаясь в Италии на лодке с каким-то сумасшедшим поэтом, Хэркинг-Холл уже пришел в упадок, погряз в долгах, а приданое сестры Гарри давно было растрачено.

Последние девять лет он занимался восстановлением: ферм арендаторов, дома предков, доброго имени Хэркнессов и семейной казны. Он даже сумел вернуть деньги, которые занял, чтобы сестра могла прилично выйти замуж с собственным приданым.

Хотя, черт возьми, какое уж тут приличие! Оливии вскружил голову красивый баронет, изящный светский джентльмен из Лондона, уделивший ей внимание на местном приеме. Гарри должен был заставить ее подождать. Должен был навести справки, кто такой сэр Джон Мартин. И выпороть этого негодяя кнутом. Но Оливии грозила участь старой девы, а Гарри тогда еще не мог устроить для нее сезон в Лондоне. Он понадеялся, что она старше, умнее. Ха!

Теперь он в Лондоне, задыхается от его атмосферы, избегает надеющихся мамаш, разыскивает пьяницу, игрока и бабника, в общем копию своего отца, но в данном случае своего зятя.

Наконец-то избавились, решил он, когда однажды ночью Мартин тайком покинул их семью. Оливии будет намного лучше без этого навозного жука, имевшего любовницу в деревне, предосудительную связь с кузиной викария и комнату в гостинице — комнату излишне уступчивой Элси, — где оставался, если был слишком пьян, чтобы ехать домой. У Оливии есть сын и дочь, а также необходимость заниматься хозяйством в имении Гарри. Она не будет скучать по громкой ругани, слезам и синякам, которые постоянно пыталась скрыть, или по сочувствующим взглядам соседей. Не пожалеет о своем зяте и Гарри.

Его племяннице и племяннику тоже будет намного лучше без такого родителя. Нет ничего хорошего в том, что дети видят своего шатающегося отца, который бредет в неопрятной одежде домой, воняя дешевым вином и духами.

Да и у самого Гарри дела пошли бы лучше, если бы ему не приходилось оплачивать многочисленные долги зятя. А делал он это, потому что не хотел, чтобы имя семьи снова запятналось, когда мужа сестры поволокут в долговую тюрьму.

Но сейчас он бы не стал возражать. Более того, сам бы отправил его туда, если б смог найти это ничтожество.

Мартин сбежал ночью, когда в Хэркинг-Холле закончилось празднование Дня святого Валентина, первый за много лет бал, который организовал Гарри, когда у него появились средства. Оливия была в фамильных бриллиантах.