Книга Хозяйка Рима - Кейт Куинн

В храме жених и невеста, соединив руки, произнесли ритуальные слова: Quando tu Gaius, ego Gaia. После чего обменялись кусками свадебного пирога и кольцами. Был подписан брачный контракт. Прозвучали молитвы жреца, и мраморные ступени храма окропили каплями крови белого бычка и козы, принесенных в жертву Юноне. Обычно бракосочетание императоров или их ближайших родственников проводится в узком семейном кругу, однако Домициан питал слабость к помпезным публичным церемониям. Также, как и римская публика.

— Ей следует побольше улыбаться, — покритиковала невесту Лепида. — Кому интересно смотреть на невесту, которая в день собственной свадьбы выглядит как ходячая смерть?

До начала свадебной процессии жених должен был совершить обряд символического похищения невесты, а именно вырвать ее из рук матери. Но мать Юлии давно умерла, и вместо нее эту роль исполнил дядя невесты. Юлия откинула покрывало и покорно шагнула в его объятия. Жених обеими руками попытался вырвать невесту, и мой взгляд скользнул по фигуре императора.

Это был высокий мужчина, крепкий и хорошо сложенный, примерно вдвое старше меня. На нем был пурпурный плащ, расшитый золотом, и золотой венок. Типичные для Флавиев округлые плечи к старости, наверняка, покроет слой жирка. Румяные щеки. Крупные, дружелюбные черты лица.

Мой взгляд вернулся к его племяннице, которая стояла прижавшись к мужу. Мне почему-то сталь ее жаль. Рабыня, испытывающая жалость к племяннице властителя Рима, как странно! Затем ее взгляд скользнул в другом направлении, и на мгновение мы встретились с ней глазами. Я поспешила отвернуться. Но прежде чем уставиться в землю, я успела заметить, что в день собственной свадьбы — ясный, восхитительный весенний день, когда у ее ног распростерся весь мир, — Юлия Флавия чувствовала себя растерянной, испуганной и одинокой.

— Да, это прекрасно! — хлопнул в ладоши Квинт Поллио, чем заставил меня вздрогнуть. — Но нам пора двигаться к арене. Первое представление будет удивительным, это я вам обещаю. Я нашел у одного торговца из Африки десяток полосатых лошадок, он называл их зебрами…

Откликнувшись на предложение сенатора Норбана, мы избрали кратчайший путь по Марсовой улице. Мои хозяева преодолели его в наемном паланкине. Я трусила следом за ними. Лепида прижималась к своему нареченному, цеплялась за каждое его слово, пожирала глазами из-под длинных черных ресниц. Почему-то мне она напоминала паука, раскидывающего сети, чтобы поймать в них муху.

Квинт Поллио заливался соловьем, вещая о том, какую осмотрительность он проявил, купив двадцать индийских тигров, когда носильщики были вынуждены резко остановиться.

Дорогу нам перегородила огромная повозка, окованная железом и запертая на висячий замок. Паланкин несли шесть златокудрых греков. В следующее мгновение у нас на глазах распахнулись огромные, похожие на тюремные, ворота, и из них вышла группа мужчин. Когда они взбирались на повозку, я заметила у них под пурпурными плащами блестящие нагрудники. На головах шлемы. Лица излучали угрюмую мужественность. Гладиаторы, чей путь, как и наш, лежал в Колизей.

— Бойцы Галлия, — сказал Квинт Поллио, отодвигая занавески для лучшего обзора, и нахмурился. — Третий сорт, все до единого. Впрочем, из них выйдет отличная приманка для львов. Так же как и из самого Галлия, если вы хотите знать мое мнение. А вот и он сам, в паланкине.

Из-за шелковых огненно-оранжевых занавесок высунулась голова толстого мужчины с напомаженной завитой челкой.

— Ты задерживаешь нас, мой мальчик! — визгливо крикнул он, повернувшись к воротам.

Из ворот гладиаторской школы Галлия вышел высокий, сильный мужчина с рыжеватыми волосами и в зеленой юбке — по всей видимости, галл или бритт. На лодыжках массивные железные пластины. Голову великана венчал забавного вида шлем с плюмажем из крашенного в зеленый цвет конского волоса. Боевую руку прикрывал рукав-кольчуга. Незащищенную грудь и покрытую шрамами спину крест-накрест пересекали кожаные ремни. Его лицо казалось высеченным из глыбы гранита. И все-таки я узнала его.

Это тот самый раб, который несколько месяцев назад участвовал в гладиаторских играх в честь восшествия императора на престол. Мне вспомнилось, как тогда я даже немного поплакала о нем, так же как плакала, испытывая жалость ко львам, павшим на арене под ударами огромных копий. Я думала, что его давно уже нет в живых. Даже после того как император милосердно даровал ему жизнь, его зацепили крюком и уволокли с арены так же, как и этих несчастных мертвых львов. Но он остался жив. Он вернулся, вернулся гладиатором.

— Поторопись, Арий! — нетерпеливо крикнул ланиста из своего паланкина. — Мы загораживаем дорогу.

Гладиатор схватился за борт повозки и, подтянувшись, ловко забрался в нее. Арий. Вот, оказывается, как его звать!

Впервые мне захотелось посмотреть игры.

Подземные уровни Колизея гудели как трубы акведука. Рабы устремились вперед по освещенным факелами коридорам, кто-то с точильными камнями для оружия, кто-то с заостренными кольями, чтобы колоть и приводить в безумную ярость животных, прежде чем выпустить их на арену. Кто-то с крючьями, которыми утаскивали мертвых. Были слышны вопли не то смертельно раненного льва, не то хриплые стоны умирающего человека.

— Главное сражение состоится через два часа, — вместо приветствия рявкнул, обращаясь к Галлию, распорядитель игр. — А пока убери их с дороги. Который из них бритт? Он выходит после тигров, чтобы прикончить пленников.

Галлий прошипел несколько слов, и Арий оказался в темном коридоре. Весеннее тепло было бессильно проникнуть сквозь каменные глыбы Колизея, и в коридорах всегда было сыро и холодно. С потолка и стен слетали облачка мелкой пыли — это стены вибрировали от одобрительных возгласов и рукоплесканий публики.

Механический подъемник доставил Ария на верхние уровни. Какой-то раб отвел его к воротам и торопливо сунул ему в руки меч и тяжелый щит.

— Удачи тебе, гладиатор!

Арий выждал пару мгновений, чтобы попробовать пальцем остроту лезвия. В темноте ему привиделся деревянный меч.

Рукоплескания смолкли. С арены долетели обрывки слов глашатая игр.

— А теперь… из далекой дикой Британии… привезли к вам… Варвара Ария… который сыграет роль…

Сопровождаемые лязгом механизмов, тяжелые ворота распахнулись. Коридор залило ослепительным светом.

— АХИЛЛА, ВЕЛИЧАЙШЕГО ВОИНА ВСЕГО МИРА!

Арий шагнул на солнечный свет, и на него, подобно горной лавине, обрушились восторженные крики зрителей. Пятьдесят тысяч голосов повторяли его имя. Перед его взглядом под огромным сводом поразительно голубого неба предстала размытая мозаика разноцветных пятен: пестрые шелка и белые тоги, светлые круги лиц и черные дыры раскрытых ртов. Он еще ни разу в своей жизни не видел сразу так много людей.

Не в силах оторвать взгляд от этой картины, он рывком опустил забрало. Ему нет необходимости знать, кто такой Ахилл и чью роль он будет играть. Убивать так убивать.