Книга Ангельское пламя - Юджиния Райли

Карета пересекла площадь, где возвышался собор Святого Людовика, и вскоре въехала на Декатур-стрит. Французский рынок всегда производил на Ролана сильное впечатление.

Здесь кипело шумное людское море. Продавали ковры и сапоги, ощипанных цыплят и свежую рыбу. Продавцы оглушительно кричали, на разных языках всячески расхваливали свои товары. Индейцы выставляли свои цветастые одеяла, а моряки — экзотических птиц в клетках, чьи крики вливались в общую какофонию. Обезьянка шарманщика скакала, выпрашивая у людей монетки. Воздух был насыщен запахами рыбы, свежих фруктов и овощей, горячих оладий.

Оказавшись на этой заполненной людьми площади, Ролан забеспокоился, сможет ли найти Жиля Фремона или его племянницу. Но он тут же увидел приближавшуюся к нему открытую коляску. На козлах сидели кучер и мулатка, а сзади Жиль Фремон и молодая женщина. Она-то, судя по всему, и была новой любовницей Жан-Пьера.

Едва Ролан увидел ее, с ним произошло что-то странное: его словно громом поразило. Будто все, что было вокруг него, вдруг исчезло. Он не мог отвести взгляд от приближавшегося экипажа. Девочка — а она и на самом деле была почти девочкой — оказалась восхитительной, с красиво очерченным лицом и волнующими темными глазами. Она была в белых кружевах, на ее черных волосах красовалась маленькая шляпка, а затянутой в перчатку рукой она держана небольшой зонтик. Ролан был сражен ее красотой. Когда экипаж подъехал поближе, на ее лицо упал луч солнца. Какое очарование невинной юности!

Наконец Ролан вспомнил, что надо дышать. При мысли о кузене он вдруг разозлился. Так это и есть его новая любовница? Как же так? Она почти еще дитя, и так юна и красива! Она наверняка не из куртизанок. Все в ней говорило о том, что она невинна. А молодой распутник хочет лишить ее девственности и сделать своей любовницей. Мысль об этом привела Ролана в ярость.

Тут к нему подошел седой негр с подносом, на котором лежали засахаренные фрукты.

— Не угодно ли чего-нибудь, господин?

Вместо того чтобы отогнать торговца, Ролан бросил ему на поднос монету.

— Она будет моей, — тихо произнес он.

* * *

Ролан велел удивленному кучеру остановиться и, выскочив из экипажа, бросился к коляске Фремона.

— Фремон! Жиль Фремон! Мне надо поговорить с вами!

Жиль Фремон с беспокойством смотрел на неожиданно возникшего перед ним молодого человека. Тот был высоким, мускулистым и имел явно угрожающий вид. Жиль ожидал, что начнется перебранка.

— Э… доброе утро… месье… — запинаясь, поздоровался Жиль. — Не помню, чтобы я имел удовольствие…

— Ролан Делакруа, кузен Жан-Пьера, — торопливо представился Ролан, не сводя глаз с девушки в белом. Проклятие, она просто ослепительна! У нее темные лучистые глаза, изящно очерченный носик, розовые щечки и чуть пухлые, красивые губы.

Девушка смотрела на незнакомца со смешанным чувством любопытства и осторожности. Когда они встретились взглядами, по телу Ролана словно пробежала электрическая искра. Бог мой, какие глаза! Яркие, горящие, излучающие свет… Кто она, эта гордая красавица?

— Доброе утро, мадемуазель, — сумел он все-таки поздороваться с ней.

Девушка кивнула, но ничего не сказала. Ролан обернулся к Жилю:

— Мы встречались у вас в доме на приеме по случаю Нового года. Хотя я подозреваю, что вы об этом не помните.

Жиль Фремон покраснел и достал носовой платок, чтобы вытереть лицо.

— Ах… да… приятно снова встретиться, месье Делакруа.

— В самом деле? — с иронией отозвался Ролан.

— Могу ли я спросить, что вы делаете…

— Я здесь по поручению кузена.

Фремон выглядел очень смущенным, и на его жирных щеках играли желваки.

— Ах, вот как? Тогда, я полагаю, будет лучше…

— Перекинуться словом с глазу на глаз, — продолжил Ролан, вежливо поклонившись девушке, — если вы позволите, мадемуазель.

Сказав это Анжелике, Ролан взял Жиля за рукав, и тот с трудом выбрался из экипажа. Затащив смущенного Жиля за ближайший рыбный прилавок, Ролан кивнул в сторону экипажа и спросил:

— Кто эта девушка?

Глядя в безжалостные глаза Ролана, Жиль, заикаясь, ответил:

— Ну… э… она моя племянница…

— Ваша племянница? — зарычал Ролан. Его злила развращенность Жиля. Раздражало и то, что Жан-Пьер тоже был замешан в это дело. — Вы хотите сказать, что продали свою родственницу в наложницы? Моему кузену?

Сразу вспотев, Фремон ответил:

— Прошу вас, месье, на самом деле это не совсем…

— Сколько Жан-Пьер заплатил за нее? — требовательно спросил Ролан.

— Месье, вы понимаете…

— Сколько, будьте вы прокляты!

— Д-двадцать пять тысяч долларов.

— Двадцать пять тысяч! — возмущенно воскликнул Ролан. — Чтобы сделать это невинное дитя сожительницей?

Жиля охватила сильная дрожь.

— Нет, месье, уверяю вас, Жан-Пьер сказал, что он хочет…

— Избавьте меня от гнусных подробностей. Ясно, что хочет сделать с ней Жан-Пьер! Я не могу поверить, что мой кузен мог пасть так низко. Кстати, сколько лет девочке?

— Семнадцать.

— Семнадцать?! — Голос Ролана загремел, словно раскат грома. — И мой кузен купил ее? А вы ее продали? Как же это дитя попало к вам?

— Ее родители умерли от лихорадки месяц назад…

— Так вот как вы выполняете свой родственный долг?

— Месье, пожалуйста, — униженно просил Жиль, — я думал, что у вашего кузена насчет девушки самые добрые намерения…

Ролан схватил Фремона за отвороты сюртука.

— Не оскорбляйте меня ложью, вы, мерзкий трус!

Жиль только хрипел:

— Я… э… ну… я…

— А что известно девушке о ее собственной участи? — с угрозой спросил Ролан.

— Месье, прошу вас, можете ли вы отпустить меня?

Презрительно хмыкнув, Ролан выпустил Жиля, и тот некоторое время стоял и покачивался, восстанавливая дыхание. А потом торопливо начал объяснять:

— Анжелика ничего не знает, месье. Я сказал ей, что она поживет немного у моих друзей, пока я буду в отъезде по делам на Миссисипи.

— Анжелика, — голос Ролана стал немного мягче. — Так зовут девушку?

— Да, месье, Анжелика Фремон.

Голубые глаза Ролана сузились от гнева.

— И вы обменяли этого юного ангела на дьявола для самого себя?

— Прошу вас, месье. Я же пытаюсь объяснить вам… Я думал, что Жан-Пьер собирается…

— Избавьте меня от дальнейшей лжи и помолчите, пока я не потерял терпение. — Ролан зло взглянул на него. — Дайте подумать.