Книга Не дай ему уйти - Анастасия Соловьева

– Мэр Губернского города… – прошептал Дмитрий, пытаясь осмыслить только что увиденное. – Мэр Верхоланцев погиб… Вертолет с ним упал. А раз он погиб, значит, его больше нет…

Он совершал глотательные движения, глядя сквозь экран, на котором уже горел нефтяной танкер у берегов Южной Африки.

Когда в комнату вернулись оживленная Елена и Светка, Дмитрий все сидел остолбенело с раскрытым ртом перед телевизором, транслировавшим уже репортаж с фестиваля детского рисунка.

– Папанчик, тебе нехорошо? – Дочь тревожно всмотрелась в остановившиеся глаза отца. – Тебя колбасит?

Дмитрий ее не услышал. Светлана перевела недоуменный взгляд на телевизор, в котором мелькали веселые детские каля-маля.

– Про насекомых насмотрелся наш папуля, – хитро улыбнулась Елена. – А он у нас такой. Как что увидит, тут же хочет повторить.

Дмитрий порывисто поднялся с дивана. Первым его желанием было сразу ехать в Губернский город. Он прошелся взад-вперед по комнате, судорожно потирая руки.

– Просто наш папочка сегодня очень-преочень устал, – лукаво засмеялась Елена, – и ему пора отдыхать. Пойдем, я тебе постелю и в постельку уложу… Пойдем.

Елена схватила его за руку мертвой хваткой и потянула в спальню.

– Сегодня утром… – хрипло произнес Дмитрий, откашливаясь и инстинктивно освобождая руку. – Сегодня утром мэр Губернского города разбился на вертолете. Летел на праздник. А вертолет упал. Сегодня там праздник был.

– Да? – безразлично переспросила Елена, продолжая тянуть Дмитрия в спальню и подавая украдкой от дочери красноречивые знаки глазами и ртом. – И что нам теперь делать, а?

– Верхоланцев его фамилия.

– Верхоланцев? Ах, ну да, – вспомнила Елена и немного ослабила нажим. – Ты ведь его знал, кажется.

Да, Дмитрий один раз имел с ним дело – пытался наладить производство хай-тековской мебели на комбинате в Губернском городе. Ему устроили встречу с мэром как с держателем контрольного пакета акций этого комбината. Мэр усомнился в рентабельности начинания и Дмитрию отказал.

– И тебе, папан, его так жалко? – не понимала Светлана.

– Не-а, – признался Дмитрий. Ему не было жалко Верхоланцева. И даже наоборот.

– А чего тогда мы тут стоим?! – Елена усилила нажим. – Найдут нового мэра. Пойдем.

Елена увлекла его в спальню и с силой захлопнула дверь.

– А теперь скажи, как ты любишь меня, дорогой. – Она расстегивала его рубашку на груди. Ее глаза мутились. Покончив с рубашкой и вытащив ее из брюк, Елена сама молниеносно разделась догола и припала в зверском поцелуе к груди Дмитрия. Больно кусая его живот, она боролась теперь с тугим брючным ремнем. Глаза ее окончательно помутились. Елена только тихонько ухала и рычала. Она, как всегда в таких ситуациях, быстро лишалась дара речи. Если у нее сейчас спросить что-нибудь, даже самое простое, она ответить не сможет. Вместе с речью Елена теряла и способность мыслить. И поэтому не могла справиться с ремнем. Она не понимала, что он легко расстегивается, и пыталась его разорвать или просто стянуть брюки. Последнее ей наконец удалось. Навалившись на Дмитрия всей тяжестью, она опрокинула его на кровать и, царапая до крови длинными ногтями его бедра, стащила с него последнюю досадную помеху на пути к торжеству идеи, которая владеет всеми на свете, даже мерзкими слизняками.

Теперь Дмитрию стало свободно. Елена больше не замечала его странной задумчивости по поводу кончины мэра далекого Губернского городка. Она вообще не замечала и не думала ни о чем, тем более о существовании какого-то мэра.

Дмитрий лежал на спине, поглаживая Еленину шею и разметавшиеся волосы, и осознавал невероятную новость, припоминая подробности катастрофы. «Зацепившись за провода ЛЭП, машина мэра замерла в воздухе, наматывая на хвостовой винт двенадцатимиллиметровый провод с напряжением двести двадцать киловольт… Сначала порвались провода, затем отломился хвост вертолета, а еще через мгновение и сам Robinson-R44, сопровождаемый снопами искр, камнем полетел вниз с тридцатиметровой высоты…»

Однако он уже не помнил о Верхоланцеве. Дмитрий думал о его жене, Александре, ставшей теперь вдовой. Саша была единственной и неповторимой любовью Дмитрия Загудаева. Когда-то – было такое дело – Саша тоже его любила. Они знали друг друга с незапамятных времен. Но судьба их романтических отношений складывалась странно и переменчиво. Им никак не удавалось сойтись раз и навсегда. Все вдруг оказывалось против них. В самый последний момент обязательно возникала какая-нибудь помеха. А главной помехой стал мэр Губернского города Станислав Верхоланцев.

…И началась-то их любовь тоже неясным, неуловимым образом. Старшеклассником Дмитрий прогуливал школу, блуждал по улицам и оказался в маленьком проходном скверике у метро «Кировская». Там-то он и встретил в первый раз неприметную девочку со скрипичным футляром. Это была Саша. Что-то сразу запало ему в ней. Лицо? Глаза? Потом он специально приходил в этот скверик в надежде встретить ее еще раз и понять, что в ней такого, почему его так к ней тянет. Он увидел ее. Но подойти постеснялся. А она, оказывается, этого так ждала…

Потом они потеряли друг друга на долгие годы. И вдруг во время событий октября девяносто третьего в толпе у Моссовета встретились снова. Саша первая узнала его… Времени у них было мало, они не успели даже обменяться телефонами. Саша только обмолвилась вскользь, что работает корреспонденткой в женском журнале Bête noire, и почти тотчас же им пришлось расстаться.

Он не искал ее, тем более не верил в возможность новой чудесной встречи… Но когда увидел за стеклом киоска обложку журнала Bête noire, понял вдруг, что все-таки верил… И она, о чудо, тоже верила. И эта их беспочвенная, по-детски наивная вера нежданно-негаданно оказалась вознагражденной. Поистине – «будьте как дети».

Они и были… Совсем потеряли головы от фантастических обстоятельств, сопутствующих их встречам, и друг от друга. Как дети, поверили в возможность безмятежного будущего. Они поженятся, поселятся в Москве на бульварах. И главное – на пути к мечте не было больше никаких преград. Это они тогда так думали, что не было.

Каждые два-три месяца из Губернского города Саша приезжала в Москву, и каждый раз они отправлялись смотреть квартиры. Квартиры попадались в основном плохие, неподходящие. Нашелся, правда, один стоящий вариант, но хозяева настаивали: нужно подождать. Ждали порознь: Саша у себя в Губернском городе, на Малой Дворянской (она жила в коммунальной квартире с дочкой-школьницей), а Дмитрий в Москве – бок о бок с законной женой Еленой. Оба верили – осталось недолго, вот купят квартиру и тогда… Но когда та их заветная квартира на Воронцовом Поле наконец-то освободилась, Дмитрий неожиданно оказался не при деньгах. Как на грех, всю наличность он вложил в только что открытое совместно с голландцами мебельное предприятие. К тому же связь между Москвой и Губернским городом была односторонней. По неписаным правилам Саша не смела компрометировать Дмитрия перед сотрудниками принадлежащей ему компании и тем более не должна была нарушать покоя его семьи. Дмитрий сам всегда звонил Саше. Но после истории с квартирой уже не звонил. Ждал, когда появятся деньги. Дождался, но оказалось поздно. Хозяева уже не захотели иметь с ним дело. Он начал искать другую квартиру. Нашел. Но пока искал, окончательно потерял из вида Сашу. В коммунальной квартире на Малой Дворянской к телефону теперь подходили незнакомые, с сильным южным акцентом люди и все время отвечали одно и то же: