Книга Источник тайной информации - Марина Серова

– Игнат, ну о чем ты! Ты вовремя появился!

– Да, видишь, как вышло – я только направился к твоему подъезду, как смотрю, что-то происходит. Здесь темень такая – я не разглядел даже, что творится. Но почувствовал – там ты. Ну и вот...

Признаться, я особенно не верила во весь его треп в машине, поэтому такое совпадение меня удивило. Может, у него и правда очень развита интуиция? Ведь у меня-то такие штуки тоже иногда случаются. «Черт, как же жаль, что я не могу пригласить его на эту самую „чашечку кофе“ – устала смертельно, да и завтра с утра много дел», – подумала я.

Мы стояли уже у входа в подъезд.

– Игнат, милый, извини...

– Нет, нет, что ты, я уже ухожу. Еще одну минуту... – Он так печально смотрел на меня, что я совсем растаяла и сама потянулась к его губам.

Он поцеловал с жадностью, но вместе с тем очень нежно, словно это не взрослый мужчина, а романтичный юноша. Оторвавшись от моих губ, он вздохнул, потом, не говоря ни слова, резко повернулся и направился прочь.

Боже, какая прелесть, никаких сантиментов, никаких «до встречи», «пока-пока», «буду звонить» и прочего сюсюканья! У этого мужчины определенно был стиль.

Уже укладываясь спать, я вспомнила, что сама-то не знаю его номера. Ну, буду надеяться, что проявится сам.

Ах, да, вот еще – перед сном решила бросить свои заветные косточки в надежде, что они подскажут, есть ли в моем новом деле криминал, или я впустую трачу на него время. И отказываюсь от такого романтического свидания... Они меня не подвели. Выпало сочетание 7+36+17. Насколько я припомнила, это сочетание предостерегало: «Пока вы медлите, будущие удачи могут пострадать, а тайные замыслы врагов возмужают». Косточки явно намекали, что пора отнестись к этому делу всерьез, и что криминал там, видимо, все же присутствует. Ну что же, с завтрашнего дня надо будет приступать к более активным действиям.

Следующая порция воспоминаний – второй день моего расследования. Мне пришла наконец в голову мысль, как я смогу посетить Дину и поговорить с ней о ребенке и при этом не спугнуть ее. Я решила представиться сотрудницей соцслужбы, которая проводит опрос по инициативе недавно избранного депутата по данному округу. Для этого я даже не поленилась с утра выяснить фамилию депутата. Итак, соцслужба, сотрудники которой ходят по квартирам избирателей и лично с каждым обсуждают их насущные нужды – у кого слишком мала пенсия, у кого велика квартплата, а у кого – маленькие дети, пособия не хватает. Я составила анкету из многих подобных пунктов, распечатала ее на принтере, словом, все чин-чином. Уважаемый депутат NN – обойдемся без фамилий – должен был бы мне выдать хорошую премию за такое поднятие его рейтинга среди населения. Правда, среди очень узкой прослойки – я собиралась, кроме Дины, посетить лишь нескольких ее ближайших соседей – пять-шесть квартир в ее подъезде, чтобы не вызвать подозрений.

Сегодня очень кстати случилась суббота, поэтому, дав избирателям немного выспаться, в одиннадцать часов я направилась по Дининому адресу. Сначала прошла по соседям. Кое-кто двери мне так и не открыл, но я даже и не расстроилась. Ведь не они мне были нужны. Но все же продолжала безжалостно их беспокоить и отрывать кого от позднего завтрака, кого от телевизора, а кого и от иных, не менее приятных занятий субботнего утра.

В двух квартирах мне открыли и отнеслись к моему соцопросу самым серьезным образом – даже стали давать какие-то наказы депутату и посоветовали внести в анкеты новые пункты. Надо же, умилялась я на этих граждан, не перевелись у нас еще, мягко говоря, наивные люди. Не хочется никого обижать, но просто как-то сам собою вспомнился афоризм: «Дураков в России мало. Но они так грамотно расставлены, что встречаются практически на каждом шагу».

Впустила меня в квартиру и Дина, а уж ее-то я решительно не могла причислить к категории наивных субъектов. Впрочем – откуда мне знать наверняка. Вообще она оказалась не совсем такой, какой я ее себе представляла. Нервные тонкие пальцы, настороженный взгляд и повадки свободолюбивого, но загнанного зверька, который словно каждую секунду ожидает внезапного удара. Однако ничего от хищника. Почему же в ней видели какого-то монстра? Этой женщине явно не хватало любви, понимания, сочувствия. Возможно, ее подтачивала какая-то серьезная болезнь? Не знаю.

Убедившись, что я всего лишь соцработник – а у меня и корочка, разумеется, была подходящая случаю, – Дина немного успокоилась. На вопросы отвечала ровно и довольно монотонно – дескать, всем довольна, все устраивает, в особой помощи не нуждается. Наконец анкета дошла до пункта о детских пособиях. Я сказала, что наша служба особой своей задачей считает охрану материнства и детства, поэтому нам известны все матери-одиночки нашего округа и мы стремимся оказывать им посильную материальную помощь. Дина молчала. Тогда я спросила, не нуждается ли она в чем-то, поскольку нам известно, что она воспитывает ребенка в одиночку. Дина еще несколько секунд словно пребывала в каком-то ступоре. Но вдруг выражение ее лица резко изменилось, ноздри раздулись, глаза засверкали недобрым и каким-то отчаянным огнем, и она закричала на меня:

– Убирайся! Немедленно убирайся, слышишь! Вам меня не достать! И ты тоже от них! Что вам от меня надо? Вы уже отняли у меня все!

– Дина Дмитриевна, успокойтесь, что с вами? О чем вы говорите?

Однако Дина уже забилась в истерике.

Я быстро сбегала на кухню и принесла стакан воды. Дина выпила воду, стуча зубами о край стакана. После этого немного посидела молча. Я не уходила, надеясь на продолжение разговора. Но Дина, собравшись с силами, произнесла:

– Простите. Я немного не в себе, вам лучше уйти. Пожалуйста, простите.

– Может, я могу чем-то помочь? Хотите об этом поговорить? – Я почему-то произнесла эту дурацкую фразу, которую всегда в таких ситуациях произносят продвинутые психоаналитики из голливудских триллеров. Но я, откровенно говоря, тоже несколько растерялась от такой бурной реакции, так что не нашла сказать ничего более подходящего. Дина же тем временем успела взять себя в руки.

– Нет-нет, простите. Все дело в том, что мой ребенок умер через несколько дней после родов. В вашей службе зафиксирован только факт рождения. И меня уже несколько раз за эти годы беспокоили со всякими там пособиями и прочими вещами. А я до сих пор очень болезненно реагирую. Будьте так любезны, вычеркните, наконец, из ваших списков моего несуществующего ребенка! – Дина даже сумела придать своему голосу интонацию праведного гнева. Но она лгала. Она откровенно и беспардонно лгала. Почему? Она всерьез приняла меня за соцработника. Но ведь в этом случае ее слова так легко было проверить. Да просто, наученная, видимо, уже горьким опытом, она была уверена, что это никому не надо, простая формальность и тому подобное. Поэтому лгала без тени смущения на лице и с очень правдивым выражением глаз. Она не догадывалась лишь об одном – по дороге на кухню за стаканом воды я заглянула в спальню. Там, на туалетном столике стояла в деревянной рамочке фотография, где Дина, счастливо улыбаясь, держала на руках мальчика, русоволосого, с голубыми глазами и ямочками на щеках.