Книга Праздник, который всегда с другими - Люся Лютикова

— Оля, их по утрам умывают или как?

Если честно, то вчера я была в каком-то сомнамбулическом состоянии. Поэтому из всего, что Женька говорила мне перед отъездом насчет двойняшек, я помню только одно: Ларик должен первым кататься в коляске. Дело в том, что раньше у младенцев было две коляски — у каждого своя. Но недавно одну коляску украли. Женька по неосторожности оставила ее в подъезде на пару минут, а когда вернулась — ее и след простыл. И теперь на прогулке детки ездят в оставшейся коляске по очереди. Пока одного везут, второй топает своими ножками. Так вот, Илларион настаивает, чтобы право «первого раза» принадлежало ему, и поднимает страшный крик, когда оно достается брату. А Макарушка непривередлив: везут — хорошо, нет — еще лучше. Золотой ребенок.

— Что? — В комнату опять заглянула Оля, на этот раз она уже была одета в джинсы и белую кофточку.

— Я спрашиваю, что мама делает с близнецами утром? Умывает?

— Да, и еще попки моет. Они же в памперсах спят.

Хм, как интересно…

— Но ведь под кроватями стоят горшки. Разве они на них не ходят?

— Не всегда, — загадочно ответила девочка и удалилась причесываться.

Просто какое-то утро открытий. Ладно, сейчас сама во всем разберусь. Подхватив детей под мышки, я поволокла их в ванную. Господи, как их мыть, над раковиной, что ли? Какая тут технология?

Я принялась раздевать Макара. В это время оставшийся без присмотра Ларик вышел в коридор и засеменил на кухню. Придерживая одной рукой Макарушку, я бросилась за его братом и водворила беглеца на место.

Мне катастрофически не хватало еще одной пары рук. И как только Женька с ними управляется? Ведь невозможно левой рукой держать одного ребенка, а правой раздевать второго!

— Стой спокойно, — сказала я Ларику. К моему удивлению, он послушался. Ага, они уже понимают человеческую речь! Это значительно упрощает дело.

Наконец, одежда снята, памперсы выброшены, а детки помещены в ванную. Мочалка, мыло, горячий душ — всё, мальчишки чистенькие и розовенькие, словно поросятки.

Наскоро вытерев детей, я принялась надевать на них памперсы и ползунки. В ванную заглянул Игорек.

— Тетя Люся, а почему кошку зовут Пайса? — спросил он.

— Тебе это прямо сейчас надо знать? — удивилась я.

— Да.

— Я вчера уже говорила, а ты не слушал, — напомнила я ему.

— Ну, расскажи еще раз, расскажи… — принялся канючить мальчишка.

— Ладно, расскажу, если поможешь одеть Макара. Во многих юго-восточных странах слово «пайса» (ударение на последний слог) означает «деньги». Я назвала так свою кошку, потому что она трехцветная. По нашему русскому поверью, трехцветные кошки приносят в дом достаток.

— Значит, твоя кошка приносит деньги? И нам принесет, раз она у нас живет? — обрадовался ребенок.

— Обязательно, — убежденно сказала я.

— Тетя Люся, а что такое критические дни?

Довольно неожиданная смена темы, не правда ли? И как прикажете отвечать? Я решила не рисковать и ограничилась стандартным ответом:

— Потом спросишь у мамы.

— Я уже спрашивал, она сказала, что узнаю, когда вырасту.

— Значит, узнаешь, когда вырастешь, — отрезала я, но, заметив его расстроенную мордашку, добавила: — Ты даже не представляешь себе, Игорек, какой ты счастливый. Я бы все отдала, чтобы вернуться в то время, когда я тоже не знала, что такое критические дни. К сожалению, это невозможно. Эй, ты куда? А завтрак?

Игорь уже надел ботинки и стоял в прихожей с ранцем за спиной.

— Я в школу.

— Как — «в школу»? Занятия ведь в половине девятого начинаются.

— Нет, сегодня у меня внеклассное чтение, оно в восемь.

— Господи, а поесть? Ладно, сейчас что-нибудь тебе быстренько соберу. Последи пока за близнецами!

Я кинулась на кухню к холодильнику.

— И зачем они детей мучают? В такую рань занятия! Совсем учителя взбесились, — возмущалась я, строгая хлеб с сыром.

— Вообще-то это дополнительные занятия для беженцев, — объяснила мне Оля, заваривая чай. — У нас в школе много чеченцев учится, дагестанцев, даже цыгане есть. Они совсем плохо читают, вот их и натаскивают.

— А Игорьку это зачем?

— А ему просто нравится читать, он книги любит, поэтому ходит за компанию.

Похвальное, конечно, увлечение, я тоже считаю, что хорошая книга — это лучший отдых. Но для меня это именно отдых — вставать ни свет ни заря я бы не стала даже ради Джерома Сэлинджера (а уж на что я его обожаю!). В моей душе шевельнулось нечто, похожее на восхищение.

— На, — я протянула ребенку бутерброды с сыром, — почти гренки. Вот еще яблоко и питьевой йогурт. Съешь на перемене, ладно?

Игорек кивнул.

— Какую книгу вы сейчас читаете?

— «Дядю Федора».

Не знаю такую, совсем отстала от жизни.

— Ну, давай я тебя поцелую. Хороший мальчик.

Я чмокнула его в мягкую щеку, и он умчался.

Я поволокла малышей на кухню, с радостью отметив, что Оля уже накрыла на стол. Прошел всего лишь час, а я уже чувствовала себя выпотрошенной, словно тушка бразильского бройлера. Что же будет дальше? Зато близнецы были бодры и радостно выплевывали каждую вторую ложку йогурта на свои слюнявчики.

— Тетя Люся, а чего ты их все время за собой таскаешь? — спросила девочка, кивая на братьев.

— Ты что! А как же иначе? За ними глаз да глаз нужен!

— Вообще-то иногда мама оставляет их одних в комнате. Они там спокойно играют, и ничего не случается.

— Да? — заинтересовалась я. — Буду знать.

— А Пайсу будем кормить? А Черныша? К нему теперь не подберешься…

Услышав свое имя, Пайса замяукала с удвоенной силой. Вчера бедному животному досталось. Сначала ее потаскал за хвост Игорек. Не успела я ее у него отобрать, как Пайсу принялись трепать близнецы. Вырвавшись из их цепких ручонок, кошка взобралась на шкаф, где на нее набросился хозяйский кот Черныш. Абсолютно черный, короткошерстный и с янтарными глазами котяра стал посягать на ее девичью честь. Тут у Пайсы сдали нервы, и она из ласкового животного превратилась в фурию. Душераздирающе воя, она заехала когтистой лапой Чернышу по носу. Кот позорно бежал на кухню, где спрятался за плитой. Со вчерашнего вечера он безвылазно там сидит и не подает голоса. Наружу выглядывает лишь черный хвост. Судя по его нервным движениям из стороны в сторону, Черныш до сих пор не отошел от шока.

Сначала я насыпала сухой корм в миску Пайсы, а потом стала кидать мясные подушечки Чернышу сверху за плиту. Кот никак на них не отреагировал. Ладно, решила я, захочет есть — сам выберется.