Книга Секрет моей любви - Сандра Мэй

— Не волнуйся, Фил. В конце концов, за этим я и приехала, не так ли? — она дружески поцеловала его в щеку, краем глаза заметив, как передернулся при этом Рауль. — Увидимся позднее. У меня есть твой сотовый, я позвоню.

Рауль грозно прорычал:

— Нельзя ли поскорее, голубки!

Он с шутовским поклоном открыл перед Колманом дверцу его машины, но этот цирк не произвел на Саманту ни малейшего впечатления. Она улыбнулась своему адвокату и помахала ему рукой. В целом, все получилось удачно. Пока все шло даже лучше, чем они предполагали.

Они с Филом тщательно готовились к предстоящей операции. Он запасся медикаментами, теплой одеждой и игрушками для Кончиты, продал дом Карлоса в Барселоне и положил деньги на ее счет, зафрахтовал яхту…

Возможно, кто-нибудь даже счел это подозрительным — адвокат, предлагающий противоправные (пусть лишь отчасти) действия. Ибо план похищения малышки Кончиты принадлежал именно Филу Колману.

Однако теперь, когда Рауль согласен поговорить, вполне возможно, что нужда в похищении дочери отпадет.

— Спасибо, что тратишь на меня время, Рауль. Как она?

— Очень хорошо.

Саманта не обратила внимания на его неприязненный и сухой тон. Какая разница, если она в двух шагах от своей девочки?

— У тебя случайно нет ее фотографий?

Неужели Рауль не понимает, как она жаждет увидеться с дочерью? Хотя… что ему за дело до чужого ребенка.

Он молча полез во внутренний карман пиджака и достал пачку фотографий. Пальцы Саманты затряслись, и она, забыв удивиться, жадно схватила их. Впервые за три долгих года она видела свою дочь!

Солнечная девочка! Смеющаяся, задорная, счастливая. В платьице, в купальничке, снова в платьице, с хвостиками, растрепанная, на лодке, в бассейне, с игрушками…

Как много фотографий Кончиты он носит с собой! Словно любящий отец, который гордится своей дочерью. И ее девочка на фотографиях выглядит совершенно довольной жизнью.

Господи, неужели она ошибалась? Саманта еле сдерживала слезы. Ее терзали противоречивые чувства. Радость оттого, что она видела свою малышку такой безмятежно счастливой… И горе: она, Саманта, явно была здесь лишней. Рауль глядел на нее с презрительным пониманием.

— Да, Саманта, она счастлива, вполне счастлива. Хочешь испортить ей жизнь?

Она не смогла ответить — мешал комок в горле. Планы рушились, как карточные домики.

Фил Колман уверял ее, что Рауль не любит племянницу, а лишь исполняет свой долг перед ее отцом, своим братом Карлосом. На этом все их планы и строились. Если Рауль не интересуется девочкой, если любит только собственную дочь, то им будет легче увезти ее. Отсутствие нелюбимого, заброшенного ребенка заметят не сразу.

В действительности, похоже, все обстояло совсем не так. Он носит с собой целую пачку ее фотографий, он любит ее. Возможно, Кончита тоже его любит. Откуда ей знать, что дядя — злейший враг ее матери.

Саманта почувствовала острую боль в груди и поднесла руку ко рту. Рауль догадался о ее чувствах, в его глазах мелькнуло нечто вроде торжества.

— Уезжай домой, Саманта. Не мучай себя и других. Что будет с Кончитой, если ты неожиданно появишься в доме? Шок, слезы…

Она старалась не поддаваться его убедительным речам. Фил Колман не мог лгать. Он всегда стоял на страже ее интересов.

В чем же дело?

Если бы ей хоть раз пришло в голову, что она может причинить Кончите вред, она бы никогда не согласилась на похищение.

Неужели она зря приехала на этот проклятый остров?!

3

ФОНТАНЕРА. ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ ДИ АРОЙЯ

Саманта изо всех сил противилась очевидному. Раулю нельзя доверять, твердила она себе. Он только и ждет, что она сдастся и отправится домой, несолоно хлебавши, навсегда отказавшись от своего ребенка.

Она нахмурилась. Где-то на самом дне сознания что-то отчаянно мешало успокоиться и мыслить логически. Нечто, связанное с фотографиями. Их так много! И на всех Кончита в полном одиночестве. Почему?

Рауль на ее вопрос ответил резковато.

— Других фотографий у меня нет. Все, что было, показал.

— На них только Кончита.

— Ну да. Моя любимая племянница. И что здесь такого странного?

Как ни странно, на этот раз в его голосе не было и намека на цинизм или издевку. Несмотря на это, Саманта почувствовала, как ее охватывает холодная и безошибочная уверенность в том, что он попался.

— Очень интересно. Какой странный отец! Тысяча снимков любимой племянницы — и ни одного портрета его собственного ребенка. Должно же быть объяснение такому предпочтению?

Она послала ему обворожительную улыбку, нарочито не обращая внимания на ярость, сверкнувшую в его глазах, на неожиданный румянец на скулах, мгновенно сменившийся небывалой бледностью.

— Чем же ты сама объясняешь это? — холодно усмехнувшись, спросил он, мгновенно справившись с собой.

— Ну, например, тем, что ты заранее предполагал, что я появлюсь здесь, и собрал все ее фотографии в этом доме, чтобы показать мне…

— Жест доброй воли, не так ли?

— Только не в нашем случае. Ты ведь ясно дал понять, что дочери мне не видать, как своих ушей. Зачем же фото? Они не заменят мне ее, это ясно, а вот желание увидеться с ней разожгут. Не стоило так рисковать.

— А как насчет тщеславия? Возможно, мне просто хотелось показать, как хорошо она живет, как о ней заботятся…

— Не делай из меня дурочку, ладно? Может, кто-то о ней и заботится, но не ты. Фил рассказывал, что тебе наплевать на девочку.

— Серьезно? Он так сказал?

— Да. И я была убита этими словами, тем, что мой ребенок лишен любви.

— Но она…

— …Из рода ди Аройя, это я знаю. Поэтому и обеспечена всем необходимым. Честь семьи, как же! Но для этого вовсе не обязательно испытывать к ней симпатию, не говоря уж о любви. Она растет, как падчерица, моя дочь! Вот что ранило меня в самое сердце. Ты терпишь ее только из-за своего чудовищного тщеславия и тупой уверенности, что ты лучше, чем я…

— Ну, последнее вряд ли можно опровергнуть. Я в тюрьме не сидел.

— Это мы еще посмотрим — кто лучше. Да и от тюрьмы на твоем месте я бы не зарекалась. А что до Кончиты, то она во мне нуждается, и я здесь для того, чтобы в жизнь моей дочери вошла настоящая любовь!

— Ты только запутаешь и испортишь все на свете…

— Отнюдь! Я была дурой, что поверила тебе, позволила обмануть себя этими карточками и твоими заверениями, что она — самое главное в твоей жизни…

— Но это так и есть! — Его руки неожиданно сжались в кулаки.

— Расскажи кому-нибудь другому! — Ее лицо пылало гневом, волосы развевались. — Простой здравый смысл должен подсказывать, что собственные жена и дочь должны быть тебе гораздо ближе. Ты чудовище, если хочешь запретить ей видеться с единственным человеком, которому она по-настоящему дорога. Ты просто боишься, что правда выйдет наружу, и я докажу это. Я прекращу этот фарс! Я подам на тебя в суд и докажу, что ты удерживаешь девочку незаконно.