Книга Святая, смешная, грешная - Виктор Ермаков

– Отлично, в «Бокончино» подают классную рыбу, вкуснятина, пальчики оближешь.

Мы поднимались на эскалаторе на второй этаж, а меня не покидала мысль, которая заставляла слегка нервничать и одновременно успокаивала, вызывала приятное состояние легкости и покоя, дарила хорошее настроение и удивляла. Удивляла тем, что мы увидели друг друга всего пять минут назад, а казалось, что знакомы сто лет. Держа мою ладонь в своей руке, он словно передавал мне частичку своей уверенности, спокойствия, доброты, получая взамен от меня импульсы благодарности, теплоты, понимания, и комфорта.

Администратор ресторана – молодая, симпатичная, стройная девушка, стильно и со вкусом одетая – рукой и взглядом окинула свободные столики, предлагая нам выбор.

– Вот тот, у окна, пожалуйста.

– Да, конечно, я провожу вас.

Мы шли по залу за администратором, кидая любопытные, замаскированные под безразличие взгляды на посетителей. Зал был заполнен больше, чем наполовину. Люди были самые разные – молодые и не очень, откровенно красивые и просто приятной внешности, стройные и полные, бизнесмены и политики, дорогие адвокаты и их подзащитные, сменившие вчерашний облик бандита на имидж делового человека, молодые мажоры и охотницы за первыми, вторыми и третьими…Все они были разными, но одинаково респектабельно выглядевшими, любившими деньги, роскошь и власть.

Мы сели за столик у окна. Хотя окном в привычном понимании слова эту стеклянную стену, отгораживающую все этажи от улицы и поднимающуюся от основания до крыши здания, назвать было трудно. За ней как на ладони открывался изумительный вид на Поклонную гору. К нам подошла официантка и предложила что-нибудь из напитков. Мы оба так хотели остаться одни, наконец, посмотреть друг другу в глаза, поговорить, познакомиться нормально в конце концов, что заказали первое, что пришло в голову: «Два апельсиновых свежевыжатых сока!» – в надежде, что их будут делать долго. Не успела официантка сказать своё: «Да, конечно» и повернуться, чтобы уйти, как Костина широкая ладонь накрыла мою, совсем маленькую, спрятав её, как воробушка в скворечнике, от непогоды, холода и невзгод. Мы одновременно посмотрели друг другу в глаза, одновременно улыбнулись, одновременно наши губы хотели что-то сказать… и от этой, как по команде, синхронности мы рассмеялись.

– Привет, – тихо и с какой-то особой внутренней теплотой произнес Костя. – Я очень рад, что ты здесь. Рад, что согласилась приехать сюда. Наверное, долго добиралась, да? – смешно сморщив нос, с сочувствием произнес Костя.

– Ну, в общем да, часа полтора ползла от Арбата.

– Извини меня, просто я подумал, что это место тебе понравится. Здесь масса бутиков, хороших ресторанов, приличный контингент, отличный вид, – Костя, чуть сощурив глаза, посмотрел на Кутузовский проспект.

Было непонятно, куда обращен его взгляд: на Поклонную гору, на залитый светом фар Кутузовский проспект или высотку «Эдельвейс», где среди сотен ярких окон «черным квадратом» Малевича ждало окно Костиной спальни. Всё это было перечислено в такой последовательности и таким ровным, тихим и каким-то загадочным голосом, что вызвало в моем воображении логическую цепочку – бутики, ресторан, спальня. Моей ладони было так тепло и уютно под его ладонью, что я не хотела даже шевелить ею, но тем не менее ей пришлось медленно выскользнуть и лечь сверху на его ладонь. Посмотрев ему прямо в глаза, всем своим видом и голосом, не выказывающим и малейшего намёка на желание даже самого маленького, самого незначительного напряжения в только что завязывающихся, ещё совсем хрупких отношениях, я произнесла:

– Спасибо, я очень рада встрече. Действительно, классное место, хороший ресторан – мне всё нравится! Только давай сразу расставим все точки над «и» – никаких бутиков и никаких спален. По крайней мере, сегодня.

Сжав слегка его руку, ещё раз заглянув в глаза, я улыбнулась:

– Договорились? И без обид, хорошо?

Его широко открытые глаза выказывали недоумение, обиду, непонимание. Посмотрев мне прямо в глаза, он с самым серьёзным видом произнес:

– Кать, ты что? Как ты вообще могла подумать так обо мне? Я что, похож на парня, сгораемого желанием в первый вечер затащить девушку в постель?

От его взгляда, его вопроса я даже покраснела.

– Да нет, что ты, совсем нет! Не похож, не обижайся! Просто хотела всё и сразу прояснить.

– Не думала так, честно?

– Конечно, не думала, – начала я снова оправдываться, но его голос, ровный и спокойный, остановил меня.

– А зря, – продолжая смотреть мне в глаза, серьёзно вымолвил он.

Но уже через секунду его лицо расплылось в широкой улыбке, оставив меня в замешательстве. Поняв, что он меня здорово и убедительно разыграл, я негромко смеялась, закинув голову назад, повторяя:

– Я тебе этого не забуду! Вот увидишь, я тебе этого не забуду.

Мы были знакомы уже месяц, пусть только и по переписке, но тем не менее за это время я сильно привязалась к нашему общению. Я понимала его, а он меня, и это чувствовалось, так же, как чувствуется это сейчас, в реальном общении, вот здесь за столом, что между нами есть общее влечение друг к другу, нам легко и комфортно.

Официантка подала фреш в высоких бокалах с кубиками прозрачного льда и соломинками.

– Выбрали, что-нибудь? Готовы сделать заказ?

Мы переглянулись с Костей, вспомнив, наконец, про меню.

– Одну минуточку, пожалуйста, – произнёс он, открывая меню и пробегая пальцем по строкам, начал вслух называть блюда. – Кать, ты же рыбу хотела? Вот рекомендую – дорада в соли и картошка пюре. Мммм, пальчики оближешь! Как тебе такое, а? – произнёс он, глядя на меня.

– Нормально. Я как-то заказывала, мне действительно понравилось, вкусно, – согласилась я.

– Тогда и мне тоже рыбку. И, пожалуйста, фокаччу с розмарином, – дополнил Костя. – Может, по бокалу белого вина? А что? Вечер ещё впереди, думаю, символически за встречу очень даже не помешает. Шардоне устроит?

– На десерт что-нибудь посмотрите или позже предложить? – поинтересовалась официантка.

– Кать, ты как? Готова по десертику?

– Не знаю, не уверена… Давай после разберёмся, – ответила я тоном, как будто мы уже сто раз ужинали вместе, который раз ловя себя на мысли, что с ним действительно очень легко в общении.

Официантка, уточнив заказ, удалилась. Мы опять сидели вдвоём. Опять моя рука была в его руке. Опять смотрели друг другу в глаза. И молчали. Но это не было молчанием, когда не знаешь, что говорить, когда всё сказано, или наоборот, уже не о чем говорить. Да, мы молчали, но говорили наши глаза, наши взгляды. Его пальцы нежно перебирали мои пальцы, словно знакомились с их теплом, лаской… Знакомились осторожно, сантиметр за сантиметром, словно ища взаимности и понимания. Я смотрела в его глаза, а мои тонкие ухоженные пальцы, вслепую, на ощупь найдя маленькую щель между накрахмаленной манжетой его сорочки и запястьем, скользнули туда. Влекомые теплом его тела, они, проникнув под манжету, стали медленно кружиться, чуть касаясь подушечками пальцев его запястья, словно ища пульс, а, найдя, успокоившись, улеглись. Улеглись, хотя мне хотелось большего, хотелось расстегнуть пуговицу на прорези манжета его сорочки, хотелось, чтобы моя ладонь, трогая вены, двигалась вверх, пока не коснётся сгиба его руки, там, где кожа нежная, чувствительная.