Книга Болотный кот - Николай Побережник

– И много в этом вашем мире таких, как ты?

– Мало, в нашем княжестве я одна, да и запрещено мне в люди выходить.

– Так не любят колдунов?

– Раньше… давно, когда еще мать моей матери не родилась, было много горя от колдунов, которые приходили их темных земель.

– А как же ты живешь, не выходя к людям?

– Варас помогает, он мой брат родной, у железной скалы живет с дочкой, там и кузня его и дом.

– А где жена его?

– Умерла четыре лета назад, болотный змий ужалил, а Варас в ополчении был, не было его. Сарина шкуры вымачивала в озере. Я пыталась ее спасти, но яд очень сильный у болотного змия.

– Понятно… а водится где это змий?

– В болотах водится, в воде живет, иногда и в озеро входит.

Сняв с очага медную сковороду, небольшую, в форме капли, она выложила в медную же тарелку несколько каких-то трубок диаметром от двух до четырех сантиметров и в длину сантиметров десять, что-то явно растительного происхождения.

– Это что?

– Желтый стебель.

– В первый раз вижу такое… и как это есть?

– Стебель разламываешь, мякоть ешь, – ответила она и положила мне на тарелку половину тушки какой-то птицы, – это знаешь как есть?

– Да, в моем мире птицу едят.

– Вот и ешь, – ответила она, тоже положила себе еду и села напротив.

Мякоть желтого стебля напоминала что-то вроде жареных баклажанов и, надо сказать, очень вкусная.

– Скажи, в вашем мире так много этого металла? – постучал я ногтем по краю медной тарелки.

– Это все Варас, его работа… Нет, конечно, в основном посуда деревянная у нас, иногда икербская посуда попадается, она у них из красной земли, в горах ее много.

– Глиняная, что ли?

– Мне непонятно это слово.

– В моем мире посуду делают из глины, бывает красная и белая.

– Ну а мне вот Варас с посудой помог. Слушай, а ты водой из озера не умывался?

– Нет, свалился в трясину, когда выход из болот искал.

– Понятно, я тебе примочку на ночь сделаю, а то завтра глаз не откроешь, вздуешься весь, и вообще тебе бы пар принять да обмыться… и в волосах вон комки. Только воды много не лей, дождь через два дня будет, не раньше.

– Так я из озера могу воды набрать, вроде чистая.

– Нет, Петр, и в озере и в протоках по княжеству вода осквернена болотным ядом, а яд тот с темных земель идет.

– То есть вы тут пьете только дождевую воду?

– Не только, сок белого дерева пьем. В княжестве есть еще два глубоких колодца, там вода чистая, но ее за деньги продают.

– Что-то как-то… воду… продавать?

– Да, так сложилось… эти колодцы принадлежат княжескому роду, так всегда было.

– А дожди часто идут?

– В этом боги милостивы и даруют воду, ее хватает. Я же одна живу, и запасы делаю только для себя, поэтому и предупредила тебя.

– Ясно… а деньги?

– Что деньги?

– Ну какие у вас деньги?

Нава взяла с полки маленький кожаный мешочек и положила на стол.

– Вот.

Я развязал мешочек и высыпал на стол несколько тонких пластинок желтого и белого металла, примерно сантиметр в ширину и полтора в длину, с выдавленным изображением какой-то птицы. Пластины были тонкими, едва ли миллиметр в толщину.

– Понятно, – сказал я и сложил «монеты» обратно, – скажи, а большое ваше княжество?

– Если протоками и с хорошим проводником от болот плыть на юг, к горам, то за один оборот Большой луны как раз и доберешься до границ княжества.

– Это сколько дней?

– Тридцать два дня.

– То есть месяц… А почему протоками, у вас же есть лошади? – показал я на подкову, прибитую над дверью.

– Есть, но тут больше привыкли передвигаться протоками, их тут много… очень много, три реки с гор текут и протекают через княжество, а протоки мешают воды этих рек.

– И в конце концов вода приходит сюда, сначала в озеро и затем в болота?

– Да, только озер три, вот это – Чистое, есть еще озеро Крови и Желтое озеро. Самое большое Желтое озеро, в старые времена на больших лодках ходили люди через него, десять дней пути выходило.

– И что там на другой стороне Желтого озера?

– Как и везде на севере – темные болота.

– А течение сильное в этих протоках ваших?

– Почти незаметное, а в реках да, сильное, но воды в реках неглубоки и сплошь камни… по ним никто не плавает.

– То есть если допустить, что по протоке на лодке можно передвигаться со скоростью три-четыре километра в час, – начал я бубнить себе под нос, – то за сутки порядка восьмидесяти километров… оборот луны равен тридцати двум дням… то есть грубо две тысячи шестьсот километров… ну учитывая перерывы на отдых, переходы из протоки в протоку и прочие загибы рельефа, можно поделить на три… восемьсот пятьдесят километров примерно…

– Это ты считаешь?

– Да… ну немаленькое княжество у вас получается.

– Немаленькое.

– А кроме вашего княжества, какие еще есть?

– Людей?

– Эм… а есть еще кто-то, кроме людей?

– Есть… на западе два рода хартов живут, они как люди, но могут долго в воде быть.

– С жабрами, что ли?

– Нет, – рассмеялась Нава, – просто долго могут не дышать… красивые они очень, и мужчины и женщины… глаза голубые, волосы желтые или белые, а на белой, почти прозрачной коже по телу розовые узоры.

– Прям как золотые рыбки у меня в аквариуме…

– Какие рыбки?

– Да… в моем мире, люди в домах держат рыбок, в стеклянных сосудах.

– А зачем?

– Для эстетического удовольствия, наверное.

– Я не знаю такого слова… вообще странно, ты столько слов незнакомых говоришь. Зачем держать рыб дома? Не понимаю… рыбы должны жить в реке или в озере.

– В моем мире много непонятных мне самому вещей. В моем мире человек считает себя венцом творения природы, а сам ежедневно губит природу.

– Странный у тебя мир.

– Да, согласен. А кто еще есть в ваших землях?

– В предгорьях и в горах живут икербы, есть среди них и оседлые рода и племена, даже торговать в городище приплывают, но в основном кочующие племена, нападают на приграничные деревни, грабят, рабов уводят, часто бывает и съедают пленников.

– Людоеды, что ли?

– Да, можно и так сказать, их вера на этом построена.