Книга Десять меченосцев - Эйдзи Есикава

Такэдзо дышал глубоко и ровно, крепко прижимая к себе меч. В этот момент он видел сон, легкая улыбка пробегала по его губам. Перед его мысленным взором, как в водовороте, мелькали образ любимой сестры и картины родного мирного селения. Око проскользнула в комнату, держа в руке лампу. Затаив дыхание, она нагнулась над Такэдзо.

«Какое спокойное лицо», — подумала она и провела пальцами по его губам.

Женщина, задув лампу, легла рядом с Такэдзо. По-кошачьи гибкая, она все теснее прижималась к нему. Темнота скрывала ее набеленное лицо и пестрое ночное кимоно, слишком яркое для ее возраста. Тишину нарушал только звук капель, падавших с крыши.

«Возможно, что он еще девственник», — подумала она и протянула руку, чтобы убрать меч. В это мгновение Такэдзо вскочил и заорал:

— Воры!

Око отлетела прямо на лампу, которая разбилась и порезала ей плечо и грудь. Такэдзо выворачивал ей руки. Око кричала от боли. Ничего не понимая, Такэдзо выпустил ее.

— Это вы? Я думал — воры!

— Мне так больно! — стонала Око.

— Прошу прощения, мне и в голову не могло прийти, что это вы.

— Ты забываешь о своей силе, чуть не оторвал мне руку!

— Еще раз простите меня. А что вы здесь делали?

Оставив без внимания наивный вопрос, Око быстро оправилась и, нежно обвив руками его шею, заворковала:

— Не надо извиняться, Такэдзо.

Она погладила его по щеке. Такэдзо отпрянул:

— Что вы?! Вы с ума сошли?

— Не шуми так, дурачок. Ты знаешь, как я тебя люблю.

Она снова хотела обнять Такэдзо, который увертывался, словно от роя пчел.

— Я очень благодарен вам. Мы оба никогда не забудем, что вы сделали для нас.

— Такэдзо, я не это имела в виду. Я говорю о женской любви, о теплом, нежном чувстве, которое я к тебе питаю.

— Подождите, я зажгу лампу, — сказал Такэдзо, вскакивая на ноги.

— Как ты можешь быть таким жестоким! — простонала она, поглаживая его по щеке.

— Не трогайте меня! — с негодованием вскрикнул он. — Прекратите сейчас же!

Что-то жесткое и решительное в его голосе остановило Око, напугав ее.

Такэдзо трясло, зубы выбивали дробь. Никогда он не встречал такого опасного противника. На поле Сэкигахары, когда над ним проносились кони, его сердце не стучало так сильно. Он сидел на корточках, забившись в угол комнаты.

— Пожалуйста, уходите! — умолял он. — Идите к себе, иначе я позову Матахати и подыму на ноги весь дом.

Око не двигалась. Она сидела в темноте и тяжело дышала, напряженно глядя в его сторону. Она не ожидала такого отпора.

— Такэдзо! — снова заворковала она. — Разве ты не понимаешь, что я чувствую?

Такэдзо не отвечал.

— Ты не знаешь?

— Знаю. Что мне думать, когда на меня навалились во сне и напугали до смерти? Я будто попал в лапы тигра.

Теперь замолчала Око. Потом раздался ее низкий грудной шепот. Она говорила медленно и очень отчетливо:

— Как ты мог меня оскорбить?

— Я?

— Да, это смертельное оскорбление.

Они находились в таком напряжении, что не услышали стука в сёдзи. Потом с улицы раздался голос:

— Что у вас там происходит? Оглохли? Отоприте!

В щели фусума мелькнул свет. Акэми проснулась. Затем раздались шаги Матахати и послышался его голос:

— Что случилось?

Из коридора донесся голос Акэми:

— Мама, ты здесь? Пожалуйста, ответь!

Око проскользнула в свою комнату, смежную с комнатой Такэдзо, и отозвалась оттуда.

В это время несколько человек взломали наружные ставни и ввалились в дом. Око вышла на кухню, где толпилось человек семь широкоплечих мужчин. Пол в кухне был земляной и на ступеньку ниже, чем в жилых комнатах.

Один из мужчин крикнул:

— Это Цудзикадзэ Тэмма! Зажгите свет!

Пришедшие протопали на жилую половину дома. Они даже не сняли обувь, что было верхом невоспитанности. Они начали шнырять повсюду, заглядывая в шкафы, ящики, под толстые соломенные татами на полу. Тэмма по-хозяйски развалился у очага и наблюдал, как его люди обыскивают дом. Он с удовольствием играл роль предводителя, но вскоре бездействие ему наскучило.

— Мы что-то долго копаемся, — проворчал он, ударяя кулаком по татами. — Барахло должно быть в доме. Где оно?

— Я не знаю, о чем ты говоришь, — ответила Око, которая стояла с безучастным видом, сложив руки на животе.

— Не рассказывай сказки, женщина! — зарычал Тэмма. — Где барахло?

— У меня ничего нет.

— Так уж ничего?

— Совсем.

— Может, у тебя действительно ничего нет?.. Значит, мне все наврали.

Тэмма с недоверием поглядывал на Око, теребя бороду.

— Кончай, ребята! — скомандовал он.

Око перешла в соседнюю комнату и села, фусума оставалась открытой. Око сидела спиной к Тэмме, но ее спина достаточно красноречиво говорила, что продолжать поиски бесполезно.

— Око! — позвал Тэмма.

— Что тебе? — последовал ледяной ответ.

— Выпить найдется?

— Тебе воды?

— Не валяй дурака! — с угрозой проговорил Тэмма.

— Сакэ в шкафу. Пей, сколько влезет.

— Око, — сказал Тэмма, заметно смягчившись и как будто даже восхищаясь ее хладнокровием и упорством, — не надо так. Я у вас давно не был. Разве так встречают старых друзей?

— Хороши друзья!

— Не обижайся. Сама виновата. Слишком уж часто стали поговаривать о том, какими делами занимается вдова торговца моксой. Не могут все врать! Я слышал, ты посылаешь миленькую дочурку обирать трупы. Зачем ей этим заниматься?

— Где доказательства? — взвизгнула Око. — Я тебя спрашиваю!

— Если бы мне нужны были доказательства, я бы не предупредил Акэми о своем приходе. Ты знаешь правила игры. Это моя территория, поэтому я вынужден обыскивать твой дом. Иначе все решат, что могут безнаказанно делать то же самое. Что будет со мной? Надо себя защищать!

Око холодно смотрела на него, ее поднятая голова, подбородок, нос — все выражало гордость и непреклонность.

— На этот раз я тебя прощаю, — проговорил Тэмма. — Но помни, что я всегда благоволил тебе!

— Благоволил? Да кто ты такой? Вот умора!

— Око, — поддразнивал Тэмма, — подойди ко мне, налей чарочку!

Око не шевельнулась, и это взорвало Тэмму.

— Полоумная сука! Разве до тебя не доходит, будь ты со мной поласковее, твоя жизнь стала бы куда лучше?