Книга Частная жизнь адмирала Нельсона - Кристофер Хибберт

Увидев, как Нельсону помогают сойти на берег, Корнуоллис, человек популярный, известный также под прозвищами Билли Блу, Коуч и Кнут, настоял, чтобы того доставили не в местный госпиталь, где умирало слишком много людей, а в дом к женщине, являвшейся лучшей сиделкой и целителем. Ее звали Куба Корнуоллис — веселая, жизнерадостная уроженка здешних мест, освобожденная Корнуоллисом из рабства. Какое-то время он держал ее в качестве своей домоправительницы, а затем она открыла собственный пансионат. Применяемые Кубой средства лечения, унаследованные от целой череды поколений чернокожих женщин, врачующих травами и испытанными лекарствами, оказались нетрадиционными, но неизменно действенными. В ее руках Нельсон пошел на поправку, а для окончательного исцеления переехал в дом Паркеров, стоявший высоко над городом, на Адмиральском холме. Леди Паркер и ее домоправительница трогательно ухаживали за гостем. Но после их отъезда в адмиральский дом на побережье он остался на попечении неумелой и нерадивой челяди и стал рваться назад, к Кубе Корнуоллис. «Я все бы отдал, — жаловался он в разговоре с приятелем Локера, владельцем сахарных плантаций, пригласившим их к себе в гости, — лишь бы снова оказаться в Порт-Рояле. Леди Паркер уехала, а слуги не обращают на меня никакого внимания, словно я не человек, а бревно».

Его зашел навестить губернатор. Хотя Нельсон всячески уверял гостя, что если бы, следуя его настояниям, замок в Сан-Хуане немедленно атаковали, он давно бы уже находился в руках англичан, губернатор не стал упрекать Полсона в медлительности, чего тот явно опасался. Так или иначе, в начале июня до Ямайки дошли долгожданные вести: замок, где не хватало пресной воды — колодца не было, а в баках воду нельзя держать слишком долго, — капитулировал. Радость, однако же, быстро сменилось разочарованием. Полковник Стивен Кембл, командовавший ранее 10-м батальоном, а ныне назначенный на место Полсона, прибыв в замок со свежими силами, докладывал: «Солдаты находятся в ужасном состоянии, все пришло в совершенный упадок». И действительно, почти все болели, а поскольку лекарства оставили на берегу как лишний груз, лечить больных было нечем. Люди полковника Кембла тоже вскоре заболели, и, испытывая острый недостаток не только в лекарствах, но и в продовольствии, полковнику пришлось вернуться на берег, где он вскоре трагически погиб.

«Смерть прошлась безжалостной косой по нашим войскам, — жестко писал лорд Джордж Жермен губернатору Даллингу. — Это особенно печально, учитывая абсолютную невосполнимость потерь, ведь экспедиция закончилась явным провалом: никаких выгод мы из нее не извлекли».

Возвращаясь домой на «Льве», капитан которого, Корнуоллис, ухаживал за Нельсоном так трогательно, что, по его словам, чуть ли не жизнь ему спас, — Нельсон мог утешаться хотя бы одним — он прошел через тяжелое испытание с достоинством. Более того, капитан 3-го ранга Джеймс Кларк, посланный губернатором в Никарагуа для изучения перспектив новой экспедиции, считал: если бы приняли план Нельсона, таких ужасных потерь удалось бы избежать. Естественно, того же мнения придерживался и сам автор плана, с немалым удовлетворением писавший о собственных заслугах: «Майор Полсон, возглавлявший экспедицию, расскажет Вам о моих делах: я, оставив корабль, провел лодки вверх по реке на 150 миль… Кроме того, он может поведать, как я взял на абордаж (если это выражение здесь уместно) укрепленный пункт неприятеля, расположенный на острове посредине реки; как я установил батареи, а потом командовал обстрелом и внес решающий вклад в наш успех».

«Я возвращаюсь в Англию с возрождающимися надеждами, — сообщал он в одном из писем, адресованном Геркулесу Россу, на удивление правильно расставив знаки препинания. — Скоро я окончательно поправлюсь, и тогда мои мечты о славе осуществятся. Нельсон все-таки будет адмиралом. Дурной климат подорвал мое здоровье и оказал угнетающее воздействие на душу. Но отчий дом и дорогие друзья вернут и то и другое».

ГЛАВА 4

Североамериканский форпост

Вест-Индия — форпост чести

Нельсон прибыл в Портсмут в декабре 1780 года, будучи еще настолько слабым, что, прежде чем даже думать о продолжении службы, ему было настоятельно рекомендовано отправиться в Бат на воды. В это время там уже находился, остановившись в доме аптекаря по адресу Пирпонт-стрит, 2, неподалеку от городской водокачки, его отец, окончательно удалившийся, по его собственному выражению, от «ветров, гроз и града» Норфолка. Нельсон занял комнату в том же доме и поначалу чувствовал себя даже хуже, чем раньше. Поэтому он опасался, как бы подорванное здоровье не помешало ему добиться желаемой славы, впадая порой в настоящую ипохондрию. «По приезде сюда мне сделалось так плохо, — писал он Уильяму Локеру, — что я не мог самостоятельно встать с постели. Меня поднимали и укладывали вновь, и я испытывал при этом ужасные боли. Процедуры я принимаю три раза в день, через день, и тоже по три раза пью воду, а вино мне запрещено, и это едва ли не самая большая мука». По прошествии трех недель фаланги пальцев у него еще почти не шевелились. Он по-прежнему не мог двигать левой рукой, ко всему прочему сначала внезапно побелевшей, потом потерявшей чувствительность и наконец болезненно распухшей. Правда, доктора уверяли его: все в конце концов пройдет и вскоре он снова сможет выйти в море. А пока, говорил он, остается только пить лекарства за здоровье врача, рекомендованного ему Локером.

Действительно, уже через месяц он смог даже отправиться в театр, где играла юная, но явно беременная миссис Сиддонс. Нельсон увидел одно из ее последних выступлений на сцене «Орчард-стрит Тиэтр»: она должна была вот-вот перейти в «Друри-Лейн». А в апреле 1781 года Нельсон сел в экипаж, направляющийся в Кентиштаун, где жил его дядя.

В начале мая 1781 года Нельсон отправился в адмиралтейство на прием к лорду Сандвичу, вот уже десять лет возглавлявшему военно-морское ведомство. Довольно уродливый, но при всем том обаятельный мужчина, популярный в светском обществе, жуир, Сандвич, как всем было известно, использовал свои почти неограниченные возможности при достижении личных и политических целей. Кроме того, он был умен, обладал обширными знаниями и отличался таким усердием в работе, каким мало кто из высокопоставленных вельмож XVIII века мог похвастать. При всех недостатках — и репутации человека, якобы изобретшего сандвич, дабы закусывать, не вставая из-за карточного стола, — он являлся добросовестно выполняющим свои обязанности первым лордом адмиралтейства, готовым протежировать как людей одаренных, так и богатых и влиятельных. Нельсона министр принял сухо, но недружелюбия не выказал. Он сказал, что в настоящий момент капитанских вакансий нет, но его прошение о назначении на корабль будет принято во внимание. А пока лорд посоветовал ему позаботиться о своем здоровье. Совет не напрасный: по возвращении в Лондон Нельсон вновь почувствовал себя дурно, а левая рука по-прежнему причиняла ему массу беспокойств. Он отправился на консультацию к Роберту Адлеру, главному королевскому хирургу, но тот лишь подтвердил мнение докторов в Бате: недуг со временем пройдет сам по себе, надо сохранять терпение. Нельсон вернулся к дяде в Кентиштаун, а вскоре решил глотнуть норфолкского воздуха — навестить семью в Бёрнем-Торпе.