Книга Реквием - Робин Янг

— Уильям.

Он поднял глаза. Илайя стоял у очага с висящим котлом.

— Я спросил, не хочешь ли ты чего-нибудь выпить.

Уилл рассеянно покачал головой.

— Спасибо, но я зашел ненадолго — только сообщить вам о моем прибытии.

Илайя налил себе в кружку дымящейся жидкости, источавшей запах гвоздики и корицы.

— Ты намерен здесь обосноваться?

— Это зависит от великого магистра.

Илайя задумчиво грел руки о кружку.

— Впрочем, не важно, где ты будешь находиться. Инспектор, член братства, сделает все, что нужно, здесь, на Западе. — Уилл молчал, и Илайя подался вперед. — Ходят слухи, будто великий магистр готовит новый Крестовый поход. Это правда?

— Да. Он затем и прибыл сюда. Ищет поддержку.

— И как ты этому противостоишь?

— Никак.

— Нет, Уильям, — твердо произнес Илайя, — как глава «Анима Темпли» ты обязан этому противостоять. — Он тяжело вздохнул. — Конечно, бегство из Акры — это не то, о чем мы мечтали. Никто не ожидал, что длящийся два столетия конфликт между Востоком и Западом разрешится для нас так трагически. Но сейчас, когда христиане были вынуждены покинуть Святую землю, «Анима Темпли» может установить более прочные отношения с мусульманами. — Илайя напряженно вгляделся в Уилла. У братства теперь больше возможностей для осуществления своих целей — примирения трех мировых религий. Делиться знаниями, просвещать, торговать, взаимно обогащаться и жить всегда в мире. Эврар учил нас, что мусульмане, иудеи и христиане — дети одного Бога, только по-разному его называющие. Он любил повторять, что, заставляя страдать своих братьев, мы страдаем сами. Думаю, пришло время отправить к султану мамлюков посланника. Пора наконец начать диалог. — Он покачал головой. — Конечно, если ваш великий магистр будет продолжать в том же духе, все закончится войной. Ты должен ему помешать.

— Войны на Востоке не будет, — ответил Уилл. — У ордена для этого нет ни людей, ни денег. И, как я слышал, властители на Западе не слишком горят желанием помогать Жаку. С них достаточно собственных распрей. — Страстное высказывание Илайи его совершенно не тронуло. Сколько раз он слышал такие речи от Эврара. Теперь наивные мечтания старика сгорели в пожаре Акры. «Анима Темпли» существует уже больше ста лет, братству удалось предотвратить много конфликтов, но они не смогли остановить вражду христиан и мусульман.

— Но ты согласен, что посланца на Восток все-таки следует отправить?

— По правде говоря, рабби, у меня не было времени об этом подумать. — Перед внутренним взором Уилла возникли насмешливые серые глаза на холодном сером лице. Он сжал кулаки. В последние два дня все его мысли занимал только король Эдуард.

Илайя прищурился.

— А я полагал, что времени у тебя как раз в избытке.

— Но что я могу сделать? — Уилл встретил взгляд старика. — Больше половины членов братства погибли в Акре, оставшаяся горстка разбросана по всему Западу. За последние четыре года у Темпла сменились три великих магистра, все разные. Теперешний одержим манией Крестового похода. Объезжает христианские страны в поисках помощи. И как в таких условиях действовать «Анима Темпли»? Без базы на Востоке, без связей с мусульманами, потерянных после смерти Калавуна. Все кончено.

— Если Темпл существует, значит, жива его душа. Эврар, должно быть, сейчас ворочается в своей могиле, слыша, как его преемник произносит такие слова! Как может быть все кончено, когда Восток и Запад по-прежнему свирепо смотрят друг на друга, готовые сцепиться вновь? — Илайя вскинул руку в сторону двери. — Скажи мне, как может быть все закончено, если иудеи носят на спинах позорные отметины? — Он понизил голос. — Эврар возложил на твои плечи тяжелую ношу, и со временем она становится все тяжелее. Но действовать надобно. Мир между христианами важен не меньше, чем мир между религиями. И ты, как глава «Анима Темпли», не можешь сидеть сложа руки. Особенно сейчас, когда Франция и Англия воюют и скоро к ним присоединится Шотландия.

Уилл вскинул голову.

— Шотландия?

Илайя кивнул.

— Недавно к королю Филиппу приехали посланцы из Эдинбурга. Предлагают союз против Англии. Пойми — твоя работа не закончена. Она только начинается. — Илайя откинулся на спинку стула и долго переводил дух. Затем допил кружку до дна. — Но ты только что прибыл. Обживись, посмотри, как тут обстоят дела. Если понадобится моя помощь, только скажи. — Старик помолчал. — Как Роуз?

Уилл вперил взгляд в стол, пораженный известием о возможной войне на его родине. В Акру новости доходили с большим опозданием и то лишь обрывками. Сейчас это кажется глупым, но Уилл представлял, что на Западе все осталось таким, как прежде. Долгие годы в сотрясаемых войнами пустынях Палестины и Сирии его утешала мысль, что однажды он сможет вернуться домой, на твердую землю. И вот теперь под его ногами земля шаталась.

Он поднял глаза.

— Я ее еще не видел. Как раз собирался от вас пойти к ней.

— Тогда не стану тебя задерживать. — Илайя встал. Они пожали руки. — Главное, Уильям, не забывай о своем предназначении.

Королевский дворец, Париж 21 декабря 1295 года от Р.Х.

Гийом де Ногаре шагал по королевскому саду вдоль аккуратно подстриженной живой изгороди из тиса. Под сапогами хрустела тронутая морозом трава. Работавшие в саду слуги с поклоном расступились, и он прошел под арку во двор в самой оконечности острова Сите. Не считая нескольких строений, все остальное пространство вдоль стен здесь занимали птичьи клетки в форме миниатюрных домиков, обнесенных заборами. Там были крыши, окна и даже ставни — все как настоящее. Снаружи виднелась площадка с насестом.

Их обитатели сейчас следили за Ногаре маленькими блестящими глазками. Ястребы-перепелятники, чеглоки и разнообразные соколы. Дальше шли кречеты, числом двенадцать, усевшиеся на деревянных брусьях, обитых льняной тканью. Один, сверкая на солнце пестрым оперением, неожиданно взмахнул крыльями и рванулся к министру. Тревожно зазвенели серебряные колокольчики на лапах. Ногаре попятился. Птица натянула повод, затем, стуча крыльями, грациозно уселась на насест, впившись когтями в лен. Когда министр двинулся дальше, кречет издал ему в спину пронзительный крик, похожий на презрительный смех. Ногаре ускорил шаг, приближаясь к группе впереди. Молодой мужчина со светло-каштановыми волосами, намного превосходящий по росту остальных, повернулся. На кожаной рукавице у него сидел сокол-сапсан, сложив крылья, как будто присыпанные серым порошком. Ногаре поклонился, слегка поежившись под пристальным взглядом двух пар глаз — черных, обведенных золотом, над острым, как будто стальным клювом, и голубых ледышек, широко поставленных на поразительно красивом лице.

— Почему так долго?

— Прошу прощения, сир, дороги занесло снегом.

Король Филипп замолк, словно обдумывая серьезность услышанной причины. Остальные двое почтительно стояли, чуть наклонив головы. Один, в черном богатом костюме, поглядывал на Ногаре, поджав губы. Это был Пьер Флоте, первый министр и хранитель королевской печати.