Книга Змия в раю - Леопольд фон Захер-Мазох

— Наталья! — воскликнул ошеломленный Сергей.

Зычное, красивое звучание его голоса, точно волшебное заклинание, заставило ее застыть на месте, однако ее глаза, обычно столь нежные и кроткие, сейчас смотрели мрачно и угрожающе.

— Прошу прощения, барышня, — между тем продолжал Сергей, — что я невольно как бы заставил вас довериться мне…

— Ни слова больше, господин Ботушан, — оборвала его целомудренная дикарка, — мне не нужно никому доверяться, я сама вполне со всем справлюсь.

— Кто знает!

— Я знаю, и мне этого достаточно. — Она слегка кивнула головой и удалилась.

В другой раз, перед домом в Михайловке, она вдруг обратилась к нему со своенравной улыбкой, которая придавала ей еще большее очарование:

— За кем вы теперь ухаживаете, господин Ботушан?

— Только за вами, Наталья.

Она презрительно вскинула голову, и губы у нее задрожали.

— Оставьте ваши шутки, пожалуйста. Однако мне в самом деле хотелось бы знать, поклонником какой прекрасной дамы вы сейчас являетесь. Вы ведь буквально охотитесь на женщин, это всем известно.

— Как вы можете верить подобным сказкам!

— Я им не верила, — с тихой печалью промолвила Наталья в ответ, — однако сейчас вынуждена поверить.

— Только потому, что вашему дядюшке пришлось выложить два гульдена за лисенка?

— Нет, Сергей, потому что вы воспринимаете все с таким легкомыслием, потому что для вас нет ничего святого, потому что и со мной вы только играете.

Сергей хотел было взять ее за руку, однако девушка, гневно сверкнув глазами, отдернула ее и спрятала за спину.

— Не прикасайтесь ко мне, — смущенно пролепетала она и быстрым шагом направилась к дому.

После этого разговора Сергей два дня не появлялся в Михайловке. На закате третьего дня, проезжая верхом по мосту через Днестр, он вдруг увидел впереди себя Наталью на лошади. Она тоже инстинктивно оглянулась и, едва разглядев в седоке Сергея, ударом хлыста пустила в галоп своего горячего белого скакуна наполовину арабских, наполовину украинских кровей. Повинуясь необъяснимой силе, Сергей тоже пришпорил коня и во весь опор погнался за ней. Когда Наталья заметила, что он пытается ее настичь, она свернула с проезжей дороги и на какое-то время исчезла среди могучих стволов дубравы. Однако Сергей быстро обнаружил наездницу. Теперь началась неистовая охота: бегство и преследование по лесам и лугам, по холмам и полям. Девственная амазонка не пугалась никаких преград. Она смело перескакивала через поваленные бурей деревья, через плетни, канавы и ручьи, загораживавшие ей путь, однако Сергей не отставал, он подбирался все ближе, Наталья уже слышала за спиной стук копыт и фырканье его рысака. Она почти достигла Михайловки, но здесь была вынуждена остановиться перед непреодолимой кирпичной стеной. Через несколько секунд Сергей оказался рядом и обнял ее за талию. Резким движением, молча девушка воспротивилась его намерению. Лошади и всадники тяжело дышали. Наконец, немного переведя дух, Наталья вновь обрела способность говорить.

— Чего вы хотите? — спросила она сдавленным голосом. — По какому праву нарушаете мое мирное существование? Что плохого я вам сделала?

— Скажите лишь слово, Наталья, — ответил Сергей, — и вы больше никогда меня не увидите.

— Нет, — быстро проговорила она, — этого я не хочу.

— Тогда чего же вы хотите?

— Сама не знаю.

Она развернула лошадь и, опустив голову, бок о бок с ним медленно поскакала в Михайловку. В тот вечер Сергей вернулся домой совершенно переменившимся. На его открытом лице лежала тень озабоченности и боли. Это не ускользнуло от внимания Онисима, он вздохнул, но ничего не сказал. Сергей еще долго с беспокойством расхаживал по спальне из угла в угол, когда в соседней комнате старик уже тихо, как покойник, лежал на подушках. Пробило полночь, когда и Сергей, наконец, улегся в постель. Он задул свечу, однако его старания уснуть оказались тщетными. Стоило ему смежить глаза, как начинало казаться, будто он слышит шелест занавесей. Ему казалось, будто он видит белокурую голову красивой девушки, которая, склонившись над ним, глядит на него со своенравной гордостью. Он снова затеплил свечу и, опершись на локоть, предался размышлениям. Вдруг ему пришла мысль попить воды, он надеялся освежить себя глотком влаги и таким образом все же суметь заснуть. Однако бутылка, стоявшая на ночном столике, оказалась пустой. Сергей кликнул Онисима.

— Да, барин, — тотчас же отозвался старик через открытую дверь.

— Поднимись-ка, Онисим.

— Я уже встал.

Однако никто не появился и, выждав короткую паузу, Сергей позвал еще раз.

— Да, да, чего вам угодно?

— Поднимись-ка.

— Уже иду.

— Подай мне воды.

— Зачем это? — громко возразил старик. — Ни один порядочный человек не пьет воду, это удел скотины.

— Я в твоих комментариях не нуждаюсь, делай, что тебе велено.

— Испейте, батенька, чаю.

— Но я хочу воды.

— И где вы только свой рассудок оставили, наверняка у барышни из Михайловки. Сколько еще вам воды носить? Вы что, купаться надумали?

— Сдается мне, Онисим, ты пьян. Ты хочешь меня разозлить?

— Сами вы с ума спятили, барин, — злобно огрызнулся старик, — оставьте меня наконец в покое.

— Онисим!

Никакого ответа.

— Ты что, не слышишь?

— Я слышу, но не желаю слышать.

— Онисим, ты меня сейчас выведешь из терпения.

— Как вам угодно.

В негодовании Сергей соскочил с кровати и поспешил в соседнюю комнату. Старик, точно в молитве сложив на груди ладони, спокойно лежал на спине, погрузившись в крепкий здоровый сон.

— Ты спишь?

— Может, мне на прогулку отправиться? — даже не шелохнувшись, ответил Онисим.

Тут Сергей громко расхохотался, он совершенно забыл, что старик обладает привычкой разговаривать во сне. Он лежал сейчас в постели как мертвый, и разбудить его даже пушечным выстрелом было бы невозможно. Поэтому Сергей оставил дальнейшие попытки поднять слугу и, снова бросившись на постель, на сей раз тоже заснул.

Наутро, пока он хлопотал по хозяйству, в Михайловке вынашивался великий план. Менев, его жена и тетки долго выслушивали предостережения попа, попадьи, Винтерлиха и дядюшки Карола.

— Нельзя больше сидеть сложа руки, — вдруг за завтраком произнес Менев, и, когда вскоре в Михайловке появился дядюшка Карол, он повторил этот тезис в его присутствии.

— Целиком с вами согласен, — ответил дядюшка Карол, — древние римляне в подобных случаях направляли посланника. Как вы смотрите на то, чтобы, не откладывая в долгий ящик, я лично нагрянул к этому господину и, так сказать, его прозондировал?