Книга Чары тьмы - Катарина Керр

— Лучше быть бесчувственной, чем изнасилованной. А теперь поторопитесь, вы все. Соберите вещи, которые можно унести на одной лошади. Мы поедем в Храм Луны. Если мы проживем достаточно долго, чтобы добраться до него, то жрицы предоставят нам убежище. Ты слышишь меня, мама? Или тебе хочется, чтобы нас с Макки отдали на потеху боевому отряду?

Намеренная жестокость и грубость заставили Долиан замолчать.

— Так, хорошо, — сказала Гвенивер. — А теперь поторопитесь!

Она последовала за остальными, когда они, тяжело дыша, стали подниматься по винтовой лестнице. Однако Гвенивер отправилась в комнату брата, а не в свою. Из резного комода она достала старые бригги и одну из рубашек Авоика. Когда Гвенивер переодевалась в одежду погибшего брата, у нее на глаза нахлынули слезы — она любила Авоика, которому только исполнилось четырнадцать. А времени оплакать погибшего не было. Гвенивер пристегнула меч и старый кинжал. Не самое лучшее из оружия, но уж какое осталось. Хотя Гвенивер не могла похвалиться воинским мастерством, братья научили ее обращаться с мечом. Наконец Гвенивер распустила длинные светлые волосы и коротко обрезала их кинжалом. Ночью она будет выглядеть, как мужчина, а это заставит остановиться любого одинокого мародера, который захочет напасть на одиноких странниц.

Поскольку им предстояло преодолеть более тридцати миль, чтобы добраться до безопасного места, Гвенивер заставляла других женщин ехать быстро. То и дело они пускали лошадей в галоп. Время от времени она поворачивалась в седле и осматривала дорогу, не проявилось ли облако пыли, что означало бы одно: их преследует смерть. Вскоре после заката поднялась полная луна. Ее священный свет направлял путниц. К тому времени мать уже качалась в седле от усталости. Гвенивер приметила на одной стороне дороги заросли ольхи и повела туда остальных для короткого отдыха. Долиан и Маб пришлось помогать спешиться.

Устроив женщин, Гвенивер отправилась назад к дороге — нести дозор. Далеко на горизонте, в том направлении, откуда они приехали, взметнулось золотое свечение, подобное крошечной луне. Вероятнее всего, это горел дан. Гвенивер достала меч и сжала рукоять. Ни о чем не думая, она неотрывно смотрела на свечение.

Внезапно она услышала стук копыт и увидела, как всадник галопом несется по дороге. За ее спиной, в роще лошади приветственно заржали. Невольные предатели.

— Садитесь в седло! — закричала она своим спутницам. — Готовьтесь трогаться в путь!

Всадник подъехал, затем спешился и достал меч. Пока он направлялся к ней — широким, размашистым шагом, — Гвенивер увидела бронзовую пряжку, скрепляющую плащ. Она поблескивала в лунном свете. Судя по узору, это был человек из клана Вепря.

— Кто ты, парень? — спросил он.

Гвенивер безмолвно приняла боевую стойку.

— Паж из клана Волка, судя по твоему молчанию. И что ты так преданно охраняешь? Ненавижу убивать таких малышей, как ты, но приказ есть приказ, поэтому давай, передавай мне женщин.

В полном отчаянии Гвенивер сделала выпад и ударила. Пойманный врасплох, Вепрь поскользнулся и судорожно взмахнул мечом. Гвенивер снова сделала выпад и сильно порезала ему шею с одной стороны, затем ударила с другой, так, как учил ее старший брат Беноик. Вепрь застонал, все еще не веря случившемуся. У него подкосились колени, и он умер прямо у ее ног. Гвенивер чуть не вырвало. В лунном свете лезвие меча выглядело темным от крови, а не блестящим и чистым, как во время тренировочных занятий.

В чувство ее вернул крик ужаса — мать увидела и все поняла. Гвенивер подбежала к коню Вепря и схватила его за поводья как раз в тот момент, когда животное собиралось рвануть с места. Она повела его в рощу.

— Неужели до этого дошло? — рыдала Маб. — Девочка, которую я растила, превратилась в воина, в убийцу на дороге! О, боги, когда вы проявите милость к королевству?

— Когда это им понадобится и ни минутой раньше, — сказала Гвенивер. — А теперь быстро залезайте в седло! Нам нужно убираться отсюда.

Глубокой ночью они добрались до Храма Луны, который находился на вершине горы. Территорию храма окружала каменная стена. Вместе со своими друзьями и вассалами отец Гвенивер выделил средства для строительства стены. С его стороны это была дальновидная щедрость, поскольку теперь она спасет его жену и дочерей. Если какой-нибудь опьяненный битвой воин окажется достаточно сумасшедшим, чтобы нарушить гейс и рискнуть гневом Богини, потребовав впустить его, стена задержит любого, пока он не придет в чувство.

У закрытых ворот Гвенивер кричала, не переставая, пока наконец не услышала испуганный голос, который сообщил, что верховная жрица сейчас придет. Закутанная в покрывало жрица чуть-чуть приоткрыла ворота и выглянула в щелочку, затем, узнав Долиан, распахнула их пошире.

— О, госпожа, с вашим кланом случилось самое худшее?

— Да. Вы приютите нас?

— С радостью. Но я не знаю, что делать с этим парнем, который приехал с вами.

— Это только Гвен, переодетая в одежду брата, — вставила сама Гвенивер. — Я подумала, нам лучше притвориться, будто с нами мужчина.

— Быстро заезжайте!

Обширная территория храма была погружена во мрак и освещалась только лунным светом. Там имелось много различных зданий, некоторые были каменными, другие наскоро собраны из дерева. Жрицы в наброшенных поверх ночных рубашек плащах собрались вокруг беженок. Одни отвели лошадей в конюшни; другие проводили Гвенивер и ее спутниц в длинный деревянный гостевой дом. Когда-то это было красивое место для паломниц благородного происхождения, но теперь его заставили кроватями и сундуками, и размещали там женщин всех сословий. Кровная вражда, которая только что сократила численность клана Волка до трех женщин, была лишь одной нитью в страшной ткани гражданской войны.

Освещая путь свечами, жрицы нашли для вновь прибывших пустые кровати в углу. Не обращая внимания на перешептывания и царящую вокруг тихую суматоху, Гвенивер повалилась на ближайшую постель и заснула, не сняв с себя даже сапог и пояса с мечом.

Проснувшись, она обнаружила пустую, погруженную в тишину спальню, наполненную светом, который проникал из узких окон, расположенных под крышей. Раньше Гвенивер так часто приходила в этот храм, что мгновение не могла даже вспомнить, для чего она здесь на сей раз: пришла, чтобы молиться о своем призвании, или представляет свой клан во время обряда, проводимого перед сбором урожая? Затем воспоминания вернулись — резко, как удар мечом.

— Авоик, — прошептала она. — О, Авоик!

Но слезы так и не пришли.

У Гвенивер все болело. Она встала, потянулась и прошла в трапезную, узкую комнату, заставленную столами для просящих убежища. Новообращенная в белом платье и зеленом апостольнике при виде Гвенивер вскрикнула, а потом рассмеялась.

— Прости, Гвен. На мгновение я подумала, что ты — парень. Садись и я принесу тебе каши.

Гвенивер расстегнула пояс с ножнами и положила его на стол. Потом провела пальцем по ножнам Авоика, окованным матовым серебром и украшенным спиралями и переплетающимися волками. По всем законам она теперь стала главой клана Волка, но сомневалась, что когда-либо сможет претендовать на это положение. Чтобы наследовать по женской линии, ей придется преодолеть больше препятствий, чем тьерин Буркан из клана Вепря.