Книга Карьеристки - Галина Врублевская

— Ты что, Георг? — хозяйка поймала внимательный взгляд гостя. — Что-нибудь не так? Уже чайник вскипел. Горячие бутерброды сделала.

После обеда Георг, чтобы размяться, стал кружить по комнате и увидел стену, завешанную дипломами и грамотами. Воинское почтение к субординации, к наградам и званиям тотчас отозвалось в нем:

— Ого! Сколько у вас званий и наград!

— У «вас»? Кто полчаса назад братался?

— Маргариточка, я просто поражен, сколько у тебя заслуг! И сертификатов в два раза больше, чем у меня знаков и медалей.

— Разве можно сравнивать твои боевые награды и мои филькины грамоты!

И хотя Маргарита слегка иронизировала над своими грамотами, было очевидно, что она гордится ими. Вот получить бы главную награду — престижную премию, тогда можно будет без иронии сказать: «Моя книга оказалась лучше всех, поступивших на конкурс».

Но сейчас она свернула разговор о наградах и показала Георгу ящик с инструментами.

Через два с лишним часа стеллаж был собран и установлен в предназначенный ему угол.

Вспотевший Георг, вытирая пот со лба, опустился на матрац, лежащий на полу. Маргарита принесла с кухни табуретку, села напротив.

— Ты мне здорово помог. Спасибо тебе большое, Гера!

— Меня Герой сестра называет, приятно, что и ты так меня назвала. Кстати, у тебя работы тут непочатый край. Ты скажи, когда тебе удобно будет, я еще приеду.

— Я обязательно скажу.

Вскоре Георг оделся и засобирался домой — было уже поздно. В прихожей он замешкался на секунду и пользуясь отсутствием лампочки, неловко, но с морской решительностью вновь приобнял Маргариту и припечатал своими губами ее. Он долго сдерживал себя, но сейчас был не в силах устоять перед удобным случаем, вроде как брал вознаграждение за проделанную работу.

Марго резко его оттолкнула.

— Георг! Я отказываюсь от твоей помощи. Больше ко мне приходить не надо!

— Я же пошутил, Маргоша!

— Шутить можешь с девочками. Если ты не понимаешь человеческого языка, то просто забудь этот адрес.

Она чуть ли не вытолкнула Георга на лестничную клетку и со скрежетом повернула внутреннюю защелку, будто опасаясь, что гость начнет ломиться обратно.

Да, она моложе на десять лет и позволила называть себя на «ты», но бывший капитан как-то превратно понял ее дружеское расположение. Вот писатели из Союза совсем другой народ, они чувствуют, когда от другого исходит томление духа, а когда идет просто дружеский разговор. Но Георг — бестолковый солдафон, принял человеческое отношение за женскую игру.

Глава 3

Через неделю в квартиру Маргариты Андреевны пришли курсанты, вопреки ее предупреждению настроенные с размахом отметить новоселье. Первым появился Георг с огромным букетом пурпурных роз, не умещавшимся в одной руке. Выяснилось, что пристроить его некуда, у хозяйки имелась только маленькая вазочка для двух-трех стебельков. Поохав, мужчина заявил, что сейчас вернется, большая ваза обязательно должна быть в доме. И умчался искать хозяйственно-посудный магазин — в районе Сенной можно было купить все легко и просто. Племянница Анечка принесла пылающий красноватым оттенком цикламен в горшке. Ему с трудом определили местечко на подоконнике, где по-прежнему все было заставлено продуктами и посудой. Потом еще четверо гостей вручили общий букет из разноцветных астр. Его пристроили в раковине, обильно оросив водой из-под крана.

Как и обещала, пришла Кристина и подарила подруге элегантную паркеровскую авторучку с золотым пером. Появление администратора в квартире курсанты восприняли с удивлением, но Маргарита Андреевна пояснила, что Кристина не только администратор курсов, но и ее давняя знакомая. «Надеюсь, мы теперь все подружимся!» — смеясь, вставила Кристина и пошла по кругу пожимать руку всем присутствующим.

Мужская часть группы приветствовала ее с особым воодушевлением, не сводя глаз с ее внушительных размеров бюста. Маргарита Андреевна знала тайну этого богатства: ее подруга долгое время сокрушалась по поводу своей плоской груди и наконец решилась на операцию, чтобы вставить силиконовый имплантат. Сейчас все смотрелось очень естественно.

Вскоре Кристина заполнила собой всю однокомнатную квартиру, находясь одновременно во всех ее уголках: на кухне, в комнате, в ванной, всюду давала какие-то распоряжения, что-то устраивала, приспосабливала. Она расстелила на полу посреди комнаты принесенную ею же одноразовую ярко-зеленую скатерть — сказала, чтобы сымитировать пикник на траве, и стала выкладывать продукты, курсанты расставляли одноразовую посуду. Оттого что празднество устраивалось по молодежно-походному варианту, все участники — народ давно и безнадежно взрослый — испытывали оживление и подъем.

Разумеется, запрет на спиртное был нарушен, и на скатерти появились не только коробки с соком, но и с десертным вином. А бизнесмен Вася Мячиков вынул из портфеля квадратную бутыль с коньяком и невозмутимо водрузил ее в центре импровизированного стола. На этикетке, сделанной по заказу, красовалось фото руководительницы, Маргарита Андреевна узнала свой юзерпик из Интернета.

Она покачала головой: нет, сегодня разговор о серьезном не получится. Придется отказаться от намеченного плана занятий. Что ж, возможно, будет полезно пообщаться в неформальной обстановке, ведь за предыдущий учебный год они, встречаясь только в аудитории, толком не узнали друг друга.

А тут и Георг вернулся с объемистой стеклянной вазой в руках, другую руку ему оттягивал пластиковый пакет с бутылками шампанского. Старосту встретили возгласами одобрения. Группа выглядела такой сплоченной, что Кристина ни секунды не сомневалась, что все сдружились давно, и слегка позавидовала подруге, руководящей этим коллективом. Ей было невдомек, что катализатором сплоченности стала вдруг нависшая над группой опасность быть расформированной.

Первым тостом поздравили Маргариту Андреевну с новосельем, вторым выпили за творческие успехи всех присутствующих, а вскоре общение распалось на частные разговоры.

Вася Мячиков, давно скинувший куртку, сейчас оставался в белой футболке с принтом «Зенита» на животе. Он активно ухаживал за Анечкой Куприяновой, то и дело подливал ей вина. Она сопротивлялась, пила маленькими глотками, но Вася не сдавался и незаметно подлил коньяку.

А Миша Гутин скромно приглаживал пятерней свои кудри, молчал, внимая каждому слову своей подруги, бритоголовой художнице Наташи. Она, придирчиво разглядывая его профиль, делала набросок в блокнот, обещала написать портрет. Зато громко спорили о поэтах серебряного века Лидия Валерьевна и Олег Шитиков. Он спиртного совсем не пил, следуя запрету врачей, но говорил так громко и задиристо, будто принял больше всех. Остальные курсанты разговаривали вполголоса и больше о себе, чем о великих пиитах.

Георг, подцепив вилкой кусочки сельди из банки, уложил их на хлеб и подал бутерброд Кристине. Она приняла подношение благосклонно, тогда бравый капитан стал развивать наступление: