Книга Рыцарь нашего времени - Татьяна Веденская

— Издалека.

— Тебя папа с мамой не учили быть вежливой? — ехидничал я.

— А я сирота! — заявила она, и я уставился на нее, пытаясь понять, что это — такая злая шутка или правда. Она смотрела на меня в упор, и взгляд ее был непроницаем. — Что еще?

— Хоть имя скажи.

— Ну, допустим, Ирина. Но ты можешь звать меня текильным братом.

— Почему братом? — удивился я.

— А кем? — она пожала плечами, но тут зазвонил телефон, и я отвлекся. Галочка щебетала без пауз и остановок.

— Бодин уехал домой, — сообщила Галочка. — У него мобильник не отвечает, он, наверное, в метро. Я ему звонила пять раз, и с мобильника тоже, но он не берет. Хотя я знаю, что в метро сейчас телефоны ловят. Может, разрядился?

— Галя, Галочка! Помилуй! Бодин никогда не ездит на метро! — вклинился я, с изумлением наблюдая за тем, как рыжеволосая лохматая ведьмочка Ирочка закидывает вверх две руки, поднося мою бутылку текилы к своим губам наподобие горна и принимается судорожно и жадно глотать огненную жидкость так, словно это кока-кола. Алкоголичка? Все-таки? Но почему такая чистая, буквально идеальная кожа. У людей пьющих кожа становится жесткой, с красными пятнами, некрасивой. Впрочем, моя алкоголичка еще молода.

— И что мне делать? Радара у него нет! — возмущалась Галочка. А Ира оторвалась, наконец, от текилы и осела на лавку, словно она была управляемой электрической куклой, а кто-то выдернул ее штепсель из розетки. Она как-то осунулась, опала, сгорбив плечи, бутылка все еще в руке, и приложила ладони к лицу.

— А ты спрашивала у него в отделе? Может, он вообще сидит у нас, где-нибудь в подвале. Или в тихой зоне, там, говорят, полтергейст и наведенные волны, никакие приборы не работают.

— Брешешь! — фыркнула Галя. Тихой зоной — специальными коридорами, охраняющими тишину студий — всегда пугали девчонок, уж больно место было паранормальное.

— Честное слово. Не веришь мне? В тихой зоне однажды зритель массовки пропал. Ушел и не вернулся. Как Снупи.

— Гриня! — возмутилась Галя. — Я туда не пойду.

— Ну так попробуй набрать его еще раз, — я попытался втолковать Галочке, как важно сейчас найти Бодина, как стратегически необходимо, но она тут же вывернулась, спросила у меня, а зачем, собственно, мне Бодин сдался. Вообще даже не наш продакшен. Я забубнил что-то про смежный проект, но через пару секунд сдулся.

— Просто найди, и все.

— Ладно! — крикнула Галочка. — Я пойду еще раз схожу к ним в офис. А что это за номер у тебя, Гриня?

— Григорий Александрович, — поправил ее я из чистой вредности. — Придешь в чебуречную и набери меня оттуда. Лучше уж я сам поговорю.

Я нажал отбой и посмотрел на свою странную (явно пьющую) ирландоподобную незнакомку. «Текильный брат» сидела на скамейке в той же позе, только ноги подтянула к себе и обняла их двумя руками. Поза зародыша. Бутылка стояла рядом, и степень ее наполненности снова изменилась — осталась где-то треть. Ирина уставилась в одну точку невидящим взглядом. И с запозданием до меня вдруг дошло — эта странная девушка-ребенок страдает. Прямо сейчас, прямо тут, на лавочке, одесную моей текилы, ей не по-детски плохо.

Я присел рядом, не зная, как себя вести дальше. Мне нужно было подождать, пока Галочка снова поднимет свою тощую задницу и доковыляет на своих бесконечных кинжалоподобных шпильках до транспортного коридора, так что время у меня было. С другой стороны, я ужасно боюсь людей, у которых что-то случилось. Вдруг и у этой рыжей случилось какое-то настоящее горе. Может, кто-то умер. Может, она узнала, что болеет чем-то. Нет, надеюсь, ее просто мужик бросил. Мысль о том, что у этого воздушного, почти ирландского существа может вообще иметься какой-то мужик, была странным образом оскорбительной и нелепой.

— Ты как? У тебя все в порядке? — спросил я и тут же об этом пожалел. Ирина повернулась и потерянно посмотрела на меня.

— Нет. Не в порядке, — растерянно пробормотала она. — Неужели ты думаешь, я бы пила эту жуткую дрянь черт-те с кем посреди улицы, если бы у меня все было в порядке?

— Ну… во-первых, это не дрянь, а очень хорошая текила, — обиженно протянул я. — И потом, я лично миллион раз пил черт знает что черт знает с кем, и у меня при этом все было в полнейшем порядке.

— Ты закончил звонить, а? Григорий Александрович? — зло ответила Ирина.

— Не-а.

— Очень жаль, — как-то слишком громко выкрикнула она и снова приложилась к бутылке. То, что она явно не имеет опыта употребления крепких напитков и, скорее всего, вряд ли завтракала, я осознал чуть позже. Ненамного позже, если быть точным. Где-то минут через пятнадцать я вдруг с ужасом понял, что девочка Ира с рыжими волосами и колючим зеленым взглядом быстро и бесповоротно окосела. Умеют же женщины вот так набраться с пары глотков. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы оставить ее в таком состоянии одну. Я не мог так поступить, хоть она и пыталась то прогнать меня, то потребовать продолжения банкета. Страшно становилось при одной мысли о том, что может случиться, если она будет бродить в таком виде и состоянии одна по Москве.

И потом, в какой-то момент она вдруг перестала огрызаться и ершиться, а стала смотреть вдаль глазами перепуганного котенка. Да уж, вечно я найду приключения на свою голову. Решаю одну проблему — получаю две. В общем, прав Дима Кара, хоть он и сволочь. Доведут меня бабы и кабаки. До этого. До цугундера.

Глава 3

«Текильный брат»

Строго говоря, никакой сиротой Ирина Волхова не была. В теплом, уютном, почти что не изменившемся с дореволюционных времен купеческом Таганроге у нее остались и мама, и папа — полный комплект. Мама — Степанида Ивановна Волхова — до сих пор работала контролером в автопарке, где папа Ирины — Алексей Иванович Волхов — сорок лет отработал водителем автобуса, а теперь счастливо пребывал на пенсии. Имелась двухкомнатная квартира в трехэтажном доме, имелась также дачка недалеко от моря, маленький, перекосившийся от долгих соленых лет сарайчик.

Все было нормальным и таким, как у всех. И все же. Все — да не все. Ирина проживала с родителями так, словно они были ей и не родителями вовсе, а так — соседями по коммунальной квартире. Она ела отдельно, пила только свое, сама себя содержала, и на двери ее комнаты висел английский замок, ключ от которого лежал у нее в кармане. Конечно, можно было бы предположить, что дело тут в глубоком несоответствии мировоззрений. Алексей Иванович любил котлеты из свинины напополам с говядиной, Ирина была убежденной вегетарианкой, которой претила сама мысль о поедании кусков мертвой плоти умерщвленных телят и поросят. Степанида Ивановна могла часами сидеть, уставившись в голубой экран. Она любила ток-шоу, сериалы и программы новостей. Ирина Волхова телевидение презирала и считала пустой тратой времени. Конечно, в таких условиях общение отцов и детей было существенно затруднено. Однако дело было не в этом.