Книга Кратос - Наталья Точильникова

В дверях нас встретил директор центра, темноволосый, поджарый. Лет сорок с небольшим. Впрочем, в наше время трудно оценить возраст, насколько человек выглядит, больше зависит от степени изменений генома и качества биомодераторов, чем от количества лет. Ошибка может составлять более ста лет в ту и другую стороны.

Он кивнул моему проводнику.

– Нам нужно в город, – сказал Шура.

– Хорошо, – улыбнулся директор и кивнул в сторону вертолетов.

– Вы проводите меня до Калапы? – тихо спросил я у своего провожатого.

Это некоторая наглость, он и так много сделал, но если биомодераторы молчат, я не смогу управлять вертолетом. Вообще ничем. Все бортовые компьютеры реагируют на сигналы биомодераторов, передаваемые через устройство связи. И расплатиться тоже не смогу, потому что без биомодераторов и устройства связи не могу управлять счетом. Я усмехнулся. Впрочем, он наверняка заблокирован.

– Идем, – сказал Шивадаса.

– Я сейчас не могу заплатить, – сказал я. – В городе попытаюсь достать деньги.

– Ничего, потом посчитаемся.

– Стойте! – услышал я, когда мы подошли к вертолету и Шура уже открыл дверь.

К нам идет Бхишма. Все в том же индийском наряде и сандалиях. Не обращает никакого внимания на современное здание центра и тот летательный аппарат, в который мы собираемся сесть, – видит только меня.

Подошел, сложил руки, поклонился.

– Господин… Дмитрий, могу я сопровождать вас?

Смотрит так же странно, как за чаем в монастыре.

– Что случилось? – спросил я.

– Когда я нашел вас, я увидел сияние возле ваших пальцев. Это знак, вы отмечены Господом Шивой. Братья не поверили мне. И я не смог ничего доказать, хотя вашего появления в храме, кажется, достаточно, чтобы в это поверить. Но я-то знаю. Я хочу следовать за вами.

– Хорошо, – кивнул я. – Но с одним условием.

– Я приму любые условия, – смотрит так, словно я мурти обожаемого божества, если не сам Натараджа.

– Снимите кольцо.

– Но это знак преданности Господу Шиве!

– Я его не отбираю. Просто снимите. Сами решите, что с ним делать.

Пытается снять кольцо, но оно не поддается. По-моему, причины здесь скорее психологические.

– Дайте руку, – сказал я.

Он послушался, и я легко снял кольцо.

Бхишма огляделся с выражением человека, который долго спал и вдруг проснулся в совершенно неожиданном месте.

– Центр изменения сознания, – прошептал он.

– Именно, – сказал я. – Сколько времени вы прожили в монастыре?

– Кажется… три года.

– Ну что? Летите с нами?

– Да, – твердо сказал он. – Только в центре остались мои вещи. Вы подождете меня?

– Сколько это может занять времени?

– Не больше часа, – ответил за него Шивадаса.

Мы остались вдвоем возле вертолета.

– Почему вы мне помогаете? – спросил я.

– Давай на «ты», а?

– Без проблем.

– Знаешь, я же не просто так здесь живу. Да, конечно, дело выгодное, ферма большая и Вселенский Союз Бхактов Шивы доплачивает. Но и сама религия мне нравится. Красиво. Огни, гирлянды из цветов, песни, танцы. И мрачновато иногда: черепа, погребальный пепел. Но тоже необычно. Православие-то наше надоело до смерти. Так что в Шиву я верю, может, не меньше их. А ты отмечен, факт. Уж не знаю, с какого бока ты нужен Господу и как с ним связан, но вы связаны – тут уж ничего не попишешь. Говорят, тебя в храме нашли? Прямо у ног мурти?

– Да.

– Ну вот. И биомодераторов у тебя нет. Как так может быть, чтобы человек был жив, а его биомодераторы умерли? Обычно наоборот бывает. Человек уж мертвее мертвого, обгорел весь или что еще случилось, а биомодераторы все пытаются что-то сделать.

– Вышли из строя. Я попал в аварию.

– Вот-вот. И очнулся в храме?

– Мне удалось бежать с гибнущего корабля.

– И кому еще удалось?

– Не знаю.

Я подумал о кровавой надписи «RAT» на стене отсека челноков, им-то наверняка удалось. Только мне не стоит так явно намекать на линкор «Святая Екатерина».

– В общем, так, – резюмировал он, – наше дело тебе помощь оказывать, кормить, одевать и отвозить куда скажешь.

Бхишма явился в той же индийской простыне (я втайне надеялся на нормальную одежду), новое в его облике являет собой здоровая оранжевая сумка через плечо, украшенная красной «загогулиной». Знак «Ом» окружен золотистым сиянием. По сравнению с грузом монах кажется совсем щуплым и напоминает Дон Кихота, взвалившего на себя раненого Санчо Пансу. Я подумал, что такую колоритную личность (а заодно и его спутников) не заметит только самый ленивый сотрудник СБК.

Вертолет плавно поднялся в воздух, и зеленый склон горы рывком ушел вниз, меня слегка вжало в кресло. Под нами поплыли леса, разрезанные руслами горных речушек, и темные пятна плантаций чая.

В городе надо заработать хоть немного денег. Задача не такая тривиальная. О приличной работе можно и не мечтать: без биомодераторов я не смогу управлять простейшим устройством, к тому же на приличную не возьмут, не проверив данные. А значит, работа должна быть самая простая: грузить, таскать, дрова рубить. Если здесь не все механизировано. Деньги пусть идут на счет к Бхишме. Если он у него есть.

– Бхишма, – позвал я.

Он повернул ко мне голову.

– Я слышал, монахи перед отречением от мира передают счета в распоряжение Церкви, – сказал я. – Это так?

– Не совсем. По закону о защите свободы личности должен остаться страховочный счет, чтобы человек мог без проблем вернуться. Но он маленький.

– Понятно. У тебя он есть?

– Конечно. И он в вашем распоряжении.

– Спасибо, – поблагодарил я, не уточняя, что собираюсь перечислять деньги на этот счет, а не брать с него.

Так, что дальше? А дальше придется искать выходы на местный криминалитет и делать себе ложную личность. То бишь вводить в кровь биомодераторы, запрограммированные на ложный сигнал. И делать это надо в любом случае, даже если Шура ошибся и мои биомодераторы в порядке. Кстати, надо купить устройство связи, без него никуда. Ложная личность – дело опасное. И не только юридическими последствиями. Последние – еще ладно. Хуже, что биомодераторы-обманщики неизвестно, в каком подвале и на каком хреновом оборудовании делают, и о том, что они сотворят с твоим организмом и сколько ты после этого проживешь, остается лишь гадать. Но иного выхода нет. Если я хочу восстановить доброе имя, это лучше делать на свободе, здесь побольше возможностей разузнать, что за мразь меня оклеветала.