Книга Архангелы. Битва за землю - Евгений Истомин

— Здравствуйте, кого не видел, — зазвучал приглушенный голос у самого уха. Но говорил он не с ней. — Там остался лежать Нокс, верно? Так вы его звали? Лекс, Нокс… что-то вы особенно не задумывались над именами. А тебя, видимо, зовут Грассатор? Это уже что-то новенькое.

— Кто ты, я спрашивать не буду, это и так понятно, — отозвался брюнет, подняв оба пистолета и продолжая пятиться. — Спрошу: давно ли ты здесь и зачем убиваешь нас?

— Какая тебе уже разница? Никакой. — Лысый медленно надвигался на брюнета, не ослабляя хватку и не убирая ножа от горла Веры. — Вы не выполнили свою миссию и даже не попытались. Вы не ушли, как подобает. Вы остались, чтобы копошиться в грязи со всеми этими червями, словно вы и сами черви. Вы думали, что все кончено, что все забыто и заброшено. Но это не так. Я сделаю то, для чего мы существуем, я выполню задание, но прежде я накажу вас, как вы того заслуживаете.

— Кто ты такой, чтобы судить нас? Кто такой, чтобы карать?!

— Можешь называть меня Экзукатор, на манер ваших имен. Я тот, кто убьет тебя. Я тот, кто все сделает правильно. Я тот, кто я есть!

Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза. Брюнет был серьезен до предела, лысый же, кажется, улыбался. Вера дернулась еще раз, и снова железная хватка удержала ее, а здоровяк словно вспомнил о существовании пленницы.

— Вас можно понять, — прошептал он, дыша ей в волосы, — это чудные зверушки, порой интересно позабавиться с ними. Ну, что ты будешь делать, Грассатор?! Твой приятель Нокс не пожалел их, попытался отвлечь меня горсткой червей, думал, что тогда сможет со мной совладать. Но он просчитался. А ты? Как к ним относишься ты? Сам ее застрелишь, прежде чем мы с тобой станцуем, или мне прирезать? Они такие хрупкие, право слово.

— Просто отпусти ее и иди сюда. Ты же у нас вроде предназначение решил исполнить…

— Да. И ее жизнь при этом не играет никакой роли.

Вера зажмурилась, приготовившись к тому, что нож вот-вот вонзится в ее горло и все кончится. В голове крутилась лишь одна дурацкая мысль: это, наверное, больно, очень больно…

Раздавшегося сзади выстрела она практически не слышала. Хватка ослабла, а инстинкт сработал без помощи заледеневшего от ужаса разума. Она рванулась вперед и побежала, не особенно соображая, куда бежит. Получилось так, что бежала к машине, к своей машине. Машина железная, безопасная, быстрая, она унесет отсюда.

Брюнет начал стрелять. Сразу с двух рук.

Вера с трудом открыла вдруг ставшую непослушной дверцу, запрыгнула внутрь и с ужасом поняла, что ее так трясет, что она не может ухватить торчащий из замка зажигания ключ, не то что повернуть его.

Она подняла глаза. У подъезда, прислонившись к двери, сидел Сашка Соловьев, весь окровавленный, с торчащей из живота рукоятью ножа, с пистолетом в руке. А над ним стоял лысый убийца, который резко выхватил из тела опера нож и, взмахнув теперь уже двумя крест-накрест, рассек парню шею.

Кровь хлестанула длинными бесформенными полосами.

Вера закричала.

Лысый обернулся.

Открылась пассажирская дверь, и в машину заскочил брюнет.

Вера закричала громче, стараясь отодвинуться от него подальше, но мешала ее дверца.

— Меня не бойся, — рявкнул брюнет и повернул ключ зажигания, затем рванул ручку коробки передач. — Ну же, едем!

Девушка выжала педаль газа до упора, «опель» грозно взревел и рванулся с места. Вера крутанула руль, автомобиль подпрыгнул на бордюре, но тут же вернулся на дорогу и стремглав полетел по узкой улочке прочь от страшного подъезда.

Она посмотрела в зеркало заднего вида.

Лысый стоял рядом с трупом Соловьева и смотрел им вслед, пока не исчез за поворотом.

9

Вера вывернула на большой освещенный проспект. Мимо проезжали машины, топали одинокие прохожие, город жил своей ночной жизнью, даже не подозревая, что творится за ближайшим углом.

Девушка до белых костяшек вцепилась в руль. На глаза просились слезы, но она старалась сдерживать эмоции. Истерика потом, сейчас нужно действовать.

Навстречу им пронеслись сразу три милицейские машины с сиреной и мигалками. Вера стала притормаживать, чтобы развернуться и поехать за ними, но брюнет придержал руль:

— Не надо. Его там уже нет, а тебе возвращаться и смотреть на все это еще раз не стоит.

— Он убил Сашку Соловьева!

— Да.

— А группа захвата? Где была она, черт побери?!

— Они все погибли.

— Как такое может быть?! Кто он такой? А ты! Ты стрелял в него!

— И пару раз вроде бы попал, как и твой друг. Но, видимо, не туда, куда нужно. Он очень быстр и крепок. Даже странно. Свежий.

— Что? Кто он такой? Кто ты такой? Кто вы все такие?!

— Тебе ни к чему это знать. Завтра я исчезну из города, и он исчезнет вслед за мной. Для тебя все кончится. Постарайся обо всем забыть.

— Забыть? Я — следователь прокуратуры! При расследовании порученного мне дела гибнет капитан милиции и семь сотрудников ОМОН! А я должна просто обо всем забыть?! Значит так: мы сейчас едем в прокуратуру и вы дадите мне подробные показания, а там уж решим, задерживать вас или нет. — Она покосилась на пистолеты, лежавшие у него на коленях. — И вам неплохо было бы приготовить объяснения по поводу оружия.

— А ты смелая девочка.

Брюнет улыбнулся. Его темные янтарные глаза были другими, не такими, как у блондина, глядя в них, она не натыкалась на ледяную стену, напротив, ей казалось, что она вязла в чем-то мягком и теплом. Бездонная глубина и обволакивающее тепло. Ему хотелось доверять, даже вопреки разуму.

— Нокс говорил мне о встрече с тобой и о том, как ты его осадила. Ты можешь гордиться: немногим удавалось перечить Ноксу.

— Что за Нокс? Что за имена у вас такие? Откуда вы?

— Nox — тьма, или тень, на латыни. Так же, как и Lex — свет. Имена мы дали друг другу очень давно, с тех пор и повелось. — Он отвернулся к окну, словно говорил сам с собой. — Свет и Тьма… Эти двое были действительно очень не похожи. Мне всегда казалось, что они серьезно не ладили друг с другом. Однако же, как только Лекс погиб, Нокс примчался сюда. Почему? Захотел узнать, что может угрожать ему, или же я так до конца и не узнал его? За столько лет. — Мужчина вновь повернулся к Вере. — Впрочем, то, что он сделал, вполне в его стиле. Он использовал тебя, отправил на закланье несколько человек, только чтобы получить фору… Нокс. Он был таким. А Лекс… Лекс был лучшим из нас. И погиб первым. Вот такая глупая ирония…

— Они были твоими друзьями?

— Друзьями? Вряд ли это слово подходит. Скорее уж братьями, с которыми могут сложиться и непростые отношения, но быть твоими братьями они при этом не перестают.