Книга Судный четверг - Николай Бахрошин

Кто первый помощник командира? Правильно — командир, младший по должности… Впрочем, я — штрафник без знаков различия, а он — офицер-воспитатель штрафбата, этим все сказано. У него — права, у меня — обязанности. Все в духе любимой конституции Соединенных Демократических Штатов и воинских уставов, которые бодро толкуют ее на свой несгибаемый, прямолинейный лад. Мол, если уж написано в конституции, что служба в армии — почетное право всякого гражданина, а защита демократии — его обязанность, то ты, гражданин хороший, будешь землю есть до отрыжки, но защитишь так, чтоб мало никому не показалось…

Но орать Градник вряд ли начнет. Перед боевой высадкой наши «оводы» (офицер-воспитатели) на опытных солдат не орут, побаиваются на перспективу. Пуля, конечно, дура, но и дурацкую пулю мало радости получить в спину. Административное зло «оводы» срывают на таких, как Пентюх, всерьез начал рассуждать я, словно это было действительно важно…

Просто не терплю, когда на меня орет всякая сволочь. Хотя, согласен, за пять месяцев в штрафном батальоне мог бы и привыкнуть, что орет именно всякая сволочь. Она, сволочь, вообще любит орать, у нее такое жизненное кредо — криком штурмовать бастионы успеха…

Наш командир Градник, если в двух словах, гад и подхалим. Гад мелкий, а подхалим с размахом. Он и офицерские нашивки-то заработал языком, подлизывал задницу комбату Дицу, пока тот окончательно не разомлел и не добился для него производства. Теперь гордился званием, как выпускник сети академических училищ Вест-Пойнт, никак не меньше. Вот ругаться ротный умеет, этого не отнять, это вам не вялотекущая беременность неповоротливых бегемотов, это уже хай класс экзобиологии с заездом в палеоботанику.

Для меня, например, подобная звериная эрудиция ротного, интеллектуального, как полено с глазами, долгое время оставалась загадкой. Только недавно я узнал, что разгадка — в широкомасштабной викторине одного из телеканалов. Дело было еще до войны, Градник правильно ответил на какие-то вопросы и набрал кое-какие баллы. Хотел термокружку с саморегулятором температуры, но до кружки баллов все-таки не хватило, и ему прислали низший поощрительный приз — два тома «Расширенного справочника экзотической флоры и фауны на планетах кислородного типа». Представляю, с какими выпученными глазами он их получил. Но пришлось читать — халява же! — хотя термокружки ему, по-моему, до сих пор жалко.

Тем не менее инопланетная флора и фауна упала на девственную почву и проросла буйным экзотическим цветом. До войны Градник работал учителем пения в пансионе для мальчиков (!) и наверняка имел какое-нибудь насмешливое прозвище типа «Гундос», «Комар» или что-то в этом духе. Я представляю, как он наповал сразил сослуживцев, появившись в учительской с умной книгой под мышкой…

А чего это я вдруг все о нем да о нем?! — одернул я сам себя. Мысли забить? Рефлексия? Поплыли мыслишки, похоже…

Разумеется! Бронекостюм, считывая датчиками предстартовый трепет втиснутого в него организма, уже подкидывает внутривенно первые порции эйфориков-транквилизаторов-психоделиков…

* * *

Для пехотинца бронекостюм — это мать родная, заботливая. И отец, и брат, и сват, и шурин, и вся семья разом, никак не меньше. Потому что только в нем можно продержаться или даже выжить (чем черт не шутит!) в условиях современного боя, где супероружие выдает на-гора такие же экстремальные свет, звук, ударные волны, радиацию или какие-нибудь особо каверзные искажения полей. Все это изобилие, тоже с приставкой «супер», без защиты за секунду размажет хрупкую человеческую плоть в жидкую кашу. Только броня, индивидуальная скорлупа из пластиков и металлосплавов, превращает цыпленка в бойцовского петуха. Если пользоваться военной терминологией — в отдельную боеединицу подразделения бронепехоты. Пневмо-мускулатура умножает силу, грави-движители обеспечивают вертикальный и горизонтальный полет, фильтры отсекают излишки светозвуковых эффектов, сканеры советуют и предупреждают — словом, все для блага человека и для скорейшего уничтожения себе подобных. А чтобы он, человек, с его неспешными нервными реакциями, подсознательными психозами и преобладающим инстинктом выживания мог соответствовать новому, механическому могуществу, его тоже, как бройлера на птицефабрике, накачивают всякой ускоряющей, вдохновляющей и подбадривающей химией. АКЖБ (автономный комплекс жизнеобеспечения бронекостюма), или, проще говоря, «жаба», считывает информацию непосредственно с тела и сам решает, что и когда тебе впрыснуть.

Гораздо дешевле, между прочим, чем производить боевых роботов от и до. Дураков, как известно, не жнут, не сеют, и вообще для производства этих биологических особей не нужно никаких видимых усилий, кроме нескольких минут приятности. Дальше — они сами по себе рождаются, развиваются как бог на душу положит, а потом их просто призывают на военную службу. Если тех же роботов противник запросто может перепрограммировать, технологии дальнего волнового воздействия на компьютерные мозги известны еще с прошлого, XXI века, то человек в этом смысле гораздо упрямее. Если ему, homo militaris, втемяшется в башку обосраться за победу, то именно это он и сделает под бравурные звуки военных маршей. Вот и получается, что развитие техники идет семимильными шагами, можно сказать, поспешает поперед батьки в пекло, а воевать людям все-таки приходится самим. Потому что она, умная техника, не такая дура, чтоб гробиться ради мифической победы над железяками с другим клеймом…

Что меня всегда удивляло — насколько эти боекоктейли меняют восприятие времени. Искажают, так точнее. Секунды и минуты дробят и растягивают, а часы при этом пролетают почти незаметно. Странное ощущение. Самого времени ты словно бы не замечаешь, можешь воевать сутки-двое как один-два часа, а каждый миг тянется, как резиновый, вмещая в себя феерическое количество событий и мыслей…

До люка «утюга» мне оставалось несколько шагов, всего — несколько, но за это время я действительно успел передумать многое. Все-таки — жизнь наша… Или, если конкретнее, житие на букву «е»!

Прошло полгода с тех пор как я, Сергей Киреев, Серж Кирив на международной мове, командир роты разведки, капитан космодесанта, кавалер орденов и вообще весь заслуженный, как гермошлем третьего срока, был разжалован в рядовые и загремел в штрафбат вместе со всеми своими заслугами. По глупости загремел, попав под горячую руку ястребов из УОС (Управления Общественного Согласия при Минобороны СДШ), как под гусеницы МП-танка. Коротко говоря, сунул в рыло не тому, кому можно, психанув не там, где положено.

Обычная, в общем, история, скорее даже — глуповато-типичная… Но кто возьмется утверждать, что наша жизнь не складывается из трафаретных горестей на фоне общестандартного существования?

Дальше, понятно, был образцово-показательный трибунал, как плевок в лицо от уважаемой демократии. Я, помню, сгоряча решил, что жизнь моя на этом закончена. А верховное командование (тоже сгоряча?) решило штурмовать Казачок силами штрафников.

Что из этого получилось — можно себе представить. Все шиворот-навыворот. Как говорится — пусть рожа вдрызг, зато башка набекрень! Хотя лично я (к собственному удивлению) остался жив-здоров-годен и продолжаю отбывать срок в штрафном подразделении. Один из немногих солдат батальона, кому удалось уцелеть после того штурма, проще говоря, унести ноги с планеты. Щука — моя любимая, Цезарь, Рваный, Паук — мои боевые товарищи, они все погибли, а мне просто повезло…