Книга Истребитель драконов - Сергей Шведов

— Шатен, элегантный, приблизительно твоего роста и телосложения. Возраст в районе тридцати пяти — сорока лет. Полковник.

— Особые приметы?

— Не знаю, что сказать. Разве что уши у него оттопыренные.

— Спасибо за информацию, сударыня.

— Не стоит благодарности, дорогой. А Сенечка скоро очнется? Мне же за него отчитываться придется перед специальными службами.

— Думаю, через полчаса оклемается. А как, кстати, фамилия твоего доблестного стража?

— Не то Зубов, не то Беззубякин.

— Ну, дорогая моя, с такой памятью тебе только в агентах и ходить.

Легкость, с которой Верка сдала, а точнее, продала своего нанимателя, меня насторожила. Кажется, моя старая знакомая заподозрила что-то неладное и решила подстраховаться, натравив на полковника Дракунова зверя апокалипсиса в лице своего хорошего знакомого Вадима Чарноты. Все-таки мадам Смирнова ведьма со стажем и с большим опытом оперативной работы, а потому подозревать ее в наивности было бы большой глупостью.

Сокольский прибыл ближе к полудню. За это время я успел уже выспаться и являл собой миру свежевыбритого молодого человека, готового если не к подвигам, то к серьезному разговору. Остановился Станислав Андреевич, как и в первый свой приезд, у Бори Мащенко, из чего я сделал вывод, что его визит в наш город носит неофициальный характер. Впрочем, не исключено, что делалось это в интересах конспирации. Будучи полным профаном в таких тонких областях, как разведка и контрразведка, я не берусь обсуждать поведение истинных профессионалов. Приехал Сокольский на явку в сопровождении все тех же неизменных Миши и Васи. За то время что мы не виделись, Миша изрядно потолстел, а Вася приобрел новый костюм и теперь смотрелся франтом. Проанализировав все обстоятельства, я методом дедукции установил, что компетентным товарищам повысили зарплату. С чем я их и поздравил.

— А ты откуда знаешь? — сразу же насторожился подозрительный Василий. — Это же секретная информация.

— Так ведь он демон, — заступился за меня Боря Мащенко. — Нечистая сила. А там знают все о наших земных делах.

Вспыхнувший было спор между Василием и Борей оборвал Станислав Андреевич — он сухо предложил всем перейти к деловой части встречи. Мы чинно присели к столу в роскошной гостиной и даже отказались от вина, которое предложил нам гостеприимный Боря Мащенко. Вацлав Карлович, приглашенный компаньоном на совещание с компетентными товарищами, сильно нервничал, но тем не менее довольно связно изложил историю исчезновения Купцова и Шварца. Правда, об истинных целях Общества почитателей Мерлина он даже не упомянул, зато не преминул подчеркнуть, что объект в центре города бизнесмены собирались возводить на абсолютно законных основаниях, и даже предъявил генералу соответствующие бумаги. Сокольский бумаги взял и передал Михаилу и Василию, которые тут же углубились в их изучение. Мистическую сторону дела пришлось освещать мне. Никаких бумаг в подтверждение своих слов я предложить органам не смог, а потому мои рассуждения вызвали скептические ухмылки подчиненных Станислава Андреевича, которые, будучи людьми прагматичными, ни в грош не ставили мой статус атланта и Совершенного. К тому же я вызывал у них вполне обоснованные подозрения в качестве демона и зверя апокалипсиса.

— Дракунов, — задумчиво протянул Сокольский, — кажется, я где-то слышал эту фамилию.

— Так точно, товарищ генерал, слышали, — поддержал начальника Василий. — Он проходил по делу о мошенничестве. Тогда он тоже представился полковником ФСБ.

— То есть к органам этот тип не имеет никакого отношения? — уточнил я.

— Мошенников у нас не держат, — твердо сказал Василий, глядя мне прямо в глаза.

— Так вы считаете, что этот Дракунов связан с островом Буяном? — спросил Сокольский.

— Очень может быть. Хотя, возможно, он просто блефует, используя суеверия наших граждан, которые в последнее время просто помешались на магии, астрологии и прочих подобного же рода штучках.

— Уж чья бы корова мычала, — произнес куда-то в пространство Боря Мащенко, настроенный в этот серенький осенний день меланхолически.

— По нашим сведениям, — доложил Василий, — этот Дракунов пытался организовать в городе Энске религиозную секту тоталитарного толка с нетрадиционными методами воздействия на сознание граждан. Однако был разоблачен и привлечен к административной ответственности.

— Мелковато для нечистой силы, — вздохнул Мащенко. — А где находится город Энск?

— Это секретная информация, — строго посмотрел на него Василий.

После такого заявления сотрудника компетентных органов в гостиной воцарилось многозначительное молчание. Что же касается меня, то я пришел к выводу, что служба безопасности нашего родного государства наконец-то озаботилась проделками нечистой силы и теперь отслеживает даже самые невинные потуги на магическое величие, пытаясь пресечь заразу в зародыше.

— Там обеспокоены, — веско произнес Сокольский и показал глазами на потолок. На потолке были нарисованы не то амуры, не то ангелочки с крылышками, но все, разумеется, поняли, о ком ведет речь генерал. — И даже в международном масштабе.

— Мама дорогая, — потрясенно произнес Мащенко. — Допрыгались.

С Борей мысленно согласились все, но прокомментировать столь важное заявление Станислава Андреевича отважился только Крафт:

— Возможно, товарищ генерал, я вторгаюсь в сферу вашей компетенции, но мне кажется, что вы должны взять на заметку всех лиц, так или иначе связанных с островом Буяном. В первую голову я имею в виду тех людей, что едва не осуществили с помощью птицы Феникс грандиозный переворот, повлекший бы за собой изменения едва ли не во всех государственных системах.

— Взяли, — сухо и коротко отозвался Сокольский.

— Да, но как же быть с тем же Марком Константиновичем Ключевским, который ведет предосудительный образ жизни? Или с Анастасией Зиминой, исчезнувшей в неизвестном направлении?

— К сожалению, господа, правоохранительным органам нечего предъявить людям, поставившим на сцене спектакль, пусть даже и предосудительного содержания, — с горькой усмешкой отозвался Сокольский.

— Но этот, с позволения сказать, спектакль едва не обернулся для человечества катастрофой! Неужели вы не понимаете, Станислав Андреевич, что в следующий раз подобное представление может завершиться успешно, если у вас под рукой не окажется демона, способного одним ударом снести голову самому Асмодею.

— А что вы нам предлагаете, Вацлав Карлович, — раздраженно отозвался Сокольский, — запретить все постмодернистские спектакли в стране и вернуться к проверенному методу соцреализма?

— Да. Предлагаю, — упрямо тряхнул лысеющей головой Крафт. — Лучше уж колхозники и сталевары на сцене, чем нечистая сила.

Либерально продвинутые Василий и Михаил протестующе загудели. А Боря Мащенко не удержался от реплики: