Книга Лунные бабочки - Александр Экштейн

2

Игорь и Степа приехали в Москву на время отпуска, но по делу. Впрочем, насчет своего отпуска они не строили никаких иллюзий и отлично понимали, что по окончании «дела» в Москве сразу же закончится и отпуск. Самсонов таким образом убивал даже не двух, а трех зайцев: во-первых, дал отпуск, целую неделю, проявил, можно сказать, отцовскую заботу о подчиненных, пошел навстречу двум лучшим оперативникам, во-вторых, они во время отпуска поработают в Москве, как-никак друзья в МУРе, и попытаются выяснить обо всех случаях, связанных с похищением людей для криминальных медицинско-научных целей, ибо что-то похожее стало происходить в городе и области, а в-третьих, не надо на это оформлять никаких командировок и делать официальные запросы. Отпуск, он ведь и в России отпуск.

— Давайте я третьим поеду, — предложил свою кандидатуру на «отпуск» Слава Савоев. — Я в Москве хорошо ориентируюсь, да и в отпуске уже три года не был.

— Ты с ума сошел, Савоев, — отмахнулся от Славы Самсонов. — Я что, самоубийца, по-твоему? Ты хотя бы представляешь? Ты и Москва! Это же международный скандал. А в отпуск пойдешь через несколько месяцев, в январе, одним словом. Там кое-какие нити к нам из Якутии тянутся, поедешь, проверишь. Они как раз к зиме более отчетливо должны проявиться.

— Ничего себе! — В отделение милиции Курского вокзала вошел Саша Стариков. — Ты же сказал, — он сердито смотрел на Степу Басенка, — что прибытие поезда в 18.40, а сейчас только 18.00. Вы на такси впереди ехали?

— Я сам удивляюсь, — пожал плечами Степа, здороваясь с другом. — Расчет-то на опоздание, а он раньше на час десять приехал, видимо, остановки проскакивал. Знакомься, — Степа показал на Игоря, — старший инспектор уголовного розыска Игорь Баркалов, наш таганрогский капитан.

Саша Стариков пожал руку Игорю, и тот показал ему на Ласточкина:

— Знакомьтесь, Алексей Ласточкин, ваш московский капитан.

— Да знаю я его. — Саша кивнул головой оперативнику и подхватил злополучную сумку. — И знаю, что в этой сумке. — Он насмешливо посмотрел на Степана.

— Что? — не разобрался в ситуации Степа, удивленно глядя на Сашу Старикова.

— Блины для штанги, вот что, — ответил Саша и быстрым шагом направился к выходу с вокзала.

3

Однокомнатная квартира Саши Старикова, после того как там были установлены две раскладушки, стала напоминать комнату общежития с неестественными для нее атрибутами изоляции: ванной, туалетом и кухней.

— А вид какой! — Саша отодвинул на окне штору, предлагая Игорю и Степе полюбоваться. — Такое только в Москве можно увидеть.

Вид действительно оказался потрясающим. С той Стороны окна была решетка из толстенной, покрашенной в черный цвет, арматуры, а далее везде крыша, по которой ходили кругом, искоса поглядывая друг на друга, два разухабистой внешности кота, рыжий и палевый. Крыша оканчивалась поднимающимся над ней забором с колючей проволокой и углом безоконного мрачного здания.

— Крыши Монмартра. — Степа решил придерживаться романтической точки зрения и сразу же предложил совет по реконструкции: — Ты сюда земли наноси и деревья посади.

— Да-а, — сказал подошедший Игорь, — из нашего окна… — Он задумался.

— Тюрьма Бутырская видна, — помог ему Саша. — Это вдохновляет и помогает работе. Утром хочется пораньше уйти, а вечером нет желания возвращаться. Ну ладно, сейчас перекусим и пойдем куда-нибудь.

Саша прошел на кухню, открыл холодильник и стал его рассматривать. В холодильнике лежала пустая пластиковая бутылка из-под «Сенежской чистой», журнал «Автопилот», фотография знакомой бизнесвумен, иногда заходившей к нему на ночь «отдохнуть от зарабатывания денег», — она была владелицей трех престижных бутиков и женой вечно мотающегося в командировки за границу кинорежиссера Вутетича. Из еды в холодильнике лежал лишь маленький кусочек сыра, позеленевший от времени и пренебрежения.

— Знакомое чрево. — На кухню заглянул Игорь. — И кто только эти холодильники придумал? Как ни посмотришь — все время пусто. Ну да ничего, мы его сейчас дарами Азовского моря заполним.

— А я пока за пивом схожу, — встрепенулся уныло молчавший Ласточкин.

— Всем оставаться на местах, — поднял руку Саша. — Ша, одним словом. Я угощаю, хотя дары все-таки в холодильник можно и, по-моему, даже нужно положить.

4

Полковник Леонид Максимович Хромов живо заинтересовался пропажами красивых девушек в Таганроге лишь после того, как получил описание подозреваемого в этом преступлении.

— Что, так и выглядит — маленький, кривоногий и кривоносый?

— Да, — кивнул Степа Басенок. — Похож на булгаковского Азазелло.

— Литературой, — Хромов кашлянул, — в нашем деле не стоит увлекаться, а вот поподробнее обо всем рассказать можно…

…Лидия Глебова всегда была увлечена мыслями о любви, не в силу романтической натуры, а вследствие своей ярко выраженной гиперсексуальности. Если бы ее мысли можно было спроецировать на большой экран, то получился бы фильм о лирической эротике, время от времени соскальзывающей в жесткое порно с элементами группового секса и стыдливо-девичьего, слегка опоэтизированного, садомазохизма с применением лесбийской фактуры. Но воспитание Лидии Моисеевны Глебовой было до того хорошим и нравственным, что дальше фантазий она не шла.

… — Есть у нас в городе, — Степа слегка смутился, — одна особенность. У нас все друг друга знают, если не напрямую, то через кого-то, если не через кого-то, то напрямую.

— Это как в большой деревне? — догадался Хромов.

— Нет, — поспешно ответил Степа. — Но и не так, как в Москве, конечно. У вас все иначе, а в чем-то даже и проще из-за масштабов. Вы на бытовое убийство и пропажу человека уже давно реагируете так, как мы реагируем на кражу скрепок из Фонда социального обеспечения.

— Не увлекайся, — строго предупредил Степа Хромов, — давай по делу…

…Лида, закончив Новочеркасский политехнический институт, вернулась в Таганрог и устроилась работать секретарем-машинисткой у ректора радиотехнического института Рудольфа Васильевича Беконина, который иногда останавливал на ней долгий задумчивый взор и, видимо, вспоминая что-то из прошлого, ронял в пространство странные фразы:

— Нет, так не пойдет, надо что-то менять, пока Мариночка не увидела.

Или:

— Лидия Моисеевна, — в этот момент он еще задумчивее смотрел на нее, — прекратите приходить на работу в брюках.

Лидия в такие моменты даже немного пугалась, так как приходила на службу всегда в строгом деловом костюме-миди и никогда не надевала брюки из-за чрезмерно жизнеутверждающего объема бедер и ягодиц. А непонятное упоминание некой Марины ее не сбивало с толку. Так звали двадцатитрехлетнюю жену Рудольфа Васильевича, совсем недавно она сидела на месте Лидии и так же, как и она, не носила брюки…