Книга Белоснежка и семь апостолов - Всеволод Пименов

В другой раз я почти что устроила натуральный, совершенно немагический стриптиз на пару с очередной Артурчиковой девицей. Артем урезонил. Брр, вспомнить страшно. Но больше всего я боюсь, что, когда у меня полетят тормоза, я признаюсь Отто, что…

— Венди, проснись и пой!

Перед глазами возник Димка. Синие глаза были переполнены бодростью, оптимизмом и уверенностью в счастливом будущем. Когда я видела в них это безмятежное выражение, всякий раз ловила себя на мысли, что наш клоун либо идиот, либо Будда. А может, и то и другое. Но сейчас я готова была расцеловать его как любимого брата, потому что в длинной жилистой руке своей он держал предназначенный мне стаканчик ледяной минералки. Стаканчик запотел, в нем потрескивали пузырьки. У меня прямо мурашки по спине побежали от этого звука. Благодарная, я припала к стакану, а Димка потрепал меня по волосам:

— Нельзя так напиваться. Это ай-ай-ай.

Он каждый раз это говорил. И каждый раз от его «ай-ай-ай» становилось легче. Я даже подумала, что и у меня, наверное, глаза в этот момент заблестели, как у самого Димки, и нарисовались в них такая любовь к жизни и такая жажда побед, что весь мир просто обязан был сию же секунду уважительно под меня прогнуться.

И слава богу, что не придется ни о чем просить Артема.

Через пару часов пути небо просветлело. Серые и тяжелые, как не отжатые тряпки, тучи остались позади, и теперь через все небо тянулись долгие прозрачно-кисельные облака. Дорога бежала по степи, плавно обтекая невысокие зеленые холмы, утыканные менгирами, похожими на воздетые пальцы покоящихся в земле каменных великанов, и ветер захлестывал в приоткрытые окна пряный запах здешних трав. Люблю эти места. И понимаю теперь, почему кочевники не строили больших городов: к чему загораживать от взора высокое небо, которое они боготворили? Здесь, в степи, мир открыт всем ветрам, здесь все на виду, неоткуда ждать неприятностей, нечего бояться.

Машины навстречу попадались нечасто. За рулем сидел Влад. Ему, конечно, права еще не полагались, но за руль его пускали. Впрочем, за руль время от времени садились все, кроме Отто, хотя настоящие права категории «С» были только у Артема и Пита.

Гаишники нас периодически тормозили, но придраться было не к чему. Все документы в порядке, даже у Чжао. Он всякий раз во время проверки прикидывался Питом, а по документам выходило, что они — братья-близнецы.

В дороге обычно все занимались своими делами. Артурчик дырявил себе пальцы, художественно оформляя очередные джинсы, а Отто дырявил бумагу — он переписывался с кем-то из своих учеников и всегда имел при себе специальный прибор для письма шрифтом Брайля. Пит и Чжао производили мелкий ремонт инвентаря и костюмов, Димка с Владом подбирали на гитарах какую-нибудь слезоточивую балладу, а Артем уединялся и сосредоточенно стучал по клавиатуре ноутбука. Насколько мне известно, он вел дневник. Он никогда не доверял бумаге, потому что отлично знал, что Влад может считать (неосознанно, безо всякого умысла, просто дотронувшись) телепатический сигнал с листа даже сквозь заклеенный конверт. Слово в слово, конечно, прочесть не сможет, но основную мысль или основную эмоцию — запросто. Конечно, Артем не хуже меня знает, что Влад, хоть и склонен хулиганить и даже порой подслушивает нас намеренно, до откровенного хамства не опустится никогда и чужой дневник читать не станет. К тому же в одной только моей голове, я уверена, он уже наслушался такого, что, если бы не умел держать язык за зубами, весь наш крошечный коллектив был бы в курсе всех моих девичьих фантазий. Жизнь, к счастью, научила его хранить тайны, и, честно говоря, надежнее сейфа я не знаю. Мы все ему доверяем. И Артем вроде бы тоже. Но, видимо, есть что-то, что касается только его и скрипучего «Dell'a».

Артем

Мы таки поехали в Красноярск. Вчера по возвращении в кемпер я обнаружил нашу диву настолько пьяно-расслабленно-благостной, что даже удивился. Но это были еще цветочки. Первым делом она меня поприветствовала (обычно она этим как-то пренебрегает) и сообщила, что очень сожалеет о своем гнусном поведении и согласна ехать куда угодно, хоть в Антананариву. Так что сейчас мы держим путь в сторону туристической столицы Сибири. Здравствуй, Родина.

Я дозвонился до Светланки. Она была в ярости от того, что мы не приедем выступить в ее клубе. Я уже и готов был уступить, но потом представил, что придется опять сообщать Венди об изменении планов, сердечно извинился, пообещал Свете бутылку «Камю» и отключился.

Это все, конечно, здорово, но, как обычно, нет в душе полной гармонии. Во-первых, мне стыдно. Чертовски стыдно за совершенный вчера мальчишеский поступок. Раззолотил купол, конспиратор хренов! Чем, спрашивается, думал? Второй момент — Влад явно что-то подозревает насчет нашего вчерашнего разговора с Отто. Он на меня как-то странно стал поглядывать. Еще бы! Шторюсь как шпион, слово лишнее боюсь сказать… Обычно ему хоть что-то из моих мыслей перепадает, уж я-то знаю — у него всегда на лице отражается все, что он подслушал. А тут я, понимаешь, невозмутим и недоступен его всепроникающей телепатии.

Чтобы немного отвлечься, сел разбирать купленные накануне газеты. Три номера «Сибирского оракула», веселенькие «Очень секретные материалы» таблоидного формата и «Необъяснимое рядом». Глянул заголовки, посмеялся над перлами. Вот, к примеру: «Маньяк на «хонде» давил пешеходов задним ходом», «Минусинский полтергейст оказался сантехником», «Школьница из Курагино остановила дождь и автобус», «Пенсионер отомстил ворам, укравшим его похоронный фонд», «Бациллы сибирской язвы вновь подняли головы!», «Послание с того света или белая горячка?», «Чмо-Чмо, домашний йети», «Лошадь опознала инопланетянина».

Среди всей этой дивной белиберды я отобрал несколько приметных материалов. Заинтересовали меня статейки с заголовками: «Семилетний телепат разоблачил любовника матери», «В Новосибирске задержали членов «Клуба зачарованных». Юным ведьмам предъявлено обвинение в воровстве», «Читинский оборотень позвонил в прямой эфир на радио и извинился за свои проделки» и «Признание спасателя-ясновидящего: «Я увидел альпинистов под снегом».

Во всех случаях свидетельства о необычных способностях героев выглядели, несмотря на «желтый» антураж, вполне достоверно. Сами герои тоже не были похожи на плод воображения сотрудников упомянутых изданий. То, что большая часть сенсаций «Сибирского оракула» и иже с ним — выдумка и чушь, так это общеизвестно. Читатели, конечно, не дураки, они подделку видят в девяти случаях из десяти, но утверждение «хорошо, когда кто врет весело и складно» ведь никто не отменял, правда? Народ любит лихое беззлобное дуракаваляние «оракулов» и прощает им любую галиматью, лишь бы она помогала коротать время в транспорте, в очереди или на толчке. Мой институтский приятель Гена Лапочкин полтора года проработал в редакции газетенки «Тайное знание Сибири» и собаку съел на сочинении сенсаций. Давясь от хохота, он рассказывал, как «нашел» в затерянной староверской деревушке, а потом и «расшифровал» некие «славянские веды»; как накатал интервью с вымышленным черным шаманом Дундуком Кыс-Оолом, который предсказал, что духи нижнего мира повернут Енисей, и он смоет к чертовой матери Москву; как нарисовал в фотошопе «мумию человека-дракона» и прокомментировал «находку» от имени питерского археолога Константина Перетопченского; и много еще чего наболтал. С его подачи и я грешным делом сочинил для свободной полосы историю о некоем цыганском бароне, который приветил в таборе безродного гаджё[2], да еще и отдал ему в жены свою дочь — а все потому, что парень умел обращать камень в золото. Его стараниями табор разбогател, купил себе остров в Карибском море и счастливо откочевал туда на собственном самолете. Генка очень хвалил историю, особенно, как он выразился, «сентиментальную компоненту», которую так ценят читательницы. Соблазн присоединиться к душевной и юморной компании сибирских тайнознатцев был велик, но я предпочел «чистую» работу. Генка посокрушался, но уговаривать не стал. А вскоре и сам покинул редакцию: рванул в Москву и переквалифицировался в светского хроникера. Подозреваю, что и на этом поприще он работает прежними методами. Не удивлюсь, если очередной «Шок: Жанна Фриске призналась, что любит давить прыщи» — его работа.