Книга Рождение зверя - Камли Брайт

Он опять чуть не опоздал: вокруг двух неподвижных тел уже крутились какие-то юркие, предприимчивые зверьки, напоминавшие белок, но гораздо крупнее. На мысль о белках навело сначала чисто внешнее сходство: рыжая шкурка и длинные пушистые хвосты. Однако оказалось, что и ментальный диапазон зверьков вполне соответствовал диапазону тех белок, которые водились у Ральфа на родине, потому как они мгновенно среагировали на мысленный приказ и поспешили скрыться. В общем, все было правильно: если в результате давнишней катастрофы «подросли» деревья, ничего удивительного, что по ним теперь прыгали более крупные белки. Не совсем приятно, правда, изменились их гастрономические пристрастия, но здесь уж, как говорится, ничего не попишешь.

Переворачивая уже основательно обкусанное тело вожака, Ральф с удовлетворением отметил торчавший между ребер нож — значит, все получилось. Молодой человек, к счастью, дышал: мертвый самец, как ни странно, сослужил напоследок неплохую службу, закрыв собой юношу — рыжие хищники предпочли сгрызть обнаженное тело дикаря, а не добираться до «добычи», обутой в сапоги и защищенной прочными замшевыми брюками и курткой.

Переживая во всех подробностях события вчерашнего дня, Ральф, однако, уже не ощущал того спокойствия и уверенности, которые присутствовали наяву. Наоборот, он был почти уверен, что это случайное происшествие напрямую связано с нападением, последовавшим несколькими часами позже. Только вот в чем заключалась эта самая связь, Ральф пока не понимал.

Подбросив в костер еще веток, сидевший у огня человек устало провел ладонями по лицу. Его знаменитая, уже не раз спасавшая из многих переделок интуиция просто «кричала» об опасности, не давала ни на минуту расслабиться, заставляя думать, думать, думать. Но Ральф уже настолько устал, что ему было почти все равно. Уютно потрескивал костер…

«Языки… языки пламени… пла-ме-ни… Сейчас бы закрыть глаза пламени камина… О чем это я… ах, да…»

Усилием воли он отогнал сон и вернулся к действительности. Каким образом червь с такой точностью определил их местонахождение? Предположим, он обладает какой-то особой сверхчувствительностью к вибрации. Вполне возможно. Тогда что не так? Да, Ральф не заметил его приближения…

Вот это уже было подозрительно: как бы ни отличался мысленный диапазон червя-мутанта от человеческого, опытный разведчик должен был ощутить хоть что-нибудь. Однако, сколько он ни старался, не мог вспомнить ничего, и это означало только одно: ментальное поле животного находилось под прикрытием кого-то или… Ральф даже проснулся. Ну, конечно: вот что значит быть не в себе. Мысленный призыв мальчика запросто мог услышать кто-то еще.

Затем этот кто-то засек самого Ральфа — в момент соединения с сознанием Риу он ненадолго раскрылся, чего вполне достаточно для того, чтобы составить представление о его ментальных способностях. Когда же Ральф, защищаясь, обрушил всю свою силу на безмозглое создание — которого после этого, к слову сказать, просто не должно было остаться в живых, — то выдал себя еще больше. Разве думал он в тот момент, что воздействует лишь на орудие, а вовсе не на того, в чьих руках оно находится…

Кстати, а в чьих? Неужели и впрямь это были слуги Нечистого? И если да, то собирались ли его убивать? Нет, скорее всего, просто хотели до конца уяснить, чего он стоит и, конечно, измотать, вывести из строя — чего блестяще добились. А сразу не пришли, потому что ночь: ну, зачем лишний раз рисковать, передвигаясь по ночному Тайгу? Все это значит — надо бежать, причем бежать как можно быстрее. Если только еще не поздно.

Ральф оглянулся на спящего Риу — не безопаснее ли оставить его здесь, не втягивать в свои дела? Ведь после того, что выяснилось сегодня, чужестранец сразу превращался в очень неудобного и даже опасного попутчика… Ральфу по-прежнему с трудом верилось в могущество кандианских слуг Нечистого, но он решил на всякий случай ничем не пренебрегать.

Главная проблема заключалась в том, что мальчик не умел закрывать свое сознание. После недолгого размышления Ральф подтянул к себе сумку, достал оттуда медальон, открыл его и, чтобы лучше видеть, придвинулся еще ближе к огню.

— Так, отключаем маяк… хорошо… Теперь полная блокировка… — бормотал Ральф вполголоса, быстро производя какие-то манипуляции внутри медальона.

— Все… — Он щелкнул крышкой. — Теперь только разбудить Риу, и…

От мысли, что через несколько минут придется выйти в ночной Тайг, Ральф невольно поежился. Он еще не забыл, как совсем недавно выскочил вслед за Риу. Но тогда все получилось внезапно, и Ральф был не совсем в себе — сейчас же предстояло сделать это осознанно. Сказать, что они с Риу подвергались опасности — значило не сказать ничего. Но если остаться в пещерке — они обречены тем более. Теперь уже Ральф в этом не сомневался: мысль о реальной угрозе разбудила его окончательно и вернула ему былую чуткость.

За ним следили. Следили аккуратно и издали, под защитой ментального барьера, и даже не пытались проникнуть в сознание, видимо, боясь вспугнуть. Но Ральф не был бы Ральфом, если бы не чувствовал, что этот барьер, во-первых, нагнетался специальным прибором: разницу между искусственной и естественной защитой разведчик ощущал столь же явственно, как между свежим ветром и спертым воздухом закрытого помещения.

Во-вторых, барьер мог удерживать мысли, но не эмоции: нетерпение, любопытство… страх просачивались, несмотря ни на что, воздействуя на каждую клеточку, может быть, и неразумного, но зато бдительного и чуткого тела.

Неизвестный наблюдатель — пока он был один — не рисковал вторгаться в мысли Ральфа, но как только подоспеет подмога: двое или трое таких же вот адептов, они, наверняка, попытаются взломать защиту Ральфа. А это уже и вовсе не входило в его планы. Нет, только бежать: насколько можно было судить, снаружи его сейчас никто не поджидал, поэтому шанс еще оставался.

Ральф снова повернулся к спящему Риу. Стоит только закрыть его сознание — и где-то там, в темноте, сразу произойдет смятение. Если же просто уйти, они, конечно, ничего не заметят, но тогда неизвестно, что будет с мальчиком? Вдруг разъяренные неудачей преследователи сгоряча выместят досаду на нем? С другой стороны, попадись они вместе, может быть гораздо хуже…

«Черт… хотя… пусть сначала поймают…» — в глазах Ральфа — впервые за последние несколько часов — снова появились озорные огоньки.

Еще раз взвесив все «за» и «против», он осторожно надел на шею Риу медальон и собирался уже тронуть спящего юношу за плечо, как вдруг отдернул руку…

* * *

Осторожные шаги в коридоре стихли, немного не дотянув до ее спальни. Как и вчера. Как и позавчера, поза-позавчера… как уже больше года…

Затем негромко хлопнула соседняя дверь. Амалия медленно выпустила затаенное было дыхание. Ей было и обидно, и в то же время вздохнула она с немалым облегчением.

Женщина и сама не понимала себя. Шестнадцать лет прожила она с человеком, который ей очень нравился, но которого она не любила. Хотя нет — любила, но как-то не так. Амалия знала, что значит любить «так». С мужем было хорошо, уютно, спокойно. Слишком спокойно. Впрочем, ей это нравилось, более того: она даже этим гордилась, правда, всегда мечтала о чем-то другом. «Другое» подразумевало серьезные изменения в жизни, которых Амалии не хотелось. Только мечтам разве прикажешь?