Книга Ключи Коростеля. Ключ от Дерева - Сергей Челяев

– Этот старик, он кто? Куда он шел, из каких мест? Вы, я вижу, люди тоже нездешние, а вот ведь пришли за ним издалека. Он что, из ваших? В его годы надо дома сидеть, а не бродить по лесам да искать на голову приключений. Может, вы мне все-таки скажете: кто сегодня умер в моем доме?

– Я думаю, ты имеешь право это знать, – сказал Травник, и Яну показалось, что старшина посмотрел на него с печалью и сожалением. – Не знаю только, принесет ли тебе это знание пользу или будет во вред, ведь ты живешь в очень маленьком мире, где все давно и прочно стоит на своих местах.

В этот миг отворилась дверь, и в комнату быстро вошел человек, которого Травник посылал во двор. С первого взгляда было заметно, что он очень встревожен. Не обратив на Яна внимания, он прошел мимо него и что-то зашептал на ухо старшине.

Выражение лица Травника резко изменилось: было видно, что он очень удивлен, даже поражен тем, что сообщил его человек.

– Я не знал, что такое здесь возможно…

Тут он заметил, что размышляет вслух, и вновь обратился к своему спутнику с коротким односложным вопросом. Тот энергично замотал головой. Тогда старшина встал, оправил складки одежды и поманил Яна из дома за собой.

Солнце уже высоко стояло в небе, молодая листва блестела в его лучах. «Скоро зацветет черемуха», – почему-то подумалось Яну, и в этот миг Травник взял его руку.

– Похоже, я смогу не только рассказать, но и показать кое-что. У тебя нервы-то крепкие?

– Да вроде не жалуюсь, – смущенно пробормотал Дудка. – А что такое?

– На углу твоего дома с заднего торца миска с водой стоит. Ты ее старику давал? Он туда смотрел ночью?

– Давал… – подтвердил Ян. – Он велел воду выплеснуть, да я оставил, огород полить нужно. Ночью на улице вода постоит, будет на звездах настоенная, овощи будут большие.

Яну показалось, что старшина взглянул на него с интересом.

– А ты, как я погляжу, рачительный хозяин, ничего у тебя просто так не пропадает. Хорошая черта характера. Во всяком случае, службу нам с тобой она сослужила.

– Какую службу? – не понял Ян.

– Сейчас узнаешь, – сухо ответил Травник. – Пойдем.

Все его люди собрались за домом – там, где густо росли сирень с черемухой. Они обступили кругом злополучную миску с водой, лежавшую в молодой сочной траве.

– Сейчас ты поймешь, что за гость был у тебя сегодня ночью, – каким-то новым голосом сказал старшина.

Ян увидел, что лицо его посуровело, а в глазах загорелся холодный злой огонек. Люди молча расступились перед Яном, он шагнул вперед и оглянулся на Травника непонимающе.

– Загляни в нее, – глухо сказал тот. Ян пожал плечами, опустился на колени и посмотрел в воду.

На поверхности ее плавал рыжий весенний паучок, занесенный сюда невесть каким ночным ветром, вода в миске была черна, словно еще стояла ночь; лишь дно, белея, просвечивало сквозь глубину. И все.

Ян с недоумением поднял глаза на Травника. Старшина понимающе усмехнулся, протянул к нему ладонь и произвел перед его лицом вращательное движение, будто стер невидимую преграду перед глазами Яна. Затем кивнул на миску. Ян обернулся и отпрянул от неожиданности.

Из глубины темной воды на него злобно смотрела волчья морда. Уголки пасти хищно подергивались, в глазах горел голодный огонек, они были прищурены и неотрывно глядели на человека. Голова была живая, и в ее взгляде словно застыли холодная неизбывная злоба и какая-то недосягаемая для человека мудрость, мудрость не человечья и человеку чуждая. Дудка почувствовал, что кровь холодеет у него в жилах.

– Что… это? – прошептал он, не чувствуя солнечного тепла полудня.

– Это он, твой ночной гость, – ответил Травник, внимательно наблюдая за лицом Яна.

– Но этого не может быть! Что все это значит?

– На этой земле бывают разные вещи, случаются и подобные, – проговорил старшина, словно размышляя вслух. – Сомнений нет. Простые и неграмотные люди называют это словом «оборотень». Мы же, – тут Травник сделал короткую паузу, нюанс, значение которого Ян не уловил, – мы называем это «перевоплощение».

– Между этими… – Ян не нашел подходящего слова, – есть разница?

– В словах – да. По сути же – нет, – последовал ответ, и Ян обессиленно опустился на бревно. Что-то внутри него бунтовало, отказывалось оценить, проанализировать ситуацию. Он знал одно: у него больше не хватит духу еще хоть раз заглянуть в миску. «Вот огурцы бы выросли – будь здоров!» – вдруг пронеслось в сознании Яна; он явственно услышал сухой надтреснутый смешок говорившего, будто просыпали на лестницу горсть старых, позеленевших медных монет.

«Что же мне теперь делать?» – растерянно подумал Ян и вопросительно посмотрел на Травника. Тот угадал суть вопроса и покачал головой.

– Ничего. Ничего ты уже теперь не сделаешь. А наша миссия теперь закончена. – Его люди переглянулись, но никто не проронил ни слова. – И мне очень печально, что сбываются наши самые худшие предположения.

Травник взял миску в руки, и Ян невольно отодвинулся.

– Ты тоже почувствовал? – усмехнулся старшина.

– Да, – потупил взор Дудка. – Мне кажется… он там живой.

– В известном смысле это так. Однако его срок уже приходит.

С этими словами Травник медленно наклонил миску и вылил содержимое в траву. Над ней поднялся серый дымок пепельного оттенка, и Ян ощутил странный запах, запах не столько неприятный, сколько инородный, чужой, к которому и отношение свое определить поначалу трудно.

– Вот и все, – молвил старшина. – А теперь пойдем в дом. Ты, наверное, хочешь задать мне целый мешок вопросов. Изволь, я постараюсь объяснить то, что знаю сам.

Они поднялись на крыльцо. Ян, закрывая дверь, заметил, что один из путников остался во дворе. Удобно устроившись на бревнах, он дремал на солнышке, однако Коростель почувствовал на себе его внимательный, оценивающий взгляд из-под полуприкрытых век. Неизвестно отчего Ян почему-то вдруг ощутил покой и уверенность в себе, чувства, которых, казалось, он почти лишился за последние сутки… Он приветливо кивнул сторожу и вошел в дом.

Травник и его люди уже расселись на диване и стульях, поджидая хозяина. Они заговорили, и время полетело незаметно.

Гости Яна пришли издалека. Они прошли долгий и нелегкий путь в поисках того, кто умер прошлой ночью в доме Коростеля. Как понял Ян, Травник и его люди выполняли чью-то просьбу или задание. Дудка почему-то подумал, что приказать этой компании было бы затруднительно кому бы то ни было: сдержанные лица путников таили в себе сильные и непростые чувства, за их непроницаемым спокойствием скрывались уверенность в себе, способность мгновенно перейти к действию, а в глазах читалась сила непостижимых для Яна природы и цвета. Еще было знание, не ум, не опыт, хотя их тоже, по-видимому, было не занимать. Это было Знание с большой буквы, то, которое наполняет глаза печалью, а на уста накладывает печать, печать горькой мудрости, хотя бы и пронизанной светом. Ян почувствовал себя в их кругу юным и несмышленым, глубина их глаз его тревожила, душа наполнялась смутным беспокойством. Но, говоря о трудностях и тяготах своих поисков, Травник умудрился почти ничего не сказать о себе и своих спутниках, Ян понял только, что они должны были найти старика, ничего не зная о его сущности. Однако все тайное рано или поздно проясняется, и, выйдя спустя несколько месяцев после начала поисков в страну, где жил Коростель, они уже более или менее представляли себе, с кем им предстоит иметь дело. Смерть старика была для них неожиданностью, той неожиданностью, которая положила конец их делу, но мало что объяснила. Старший говорил, а Яну иногда становилось страшно и жутко при мысли о том, кого занесла к нему вчера ночью судьба. Его пальцы судорожно сжимали в кармане какой-то лоскут или тряпку, а перед глазами стояла оскаленная волчья морда. Она жила каким-то своим, чуждым миру Яна естеством, глаза ее были полны холодной злобой и вместе с тем каким-то пустым равнодушием к этому миру. В мир же этих глаз проникнуть было невозможно.