Книга Шумное семейство - Кэролайн Андерсон

Но ничего больше…

— Все устроено, — сказал Джек, задержавшись в дверях с Никой на руках. — Няня придет в полвосьмого, Себ уйдет на дискотеку в восемь, а столик у нас заказан на полдевятого.

Молли улыбнулась несколько натянуто.

— Прекрасно. Спасибо, — пробормотала она. Сердце стучало, голова раскалывалась, и все, о чем она могла думать, так это о том, что у нее нет приличного платья, а ей хотелось выглядеть как можно лучше.

— В чем дело?

Он тревожно всматривался, подмечая мельчайшие оттенки ее чувств. Глаза полицейского — ничего не упустят. Она пожала плечами и попыталась улыбнуться.

— Я такая глупая, не взяла с собой ничего, в чем можно идти в ресторан.

Его лицо просветлело.

— Ты во всем будешь хороша. Юбка есть?

Она кивнула.

— И платье есть, но оно для загара. Может быть, если надеть украшения и побольше накраситься, платье не будет выглядеть нелепо, — робко предположила Молли.

— Конечно. Но в любом случае это не важно. Никого не обеспокоит твой вид.

Но меня обеспокоит, подумала Молли, потому что у меня сто лет не было свиданий и для меня очень важно, как я буду одета. Она взглянула в его серые глаза, они смотрели нежно и ободряюще.

Возможно, он не смотрит на это как на свидание…

Но эта мысль почему-то не успокаивала. Только о свидании она и думала, когда купала детей и готовила их ко сну, когда надевала платье — белое платье без рукавов, с глубоким вырезом, слишком короткое, чтобы считаться элегантным, — когда застегивала бисерные бусы, которые несколько украсили наряд.

Затем она приказала себе перестать терзаться и повторяла это до той минуты, когда вместе с детьми отправилась к домику Джека.

Она нужна ему просто как компаньон на вечер, с ней он может хоть немного побыть в обществе взрослых, хоть ненадолго сорваться с привязи.

Если она сможет смириться с этим и вести себя соответственно, то вечер у них пройдет хорошо, и она не выставит себя полной дурой.

Няня уже пришла, пиццу уже принесли. Джек поставил коробку на стол, дал няне и Себу последние указания и подтолкнул Молли к двери.

Уже на улице он постоял, перевел дыхание и бодро улыбнулся.

Она ответила улыбкой.

— Ну как платье, ничего?

Он медленно оглядел ее, и она увидала волнение в его глазах.

— Очаровательно, — охрипшим голосом произнес он. — Ты выглядишь ослепительно. Ну, пошли?

Они шли молча, держась на отдалении друг от друга; после вчерашнего вечера между ними возникла непонятная напряженность, отчего у нее сбивалось дыхание и сердце тяжело и медленно стучало в груди.

— Ну как пейнтбол? — спросила Молли.

Джек засмеялся.

— Утомительное занятие. Так что, если я ткнусь носом в суп, разбуди меня. Староват я для таких игр.

Она засмеялась.

— А Себ — он был в восторге от мужских забав?

— Думаю, да. — Джек скривился. — Мы победили, так что его честь не пострадала и, слава Богу, реванш брать не придется. У меня исцарапаны ветками ребра, колени сбиты камнями, но во всем остальном я как огурчик.

— Бедненький старичок! Вижу, придется мне за тобой поухаживать.

— Точно! Мне нужна нянечка Молли.

Она лукаво глянула на него.

— Я нянечка Молли для тех, кто в этом нуждается.

— Я нуждаюсь! — воскликнул он. — У меня все болит!

— Потому что глупый. Надо соображать и не носиться по лесам, в твоем-то возрасте.

Он засмеялся.

— Похоже, я вызываю у тебя массу сочувствия. Не надо ли выразить соболезнования и тебе? Что, Ника плохо себя вела?

— Ника прекрасно себя вела. Мы развлекались от души. Она прелесть, как и все твои дети. Они делают тебе честь, Джек.

Джек смутился, как подросток.

— Я делаю все, что могу. Иногда этого бывает мало.

Она с сочувствием рассмеялась.

— И не говори! Ты делаешь все, что можешь, а они утверждают, что ты их не понимаешь, что ты их не любишь и вообще с тобой нет смысла разговаривать.

— Похоже на Себа.

— Трудно с ним?

— С ним было тяжелее всего, особенно в первое время. Он дерзил. Мог сказать: «Ты мне не отец и не приказывай». Ну что было делать? Я отвечал, что отец доверил мне детей и я исполняю его волю.

— Помогало?

— Не всегда. — Джек жалобно усмехнулся. — Бывало, он возражал: мол, я плохо знаю Ника, уж он бы разрешил ту ерунду, из-за которой сыр-бор. Но все же мы это преодолели.

Они вошли в ресторан и сразу оказались в атмосфере покоя и романтики. Тихая музыка лилась со стен, декоративные растения создавали интимную обстановку вокруг каждого столика — и ни одного ребенка! Вот благодать-то, с улыбкой подумала Молли.

Все места были заняты, но она увидела дверь, ведущую на террасу с живой занавесью из виноградной лозы и клематиса.

Он словно прочел ее мысли.

— Мы пришли на полчаса раньше. Давай выйдем с напитками на террасу, пока еще тепло?

Она кивнула.

— С удовольствием. Чудесно.

Джек заказал напитки и провел Молли на террасу, нависающую над водой. Виноградные ветки окружали их здесь, как в беседке.

С краю был свободный столик.

— Подойдет?

— О, да!

— Если станет холодно или будешь умирать с голоду, скажи, и мы пойдем в помещение.

Она улыбнулась, тронутая его заботой. Джек такой добрый — а как же иначе, с четырьмя-то детьми.

Официант принес меню, Молли взглянула на цены и пришла в ужас; с ее стороны безумием было соглашаться идти в ресторан!

— В чем дело?

— Такой большой выбор, — вывернулась она.

Джек откинулся в кресле.

— Ну, что тебя вдохновляет? Хочешь омаров? Я так давно их не ел.

Она тоже, но при виде цен кружилась голова. Молли бросила меню на стол и храбро улыбнулась.

— Что ж, неплохо.

К черту цены! Эти каникулы и без того прикончили ее бюджет. Оставалось надеяться, что она как-нибудь справится.

— Ну, расскажи о себе.

Молли взглянула на него, испуганная прямотой вопроса, хотя он и был задан ласковым тоном.

— О себе? Я смертельно скучный человек.

Джек фыркнул.

— Не думаю.

— Говорю тебе! Утром встаю, делаю сандвичи, отправляю детей в школу, развожу сандвичи, закупаю продукты на следующий день, кормлю детей, делаю домашние дела, а потом валюсь в постель.