Книга Запретный мир - Илья Новак

Выпячивая лошадиную челюсть, исподлобья буравя окружающих мрачным взглядом, А. Левенгук кое-что искал.

Все-таки Белаван недоспал положенное природой время и, поев, почувствовал сонливость. Поддаваться ей сейчас было нельзя – перед ним уже предстала Савимур и с нескрываемым пренебрежением осведомилась:

– Ты и впрямь умеешь обращаться с этим?

Бел критическим взглядом окинул свою шпагу. Оружие представляло собою распрямленную кочергу, заточенную с одного конца и утолщавшуюся к другому, где насажено широкое деревянное кольцо, так сказать гарда. Шпага вышла тяжелой, с начисто отсутствующей балансировкой, но за полгода достаточно регулярных упражнений Белаван научился управляться с нею почти так же, как и с ее более изящными сестрами в фехтовальном зале интерната. Правда, колол он исключительно огородное пугало…

Интеллигентность часто сопровождается неуверенностью. Если судить поверхностно, то Белаван де Фей и был таким недотепой, но – и об этом очень мало кто знал – под толстым слоем мякоти в его организме присутствовал стержень, твердостью намного превосходящий железо его шпаги. Просто этот стержень крайне редко напоминал о себе. Теперь же Бел чувствовал, что должен демонстрировать окружающим абсолютную уверенность в себе.

– Хочешь проверить? – небрежно осведомился он, выходя следом за Савимур во двор.

– Я бы проверила, да лень сейчас. Следуй за мной.

Когда они миновали догорающие костры, мужчина, который неумело заступился за де Фея часом раньше, помахал ему рукой. Кивнув в ответ, Бел остановился перед дверями башни.

– Будешь дежурить на крыше, – приказала Савимур. – Чуть позже пришлю тебе напарника… напарницу. Если увидите, что кто-то пытается проникнуть в ворота или карабкается по стене – поднимайте тревогу. Стучите, кричите, свистите – вас услышат. Знаешь, как сладить с хамелеонами? Вижу, не знаешь. Они могут иметь разный вид, но, вообще-то, все всегда соответствует: то, что сверху, – голове, по бокам – рукам, а снизу – ногам, даже если там лапы или какие-нибудь… ложноноги. Их и руби… в смысле коли, этой хреновиной и рубить-то нельзя. Вопросы есть?

– Дежурить до утра? – спросил Бел.

– Ясное дело.

– А утром что?

– Красавец, ты не слышал, о чем говорила Ее Высочество? Ты следуешь за нами, вот и все.

– Да, но куда мы идем?

– Через четыре дня к полудню мы должны попасть в Стопу Санчи на праздник Зажжения Свечи. Мы пересечем Харпулко, пройдем Недотычки, полоску Хаоса, преодолеем Путь Безумного Фуна вдоль Эхоловных пещер и Большого Водопада… Если испугаешься… что, по-моему, и произойдет… Что ж, тогда убежишь в первый подходящий момент. Хотя, по мне, ты исчезнешь этой же ночью. – Воительница развернулась и зашагала обратно к каменному дому.

– А кто мой напарник… напарница? – крикнул Белаван вслед.

– Хм… напарница… – Савимур, не останавливаясь, повернула голову. – Дебора Анчи, малышка Деби. Рубаха-девка. Будешь за ней как за каменной стеной.

Внутренние помещения башни мало чем отличались от тронного зала, разве что здесь не было гобеленов. Крышу, круглую площадку с низким парапетом и люком в центре, казалось, обдували все ветры мира Цилиндра.

До утра замерзну, подумал Бел, выглядывая из-за парапета. Отсюда были видны двор с бурыми пятнами догорающих костров, каменный дом и часть замковой стены. Бел пересек крышу и выглянул с другой стороны. Лес, за лесом – невысокая гора. И за горой…

Бел де Фей замер, разинув рот.

Он привык к обширным лугам и далеким степным горизонтам, а здесь… Горизонт, конечно, имелся, но гораздо ближе, чем ему положено, – ближе и выше. Казалось, со всех сторон от края земли поднимается высоченная, темная, полускрытая дымкой стена, верхний конец которой теряется в облаках. Серое, быстро темнеющее небо напоминало не купол, а плоскую крышку, накрывавшую узкую высокую кастрюлю. Крышку, состоящую из воздуха и облаков. Белаван закрыл рот. Он ожидал чего угодно: иной вселенной с иными законами, чудесного, невероятного мироздания, но никак не столь банальной, можно сказать пошлой, аналогии.

– Выходит, я и в самом деле внутри цилиндра? – пробормотал он. – Неужели просто уменьшился?

И еще в мире, где женщины поменялись ролями с мужчинами, мысленно добавил Бел, наблюдая за созданием, показавшимся из люка в центре крыши.

Создание было небольшого роста, облачено в облегающий свитер и длинные, до колен, шорты из материи, которую в мире де Фея назвали бы грубо обработанной голубой джинсой. Ниже колен ноги скрывали шерстяные гольфы и тупоносые ботинки на металлических застежках. Лицо, отличавшееся здоровой розовощекостью, имело треугольную форму, узкий подбородок, губы бантиком и светло-зеленые глаза, которым лишь чуть-чуть не хватало до того, чтобы о них можно было сказать «размером с блюдце». На голове косо сидела кепка с круглым козырьком, короткие кудряшки торчали из-под нее во все стороны, абсолютно белые, словно льняные. Такого же цвета тонкие брови и легкий пушок на обнаженных до локтей руках.

– Ап! – звонко произнесла девица, выпрыгивая на крышу. – Приветик, красавчик!

Бел заметил, что в шортах два ремня: один, как и положено, охватывал талию, а второй, свисающий до бедра, поддерживал короткие ножны. Из правого рукава торчали кожаные петельки, в которые были вдеты дротики с желтым оперением.

– Ну, что мы тут имеем? – Девушка остановилась, запрокинув голову и глядя на де Фея снизу вверх.

– Белов… Бела… Как тебя звать-то?

– Белаван де Фей, – представился он. – Можно просто Бел. Ты – Деби?

– Угу. Я слыхала про амазонов. У вас вроде как совсем нет женщин, а? Вы похищаете или покупаете мальчиков из окрестных селений Архипелужка и воспитываете их на свой манер. И говорят, все вы там… розовые. Ты тоже?

– Я – нет, – заверил Бел, не совсем понимая, что имеется в виду.

В манере держаться, которую демонстрировала белобрысая, в нарочито простонародном говорке чувствовалось какое-то преувеличение, будто она пыталась казаться такой, какой на самом деле не являлась.

– Что ж, это хорошо. – Деби обошла крышу, выглядывая через бордюр, и, вновь подойдя к Белавану, подмигнула ему. – Значицца, нам тута куковать всю ночь… – Она подошла ближе. – Может, – девушка примерилась и не очень уверенно попыталась ущипнуть его пониже спины, – тогда…

Это было уже слишком. При всем своем миролюбии Белаван не терпел фамильярности.

– Что «может»?! – рявкнул он, нависая над ней. Деби отпрянула, он схватил ее за локти и, легко приподняв, поставил на бордюр. – Может, на спор пройдешь круг по краю? – повысил он голос. – Можешь? Нет? А я могу, запросто! Так что не строй из себя… не строй… – Он умолк, затруднившись с определением того, кого именно она могла из себя строить.

Когда Бел убрал руку, Деби пошатнулась, и он, поспешно схватив ее за локоть, помог спуститься.