Книга Мой галантный враг - Рексанна Бекнел

Прошли долгие два часа, прежде чем хоть какая-то весть донеслась до женщин и детей, столпившихся в парадной зале. Но даже и после получения этой вести вопросов оставалось больше, чем ответов, ибо приказы, которые лорд Бартон передал Лиллиане, предписывали ей освободить залу, приготовить кувшин самого лучшего эля, который найдется в погребах, и подать две высоких кружки. К этому краткому указанию ничего не было добавлено.

Когда через ров, окружающий замок, был спущен подъемный мост, во дворе теснилась многочисленная толпа: хозяева, гости, вассалы, челядинцы. Все притихли, и только гулкое эхо многократно повторяло каждый протестующий скрип редко используемого подъемного механизма. Даже овцы и коровы в загонах, казалось, предпочитали пока не нарушать тишину блеянием или мычанием.

Наконец раздался звук, столь же зловещий, как набатный колокол: послышались тяжелые шаги большого животного, ступающего по мосту. Когда за этим с моста донесся звук от подков второй лошади, Лиллиана невольно съежилась от страха.

Первый всадник, показавшийся в проеме ворот, производил внушительное впечатление. Под седлом у него был широкогрудый боевой конь, живое воплощение силы, выносливости и неустрашимости. Угольно-черный, с круто выгнутой шеей и едва ли не надменным шагом, он являл собою как бы вызов онемевшей от изумления толпе.

Вид великолепного коня поразил Лиллиану не меньше, чем ее сестер, стоявших по обе стороны от нее. Но огромный рыцарь, который ехал верхом на этом коне, поверг ее в состояние благоговейного ужаса. Он был одет в рубашку из виссона и черную кожаную тунику без рукавов короткого военного покроя.

Высокий, прямо и неподвижно сидевший в седле, без оружия и даже без кольчуги, он производил впечатление такой непобедимости, словно ни стрела, ни меч, ни булава не в силах заставить его свернуть с пути. Голову рыцаря не защищал ни шлем, ни капюшон, и легкий бриз слегка шевелил его черные волосы — единственное в его облике, что казалось мягким.

Он весь, от черных кожаных сапог и до высокого лба, казался выкованным из железа. Когда он поравнялся с Лиллианой, она с трудом подавила желание осенить себя крестным знамением. Бесстрашный, как Даниил в львином рву, он направлял коня прямо туда, где на ступенях главной башни стоял ее отец. Там он спешился и дерзко прошел впереди хозяина в залу.

Когда дверь со стуком захлопнулась, все во дворе словно разом вздохнули свободнее. Два рыцаря, сопровождавшие своего лорда, остались в седлах и только развернули коней, так чтобы оказаться лицом к толпе.

Войдя в залу, лорд Бартон предложил нежданному гостю стул и сам занял свое место за столом. Старый слуга Томас наполнил элем две высоких кружки и удалился; только после этого хозяин заговорил:

— Ваш посланец сообщил, что ваше дело ко мне не терпит отлагательства. Должен сознаться, Колчестер, мне удивительно ваше присутствие здесь.

— Я в равной мере удивлен, что вы предоставили мне беспрепятственный проход.

Лорд Бартон отпил из кружки эля, изучая сидящего перед ним сурового молодого мужчину, который и до вступления в войско принца Эдуарда славился как превосходный воин; теперь же это был закаленный в сражениях ветеран. Его лицо не сохранило юношеской красоты, и ничего мальчишеского в нем не осталось. Длинный неровный шрам на лбу тоже не украшал гостя.

От него веяло силой и уверенностью; он раздался в плечах, но не набрал ни единой унции лишней плоти. Вот уже второй раз за эту неделю лорд Бартон пожалел, что браку этого молодого человека с Лиллианой не суждено было свершиться. Каких замечательных внуков они могли бы ему подарить!

— Я предложил вам беспрепятственный проход только потому, что был крайне озадачен. Колчестер и Оррик — по-прежнему враги. Или ваш брат Хью не напомнил вам об этом обстоятельстве?

— Мне не требуется, чтобы Хью напоминал мне об убийстве моего отца.

Это было сказано спокойным тоном. И все же лорд Бартон, встретив непреклонный взгляд собеседника, невольно ощутил страх. Он не сомневался, что этот сэр Корбетт без труда может одержать над ним верх. С помощью длинного кинжала из дамасской стали, висящего у него на поясе, ему ничего не стоит распотрошить хозяина прежде, чем хоть один стражник поспеет на помощь.

Однако лорд Бартон много раз смотрел смерти в лицо и хотя он и чувствовал враждебность сэра Корбетта, непосредственной угрозы он не ощущал.

— Я поклялся в своей непричастности к этому преступлению много лет назад и сейчас готов повторить клятву с той же убежденностью, — заявил он, поставив на стол свою кружку. — Но вы, конечно, явились не затем, чтобы обсуждать прошлое. Так что же привело вас сюда?

Глаза сэра Корбетта сузились и потемнели, из светло-серых став почти черными, но более ничем он не обнаружил своих чувств под пристальным взглядом старого лорда.

— Вот тут вы заблуждаетесь, лорд Бартон. Меня привело сюда именно одно дело из прошлого, поскольку оно не было доведено до конца.

— Тогда изложите его поскорее и удалитесь отсюда. У меня множество гостей, которые собрались на бракосочетание моей дочери.

— Ее бракосочетание? — Корбетт вскочил. Его глаза сверкнули яростью, он наклонился над столом и бросил прямо в лицо лорду Бартону: — Договор еще остается в силе. Никто из Колчестеров не давал согласия расторгнуть соглашение. Вы не имеете права выдать ее замуж за другого!

Бурная вспышка сэра Корбетта заставила лорда Бартона отпрянуть, но в его выцветших голубых глазах мелькнула лукавая усмешка.

— Я говорю о Туллии. А у нее нет никаких обязательств ни перед кем, кроме сэра Сэнтона Гастонского. Может быть, за минувшие долгие годы вы успели позабыть, с которой из моих дочерей были помолвлены. А вы были помолвлены с Лиллианой. Лиллиана — моя старшая дочь. — Он поднял кружку и залпом выпил остаток эля.

— Лиллиана… — Корбетт повторил это имя, медленно опускаясь на свое место. Гнев уже сбежал с его лица. — Да, я помню. Маленькая худышка с глазами, слишком большими для ее лица. — Встретив возмущенный взгляд старого рыцаря, он слегка улыбнулся. — Я слышал, что она еще пребывает в девичестве, хотя ее младшие сестры уже замужем. Может быть, поэтому. Но, худышка она или не худышка, я здесь, чтобы заявить о своих правах на ее руку.

Лорд Бартон ответил не сразу. Он разрывался между гневом на этого наглого грубияна и радостью от того, что брак, к которому он всегда стремился, может наконец свершиться. Но он понимал, что ни в коем случае нельзя обнаруживать свою готовность пойти навстречу. Сначала он потребовал, чтобы принесли еще эля. Томас молча наполнил кружки — сначала хозяйскую, а потом для молодого лорда.

— Итак, вы хотите жениться на Лиллиане. Но почему я должен вам это позволить? В течение пяти лет дом Колчестеров воевал с нами. Джарвис, мой юный племянник, который был дорог мне как сын, пал от удара колчестерского клинка…

— Так же, как мой отец пал от предательского удара убийцы из Оррика, — угрюмо возразил Корбетт. — Я не рассчитываю на то, что кому-то понравится мое предложение. Я не стремлюсь к обладанию вашей дочерью, засидевшейся в девах, — мне нужны замок и земли, которые назначены ей в приданое.