Книга Ошибка кота Люцифакса - Кеннет Бег Андерсен

Он умер в прошлом году, этот господин Чёрт. Издевался над одним учеником, стоявшим у доски, потому что тот не выучил урок. Господин Чёрт был в ударе, и вдруг проклятия слетевшие с его уст прекратились. Старик схватился за сердце и упал. Умер он раньше, чем коснулся пола.

В школьном дворе подняли флаг до половины флагштока[3], но для большинства учеников этот день стал праздничным.

— Люди говорили, что я плохо относился к детям, — продолжил старый учитель, гремя цепями. — Но это неправда! Я поступал так не потому, что плохо относился к ним, а потому, что хотел им помочь. Ну почему они не могут этого понять?

— Иди дальше! — прорычал палач, и свистящий удар хлыста заставил мужчину съежиться. Он медленно побрел дальше.

— Ты обязан мне помочь! — крикнул вдруг господин Чёрт, а затем исчез на дороге среди других грешников. — Ты обязан объяснить им, что произошла ошибка! Что все это большое недоразумение! Обещай, что сделаешь это!

Филипп ничего не обещал. Он побежал догонять Люцифакса, который ушел далеко вперед.

— Я знал его, — сказал он. — Он был учителем в моей школе.

— Да-да, — ответил кот, не выказывая особого удивления. — У нас тут полно учителей.

Пока они шли, Люцифакс рассказывал ему обо всем на свете, но Филипп не мог сосредоточиться на рассказе. Его внимание все время отвлекалось на что-то. Все время встречалось что-то новое, непонятное, иногда казалось, что мозг просто лопнет. Например, когда они завернули за угол, и их ноги вступили на мостовую, мощенную…

— Человеческими головами, — чуть не задохнулся от ужаса Филипп.

— Все они… — начал кот, но Филипп остановил его шепотом:

— Все они, когда были живы, унижали других людей?

Он начал понимать, как тут все функционировало.

— Как быстро ты схватываешь! Это хорошо.

Люцифакс пошел дальше, и Филипп понимал, что у него нет другой возможности, кроме как идти за ним.

В конце главной улицы над городом возвышался внушительный и горделивый Замок. Это архитектурное сооружение было изящно украшено карнизами и балконами на башенках с остроконечными верхушками. И кроме этого, оно — одно-единственное в этом черном мире — было белым. Не потому, что было окрашено белой краской или побелено, а потому, что было сделано из человеческих костей.

Широкая лестница с кроваво-красной дорожкой вела к огромным воротам из костей скелета.

«Замок Сатаны», — подумал Филипп, не понимая, почему давным-давно не потерял разум. И кстати говоря… Разве он мог быть уверен, что это не произошло на самом деле?

Прямо перед ними ворота стали медленно отворяться.

7

Властитель Тьмы

В полутемном тронном зале горели большие черные стеариновые свечи в золотых подсвечниках, отбрасывая длинные тени на Филиппа и Люцифакса. Вокруг поднимались светло-желтые стены, исчезая в непроницаемой темноте где-то вверху над их головами.

Услышав хлопанье крыльев, Филипп поднял голову. Летучие мыши.

Стены украшали огромные картины в золотых рамах, но на этом расстоянии Филипп не мог определить, что на них изображено.

Он осторожно шел вслед за котом по красной дорожке, которая подобно огромному языку дракона тянулась по всему залу и кончалась у подножия колоссального трона.

Здесь свет был довольно скупым, и Филипп едва мог различить контуры темной, очень темной фигуры, возвышавшейся на троне.

«Это он, — подумал мальчик и попытался проглотить ком, застрявший в горле. — Это Дьявол».

— Я вернулся, Господин, — сказал кот и знаком дал понять Филиппу, что надо прибавить скорости. Тот попытался, но ничего не получалось.

Сердце Филиппа стучало так сильно, что ему казалось: с каждым стуком он отодвигается на два шага назад, когда делает один вперед.

— Подойди ближе, — сказала черная фигура. Голос был одновременно бесконечно успокаивающим и так же бесконечно волнующим. Как луг с цветами, где расставлены лисьи капканы. — Не надо бояться.

Колени его тряслись, когда Филипп делал последние шаги перед троном.

В этот момент ему показалось, что пламя на стеариновых свечах вокруг трона увеличилось.

Тени сократились, и стало видно самого Сатану.

Он был одет в черный костюм с длинной темной накидкой, спускавшейся с плеч. Его зачесанные назад волосы сияли, как черный шелк: на фоне белой, как кости, кожи. Два острых козлиных рога образовывали на его голове красивую дугу под линией волос, а на подбородке торчала ухоженная козлиная бородка.

А еще глаза… Они были так черны, что даже самая глубокая яма в самую черную зимнюю ночь казалась ярко освещенным бальным залом по сравнению с ними.

Филипп впился в них взглядом и почувствовал, как мир закрутился вокруг него. Для этих глаз не существовало никаких тайн. Даже таких, о которых сам человек ничего не знал.

Но было во внешнем виде Повелителя Тьмы и что-то тревожащее. На его черных рогах проступали четыре трещины, в некоторых местах кожа отшелушивалась, словно старая краска. Черные глаза были тусклыми, а над верхней губой Властителя блестели капли пота.

Что-то было не в порядке, и это что-то было еще более заметно, потому что Дьявол пытался замаскировать его зачесанными назад волосами и хорошо выглаженным костюмом.

«Он болен, — подумал Филипп. — И притом серьезно болен».

— Добро пожаловать, дорогой друг, — сказал Дьявол и медленно наклонился вперед. Правая часть его губ поднялась вверх, изображая кривую улыбку. — Я с нетерпением ждал встречи с тобой. Зовут меня… — Его голос был очень низким и напоминал теперь раскаты грома. — Люци… Хм-хм, Люци…

Приступ кашля остановил приветственную речь Властителя, его узкое лицо стало вдруг ярко-красным. Он кашлял и отхаркивался; казалось, что он сейчас задохнется.

Ни секунды не раздумывая, Филипп прыгнул на трон и принялся стучать по его спине.

— Спасибо, спасибо, — простонал Дьявол, когда у него восстановилось дыхание. — Спасибо тебе.

— Сейчас лучше?

Дьявол смущенно откашлялся.

— Да, спасибо, все хорошо. Как я начал говорить, зовут меня… — Голос его опять стал низким, но почему-то не столь драматическим, как раньше, — Люцифер.

— А меня зовут… — сказал Филипп, но движением руки Дьявол остановил его.

— Незачем говорить мне то, что я и без того знаю. Мы же с тобой почти что родственники, ты и я, ты ведь это знаешь?

Филипп растерянно покачал головой:

— Разве?

— Ну да. Тебя ведь зовут так, как звали моего старого дедушку. Должен сказать, что меня невероятно радует, что это черное имя опять будет связано со злом, от него будут дрожать самые мужественные сердца.