Книга Камера смертника - Борис Рудаков

Налюбоваться на дикую природу не дала мошка, которая, почувствовав тепло и запах человеческого тела, стала накатывать волнами. Несколько раз махнув перед лицом рукой, я понял, что спасение только в бегстве. При вдохе мошки попадали в нос, рот. Несколько штук попали под веко, и глаз защипало. Солнце припекало спину, и на лбу появилась испарина. Мошка активнее стала липнуть к лицу. Отплевываясь и отмахиваясь рукой, я зашагал быстрее.

Формально колония имела адрес того поселка, до которого шел автобус, но фактически отсюда до самого поселка было километров тридцать. Асфальт под ногами стал хуже. То и дело приходилось обходить большие выбоины, наполненные дождевой водой. К тому же на меня теперь напали еще и комары. Выругавшись самыми грязными словами, которые знал, и хлопаясебя ладонью по щекам, я полез за сигаретами. Прикурив, стал не столько затягиваться, сколько пускать сигаретный дым вокруг лица. Комары умерили свой пыл, но на мошку дым, казалось, не оказывал никакого действия. Они продолжали виться около лица и попадать в рот, налипая на мокрый от слюны фильтр сигареты.

Наконец, за очередным поворотом показались контуры кирпичного двухэтажного здания и часть высокого бетонного забора. В надежде на скорое спасение от насекомых я ускорил шаг и через несколько минут вышел к колонии. Обширная часть леса вокруг была когда-то вырублена, оставляя вокруг полосу деревьев шириной не менее полукилометра. Здесь торчали редкие прутики осины, несколько сосенок, но в основном все было покрыто высокой травой и кустарником. Около самой границы леса почему-то паслась одинокая коза.

Почувствовав, что мошка на открытом пространстве немного отстала, я облегченно вздохнул и сбавил темп движения.

Снаружи интересующее меня учреждение имело специфический внешний вид, который делал его похожим на тысячи других таких же в разных уголках страны. Кирпичное здание администрации колонии прижималось одним боком к бетонному забору. Крутя с интересом головой на все триста шестьдесят градусов, я пересек щебенчатую стоянку для автомашин, на которой одиноко торчали несколько потрепанных легковушек, прошел мимо огромных зеленых ворот. По одну сторону от них располагалась тяжелая дверь с большим круглым стеклянным окошечком, по другую – дверь с табличкой «караульное помещение».

Зона! Я попытался прочувствовать это слово со смаком. Странная тягостная тишина была вокруг. Я посмотрел на часы – половина первого. Или все на обеде, поэтому и не слышно специфического шума с производственной зоны, или тут всегда так. Хотя какие я надеялся услышать звуки? Рев тракторов, скрежет ковшей экскаваторов? Да, осторожная какая-то тишина. Притаившаяся.

Войдя в дверь административного здания, я тут же уткнулся в турникет и вопрошающий взгляд женщины с погонами сержанта внутренней службы за стеклом вахтерской кабинки.

– Вы к кому? – немного нараспев поинтересовалась вахтерша.

Взгляд у нее был какой-то иронично-сожалеющий. Я поймал себя на мысли, что выгляжу в самом деле несколько сконфуженно и растерянно. Наметанному глазу, наверное, было сразу видно, что я впервые в колонии, тем более в такой.

– Я к начальнику. – Мне пришлось тут же поправиться, потому что эта женщина за стеклом не может не знать, что начальника колонии нет на месте. – Я звонил, и мне сказали, что Виталий Яковлевич в Управлении, но я могу подъехать и подождать.

– Паспорт у вас есть?

Я достал из бокового кармана своей дорожной сумки паспорт и протянул в окошко, с удовольствием понимая, что бюрократические веяния эту глубинку обошли стороной. Хотя если разобраться, то я как-то по-другому все это представлял. Может быть, как в фильме «Семнадцать мгновений весны»; может, тут должны на каждом углу охранники стоять с оружием. И водить меня должны сугубо под конвоем, как по настоящему режимному объекту. Наличие же за стеклянной перегородкой не очень молодой женщины, пусть и в военной форме, несколько озадачивало.

– С кем вы созванивались? – поинтересовалась с самым добродушным видом вахтерша, закончив заносить в журнал данные моего документа и возвращая его.

Пришлось объяснять, что я звонил по телефону, который мне дали в Москве в главке, и что здесь мне отвечал женский голос. Наверное, секретарша, виноват, секретарь… помощник… ца начальника колонии. Мне с улыбкой ответили, что я могу подняться на второй этаж и пройти по коридору направо до двери с табличкой «Начальник». Поблагодарив, я спрятал паспорт и, ругая себя, поспешно стал подниматься по лестнице.

Недовольство собой зашкаливало, и пришлось сбавить шаг, чтобы постепенно взять себя в руки и разобраться в собственных противоречивых чувствах. Я уже добрый десяток лет в этой профессии, побывал в самых разных учреждениях – от очень серьезных до откровенных шарашек; встречался с тысячью самых разных людей – от простых рядовых работников до начальников самых различных уровней и рангов. И препоны приходилось преодолевать, и без смазки в разные, извините, места пролезать. Все это давно стало привычным, обыденным, а вот сегодня я почему-то чувствую себя не совсем в своей тарелке…

Причина моего необычного состояния нашлась довольно быстро. Я понял, что ничего не понимаю, потому и комплексую. Причем до такой степени не понимаю, что даже не знаю, как себя вести. Ведь я ехал на «зону», где пожизненно упрятаны за решетку не просто негодяи, а самые отъявленные из них, нелюди. Те, кого раньше просто ставили к стенке, кого за их деяния убивали. Я приехал, и что я вижу перед собой? Тихое здание, улыбчивую вахтершу в военной форме. И предложение приехать, пока нет начальника, чтобы угоститься вкусным обедом. Бред какой-то!

Но это еще были цветочки. Когда я уверенным, как мне казалось, шагом шествовал по коридору второго этажа со стандартными синими стенами, крашенными масляной краской, впереди возле поворота мелькнули две мужские фигуры. Я готов был поклясться, что одеты они были в черные рабочие костюмы. Этого просто не могло быть! В моей голове закрутился вихрь самых разных соображений. Это не могут быть заключенные, потому что они-то уж сидят тут за двойными замками. Это какие-нибудь рабочие, которые тут ремонтируют что-то, это местные слесари-сантехники, это… Это заключенные захватили колонию, а вахтерше пригрозили, чтобы она не поднимала шума!

Две смеющиеся молодые женщины вышли из кабинета, мимо которого я проходил, бросили на меня равнодушные взгляды и двинулись к лестнице, оживленно беседуя. Я прочистил горло и остановился возле нужной двери. Что-то подсказывало мне, что стучать и проявлять иные признаки собственной воспитанности не стоит. Я взялся за ручку и открыл дверь.

Миленькая девица с погонами прапорщика сидела за обычным секретарским столом рядом с дверью из лакированного массива. И тут же рядом косяк подпирал детина под два метра ростом. Детина и секретарша-прапорщик весело разговаривали. Оба повернули голову в мою сторону.

Детина был одет в черную робу заключенного, на голове его красовалось такое же форменное кепи. Никакого сомнения, что передо мной был заключенный, не было. Более того, у парня не хватало двух передних зубов.

– Здравствуйте, – сразу отлепился парень от косяка и как-то подобрался.