Книга Упади семь раз - Лия Лин

Тем более Надька почти не читает. Тем более Надька коньяк глушит тоннами. И по утрам, и по вечерам.

Мне в голову не пришло ничего более умного, чем спросить:

– А он сын губернатора? – я с изумлением уставилась на подругу.

Надька кивнула. Я незаметно отодвинулась от подруги – на всякий случай. Бережёного бог бережёт, у Надьки реакция гюрзы.

– Ох, Лейка, как ты могла? – вдруг всхлипнула Андре. – Как ты могла переспать с моим Стасиком? Я ж тебя, заразу китайскую, ближе родной сестры считала… Правильно говорят, что женская дружба только до первого мужика…

Мы с Надькой в ошеломлении уставились на рыдающую Аньку. Мне очень не понравилась «зараза китайская». Ладно, разбор по национальностям отложим на потом. Но я уж припомню Андре её бабушку-немку и деда-корейца. Ах да, надо ещё по её матери пройтись, полуполячке-полуфранцуженке, и про отца-полутурка не забыть. Но у Андре всё ещё относительно просто… Национальный вопрос по вполне понятным причинам был больным в моей семье.

– Стоп, Анют! Ты почему Стаса своим называешь? Ничего не путаешь? Тот самый, Мультивенко?

Но голос Надьки не мог пробить броню коньячной анестезии, певица продолжала рыдать. Художница, чертыхнувшись, вскочила, бросилась в дальний угол мастерской, вытащила одну картину и вернулась к столу.

– Вот, смотри, Ань, это твой Стас? Да не реви ты, нам ещё труп куда-то девать нужно, а светает рано. Ну кивни, это он?

Андре, как заведённая, закивала без остановки, а я обалдело рассматривала очередной шедевр Надин. На картине был изображён фрагмент зала модного суши-бара, где сидел… Стас. Только Надька могла так точно передать улыбку Ричарда Гира на волевом лице. За спиной моего, а также, если я правильно поняла, и моих подруг любовника висела… катана в ножнах. Нарушая все законы перспективы, самурайский меч как будто входил в одно плечо Стаса и выходил из другого. Стас лукаво улыбался.

– Крантец хорьку! – вырвалось у Андре.

– Стоп, но у нас ведь не Стасов труп. Тьфу, в смысле убитый – не Стас. Хотя следовало бы его… – не удержалась я.

– Надь, ну вот почему ты промахнулась, а? – вдруг спросила Анька. – Чем тебе помешал тот мужик, что в предбаннике? А, я всё поняла: ты устала от проклятия, лежащего на тебе, и решила принести ритуальную жертву. Зачем тогда папиным кинжалом? Он же раритетный, могла обычный нож взять.

Я стала вжиматься под стол, но Надежда очень спокойно сказала:

– Девчонки, а в самом деле, кто этот мужик? В смысле труп. Может, вы его раньше видели?

Я задумалась. Ничего более умного, чем проверка карманов у трупа, то есть одежды мужика, в голову мне не пришло. Надин, кажется, осенила та же мысль.

– Ты или я? – риторически-обречённо спросила она. – Ты же у нас биолог. Рассказывала, как в анатомичке одной рукой трупы вскрывала, а другой печенье ела. А мне со жмуриками как-то особо дружить не доводилось…

– Ага, вспомнила, когда припёрло, мою профессию! – Я сильно разозлилась за Надькину попытку перевалить на меня копание в карманах покойного. – Давай рассуждать логически. Мертвец в чьей мастерской? Брюхо ему вскрыли чьим кинжалом? Вот и ищи сама. А главное, куда покойника-то прятать? Время идёт! Я уже все варианты перебрала, но даже втроём мы его далеко не утащим.

Опасливо приблизившись к трупу, мы замерли. За прошедшие полчаса кровавые разводы на животе успели подсохнуть и потемнеть, став почти чёрными.

– Эх… – прошипела Надька, опускаясь на четвереньки. – В правом кармане пусто. А левый прижат рукой. Блин. Меня сейчас вырвет…

С трудом преодолевая отвращение, я присела на корточки и переложила руку трупа. Бросила взгляд на лицо, представшее в другом ракурсе. Голубые радужки глаз стальной поволокой безразлично уставились в потолок. Мы резко отшатнулись – на затылке приоткрылась запёкшаяся рана. Побледневшая Надежда просунула руку в освободившийся карман, достала и открыла паспорт.

– Мама моя! Да что же это такое? Мультивенко Станислав Александрович… Только фотка не нашего Стаса, а его. – Надька ткнула пальцем в труп.

9

И муху убить, так руки умыть.

Русская народная пословица

Мы с Андре ошарашенно глядели на Надежду.

– Смотри-ка, не промахнулась… – некстати ляпнула Анька. – Порчу уж не по портретам, а по имени-фамилии наводить стала. Растёшь, Надь! Тебе теперь прямая дорожка в «Битву экстрасенсов». Ты их быстренько всех нарисуешь, с запасом на следующие сезоны. Потому как однофамильцев шаманов и ведьм тоже пристрельно по всему СНГ приголубишь. А если члены жюри будут сопротивляться, пригрозишь, что каждому по портрету подаришь. – Андре расхохоталась.

– Истерика, – меланхолично констатировала Надин, вставая с колен. – Допилась до белой горячки. Предупреждала же насчёт абсента. Мне в Париже рассказывали, эта полынная отрава – психоделик почище мухоморной настойки. Всё, Лейка, будем навещать подружку в комнате с белым потолком. Пить тебе, Ань, надо бросать. Кстати, там ещё коньяк остался, пойдёмте выпьем, – совершенно нелогично предложила Надька.

– Вот сейчас позвоню в милицию, и посмотрим, кто кого и где навещать будет. – Андре, разозлившись, быстро пришла в себя. – Да, выпить просто необходимо. И что будем делать с этим? Надь, ты мне не наливай – я сама. Ты труп трогала. А руки не помыла. Вдруг он заразный…

– Зараза к заразе не пристаёт, – вяло огрызнулась Надька. – Тем более ты собрала, скача по сценам и продюсерам, такой букет болезней, что уж скорее труп умер бы во второй раз, отхлебнув из твоего бокала…

Я мученически слушала перепалку подруг. Вот ничего не берёт их – ни абсент с коньяком, ни трупы, ни мистические совпадения! А потом поняла, вся их пикировка – защитная реакция. Остановись мы хоть на минуту – закричали бы от страха. Нам на лекциях по физиологии человека рассказывали, что есть какая-то там субдоминанта, по Ухтомскому, что ли… Вдруг смутная, нечёткая мысль мелькнула на периферии моего сознания… Там вроде так: пока человек отвлекается на другую деятельность, основная идёт более успешно. А про что я вспомнила? Спокойно! Физиология человека – теплее… анатомия – уже горячо…

– Придумала! – заорала я. – Мы спрячем труп в холодильнике анатомички под видом поросёнка из деревни. Только надо будет его упаковать и довезти на машине.

– Надь, ты коньяк Лейке наливала? Видишь, я же говорила, что могут быть последствия. Нужно руки тебе всё-таки помыть, – Андре с сочувствием смотрела на меня.

Однако Надин лучше знакомая с моими семейными проблемами, поняла с полуслова:

– То есть внеплановый подарок твоих родственников по второму мужу? Лейка, гениально! Ань, рассказывать долго, просто поверь на слово. Я потом тебе всё объясню. Мы с тобой сейчас будем паковать этого поросёнка… тьфу, Стаса… Ну, мертвеца. Лейка, дозванивайся до кого-нибудь с машиной.

Анька посмотрела на часы и выразительно покрутила пальцем у виска. Третий час ночи! Со вздохом встав, я принялась искать «оберточный материал» в мастерской подруги, уверенная, что в этом бардаке найти можно абсолютно всё, даже ещё один труп. Наткнувшись на рулон чёрной плёнки, я задумалась. Родители покойного Мечеслава вряд ли могли завернуть подарочного кабанчика в такой погребальный саван.