Книга Вожделение - Майя Бэнкс

— Не играй со мной. Здесь явно что-то еще. С чего тебе вдруг понадобилось брать меня на работу?

Гейб смотрел на нее, раздувая ноздри. У него подрагивала верхняя губа.

— С того, что я тебя хочу, Миа.

Повисла тишина, и только кровь стучала в ее ушах.

— Я н-не понимаю.

Он улыбнулся, и его хищная улыбка накрыла Миа, словно тончайшее шелковое покрывало.

— А я думаю, понимаешь.

Внутри у Миа все оборвалось. В груди заныло, дыхание прервалось. Нет, не может быть, это сон.

— Это невозможно, — сказала она. — Если я буду у тебя работать… нам никак…

— Да неужели? — насмешливо переспросил Гейб. Он глубже завалился в кресле и чуть развернулся, самоуверенно и лениво, чтобы вытянуть свои длинные ноги. — Твоей главной задачей будет постоянно находиться при мне. И я буду иметь тебя, когда захочу и как захочу.

Ее затопило жаром. Миа заерзала на стуле, сцепила руки:

— Это уже слишком.

Жалкие слова. Так не возражают, но что ей сказать? Все слова улетучились.

Сердце Миа грозило выпрыгнуть из груди. Она знала: это не все. В его темных глазах таилась бездна смыслов. Она почувствовала себя дичью. За ней охотились.

— Иди сюда, Миа.

Это был приказ, хотя и мягкий, дошедший до нее сквозь туман. Ее глаза округлились, когда она поймала взгляд Гейба и поняла: он ждет.

Миа встала, поджилки тряслись. Она провела руками по джинсам, пытаясь успокоиться. И сделала роковой шаг: обогнула стол и приблизилась к Гейбу, восседавшему в начальственном кресле.

Он потянулся к ее руке и, когда их пальцы переплелись, подался вперед, подхватил Миа и усадил к себе на колени. Она не села, а неуклюже плюхнулась, но Гейб подвинулся глубже, чтобы Миа могла прижаться к его груди и упереться ему в бок. Свободную руку он запустил ей в волосы.

— Я предлагаю тебе нетрадиционные отношения, — заявил Гейб. — А потому не хочу, чтобы ты бросалась в них очертя голову, не понимая, что происходит и чего тебе ждать.

— Вот спасибо, — сухо отозвалась Миа.

— Маленькая стерва. — Гейб слегка дернул ее за волосы. Теперь он смотрел на Миа из-под полуприкрытых век. Потом высвободил руку и провел пальцем по ее губе. — Я хочу тебя, Миа. И предупреждаю заранее: я привык поступать по-своему и не терплю возражений.

— Значит, ты хочешь, чтобы я у тебя работала, и еще хочешь… меня. В смысле — телесно.

— О да, — пробормотал Гейб. — Именно так.

— А как понимать «нетрадиционные отношения»? Какой смысл ты вкладываешь в эти слова?

Он ответил почти сразу:

— Я буду владеть тобою. Телом и душой. Ты будешь принадлежать мне.

Стоп. Это… грозило ее раздавить. Смысл не укладывался в голове. Во рту пересохло, и Миа хотела было облизнуть губы, но не стала, вспомнив его недавнюю реакцию.

— Я научу тебя, — уже мягче продолжил Гейб. — Я не собираюсь бросать тебя на съедение волкам. Я буду терпелив, пока ты не усвоишь, каких отношений мне хочется.

— Даже не знаю, что сказать, — вырвалось у Миа.

Рука Гейба скользнула с ее подбородка к щеке. Их глаза были вровень, дыхание смешивалось.

— А ты мне сейчас все сама объяснишь, — подсказал Гейб. — Хочешь ли ты меня так же сильно, как я тебя?

Боже милостивый, неужели это не сон? Посмеет ли она сказать это вслух? Все равно что стоять на крыше небоскреба и заглядывать вниз. В лицо дует ветер: один неверный шаг — и конец.

Его губы приблизились, миновав ее рот, и чуть коснулись щеки. Гейб прикусил ей мочку уха, и Миа задрожала всем телом, покрывшись гусиной кожей.

— Отвечай, — приказал Гейб хрипло.

— Д-да, — выдавила Миа.

— Да — что?

— Да, я хочу тебя.

Признание вырвалось вместе со вздохом и далось тяжело. Миа не смела поднять глаза.

— Миа, посмотри на меня.

Наверное, эта спокойная властность передавалась ей, обостряла чувство его мужского присутствия. От этого ее желание еще больше усилилось.

Миа подняла голову, увидела огонь в его глазах. Гейб снова чуть дернул ее за волосы, играя с прядками.

— Я подготовил контракт, — сказал Гейб. — Он охватывает все нюансы предлагаемых тебе отношений. Я хочу, чтобы ты очень внимательно изучила его на выходных, а в понедельник приняла решение.

Миа моргнула, настолько ошеломленная, что не сразу нашлась с ответом. Ее язык вдруг стал тяжелым и неповоротливым.

— Контракт? Ты хочешь, чтобы у нас был контракт?

— Не надо так пугаться, — спокойно произнес Гейб. — Он тебя защитит. И меня.

Миа, вся в смятении, замотала головой:

— Я совершенно не понимаю, о чем речь.

— Я люблю крайности, Миа. Прочти контракт. Повторяю: очень внимательно. А потом прикинь, сможешь ли ты согласиться на отношения, которых мне хочется.

— Ты… серьезно?

Гейб сдвинул брови и поджал губы. Затем придержал Миа за талию, чтобы не свалилась, нагнулся и вынул из ящика приличную пачку сшитых листов. Он бросил контракт ей на колени:

— Займись на выходных. Перечитай. Убедись, что все понятно. В понедельник утром я жду ответа. Если чего-то не поймешь — обсудим.

— Вот оно как, — пробормотала Миа, все еще потрясенная. — Я еду домой, читаю твой контракт, а в понедельник мы встречаемся и окончательно обговариваем условия наших отношений?

Он вновь поджал губы, но согласно кивнул:

— Если вкратце, то да, хотя в твоем изложении все выглядит намного бесцветнее.

— Да уж куда бесцветнее. Напоминает переговоры о постройке отеля или курорта.

— Ошибаешься, — мягко возразил Гейб. — Никаких переговоров. Запомни это, Миа. Ты читаешь контракт и либо подписываешь его, либо нет. Но если подпишешь, это будет означать, что ты соглашаешься на его условия.

Миа взяла контракт, глубоко вздохнула и слезла с колен Гейба. Ноги подкашивались, и ей пришлось опереться о стол. Только бы не упасть.

— Как ты сюда добиралась? — спросил Гейб.

— На такси, — ответила она еле слышно.

Гейб взялся за телефон:

— Мой шофер отвезет тебя домой, а в понедельник он за тобой заедет.

— Ты так уверен в себе, — пробормотала Миа. — И во мне.

Гейб отвел трубку:

— Пока я уверен только в одном. Я ждал чертовски долго, чтобы заполучить тебя.

Глава четвертая

Вместо того чтобы ехать домой, где ее с нетерпением ждала Кэролайн, Миа попросила водителя высадить ее на Восемьдесят первой улице, в двух кварталах от Восемьдесят третьей, где она работала. Там был небольшой парк, не слишком людный с утра, когда в нем гуляли с детьми.