Книга Предательская западня - Валерий Рощин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он невольно улыбнулся – любые мысли о прошлом неизбежно оживляли образы жены и дочери. Но волны светлых воспоминаний о семье с той же неизбежностью разбивались о черные рифы событий последнего года. В этот год Анна неожиданно охладела к мужу, не раз затевала разговоры о разводе…
Бельский вздохнул и открыл глаза. За бортом "вертушки" под молотившими воздух лопастями проплывали знакомые и уже порядком надоевшие пейзажи: глубокие ущелья с зеркалами извилистых и быстрых рек. Или угловатые холмы, то покрытые густой зеленью, то отливавшие серо-коричневыми красками горной породы. Изредка на склонах или возле рек мелькали небольшие селения, и одного короткого взгляда хватало, чтобы безошибочно определить: теплится в ауле жизнь или последних стариков давно схоронили по соседству – на таком же забытом всеми кладбище…
"Да, подустал я от всей этой нервотрепки, – поморщился Стас, скользя взглядом по горным вершинам, – надо бы использовать причитающиеся мне долги по отпуску. Сколько там уж набежало? Наверное, месяцев шесть – не меньше. Забрать своих любимых девчонок и махнуть в какой-нибудь приморский курортный городок! И чтобы стройные пальмы тянулись к безоблачному синему небу. И чтоб просторный номер уютной гостиницы непременно выходил окнами на безбрежное бирюзовое море… Вот там и попытаться вернуть все, что утрачено!"
Однако согревавшие душу радужные мечты, суждено было забыть столь же скоро, сколь быстро они завладели его сознанием – сквозь изрядный шум двигателей, редуктора и винтов послышался странный дробный звук. Вертолет тут же сильно качнуло в сторону, накренило… Спокойная обстановка в транспортном отсеке моментально сменилась беспокойными возгласами и возней.
Через секунду частый стук по фюзеляжу повторился; "вертушка" еще сильнее накренилась вправо и начала задрать нос. Дверца пилотской кабины резко распахнулась, в грузовую кабину ввалился бортовой техник – поджарый, седоволосый капитан лет сорока. Одной рукой он пытался зацепиться за дверцу и удержать равновесие, другой зажимал кровоточащую рану на голове. Все лицо бортача было залито кровью…
* * *
– Мужики!… Нас обстреляли… – прохрипел капитан, – командир тяжело ранен и нас с праваком зацепило.
Бельский в два прыжка оказался рядом.
– Посторонись, – отодвинул он его от проема и заглянул внутрь пилотской кабины.
Командир – круглолицый майор со съехавшей с головы гарнитурой, неуклюже завалился влево и упирался плечом в слегка сдвинутый назад блистер. Правый летчик кривился от боли и обеими руками старался удержать ручку управления.
– Посадить сможешь? – наклонившись к нему, крикнул Бельский.
Молодой парень не ответил. По всему было видно, что он еле держался: помутневший взгляд, бледное лицо, трясущиеся и такие же обескровленные губы.
"Восьмерка" меж тем выписывала замысловатую дугу над глубоким ущельем, слева мелькали скалы, внизу проплывал сплошной лес…
– А ты умеешь управлять? – обернулся Станислав к технику.
Тот отрицательно мотнул седыми вихрами:
– В горизонте за ручку держался, а посадить… тем более, здесь – в горах… Нет, мужики, не смогу – токо вас всех угроблю.
– Товарищ подполковник! – вдруг схватил его за руку сидевший рядом с пилотской кабиной оператор, – я летал во втором Московском аэроклубе – в Подольске. Почти три года летал! Правда, на маленьких вертолетах – на "двойках"…
– Давай, дружище – выручай! – крикнул Бельский, – другого выхода один черт не вижу.
Вместе они быстро освободили командирское кресло – вынесли мертвого пилота в грузовую кабину, и скоро парень в джинсовом костюме уже опробовал непривычное управление.
Хорошенько осмотрев местность, спецназовец указал рукой на юг:
– Туда. До заставы минут пять лету осталось.
– Не получится у нас до заставы, – вернулся в кабину бортач и, ткнув пальцем в приборную панель, проворчал: – Вона и лампочки мигают как на новогодней ёлке…
– Неисправность?
– Кабы простая неисправность – долетели бы. Гидросистема, кажись, перебита. Давай, паря, подбирай площадку и аккуратненько мостись к земле. И минуты в воздухе не протянем…
"…НАТО находилось в самом центре подпольной сети, связанной с терроризмом; Секретный комитет планирования (CPC) и Секретный комитет НАТО (ACC) являлись тайным фундаментом Атлантического союза, и их существование сегодня установлено с определенной точностью.
К сожалению, нет документов, прямо указывающих: кто моделировал и организовывал "стратегию дестабилизации", каким образом распределялись роли между НАТО, западноевропейскими спецслужбами, ЦРУ, МИ-6 и террористами, завербованными среди ультра-правых группировок. Террористы, которых удалось поймать с поличным, на допросах рассказали, что в этой тайной войне их поддерживали спецслужбы и НАТО. Но когда обращаешься за объяснениями к членам ЦРУ или НАТО, они ограничиваются лишь расплывчатыми отговорками: да, возможно, существовали некоторые преступные элементы, вышедшие из-под их контроля.
В ходе своих исследований я обнаружил доказательства существования секретных армий не только в Италии, но во всей Западной Европе: во Франции, в Бельгии, Голландии, Норвегии, Дании, Швеции, Финляндии, Турции, Испании, Португалии, Австрии, Швейцарии, Греции, Люксембурге и Германии. И сегодня совершенно ясно, что эти тайные структуры НАТО, известные под названием "Stay behind" (оставаться в тылу противника), задумывались изначально как партизанские движения на случай оккупации Западной Европы Советским Союзом.
Но на самом же деле целью создания "Stay behind" было нечто иное…"
Даниэль Гансер
Голландия. Амстердам. 11 апреля
– Террористами, Сашка, не рождаются, а становятся. И ты, повоевав в Чечне, знаешь это не хуже меня.
– Помню я, Арчи, эти наставления подполковника Сэ-скороходова. Х-хех, маймуно, виришвило! – лениво выругался Осишвили и, забавно пародируя речь заместителя командира бригады, процитировал: – "Террористами становятся под воздействием конкретных событий, личного опыта, национальных мифов, исторической памяти, религиозного фанатизма, всевозможных фобий и сознательного пэ-промывания мозгов".
– Ну, ты даешь! – хлопнув приятеля по плечу, в сотый раз подивился майор Дорохов его отличной памяти. – А я вот ни одного стишка со школы не помню…
Внешность Артура Дорохова чем-то особенным не отличалась. Обычный парень, каких в густонаселенной Европе миллионы. Крепкая фигура среднего роста, коротко подстриженные и слегка выгоревшие от долгого пребывания под южным солнцем волосы; опять же типичное для европейцев лицо с прямым носом, чуть полноватыми губами, высоким лбом и усталым взглядом светло-серых глаз. "Особых примет не имеет", – примерно так бы оценили подобный типаж в полицейском участке любого города, любого государства.
