Книга Ищейки в Риге - Хеннинг Манкелль

— Ты же знаешь, у нас утечки, — сказал Валландер и снова вспомнил убийство в Ленарпе.

— У кого это «у нас»?

— В полиции. В Истадском полицейском округе.

— И кто же это?

— Откуда мне знать? Напоминать личному составу о неразглашении служебной тайны — это твоя обязанность.

Бьёрк со злостью стукнул ладонью по столу, как будто отвесил символическую оплеуху. Но ничего не ответил.

— Мы выступим с обращением к населению, — сказал он. — В двенадцать часов, перед дневным выпуском новостей. Я хочу, чтобы ты присутствовал на пресс-конференции. А сейчас я позвоню в Стокгольм, чтобы получить инструкции.

Валландер поднялся.

— Хорошо было бы отвертеться, — сказал он.

— Отвертеться от чего?

— От выяснения, кто застрелил тех двоих из спасательного плота.

— Посмотрим, что скажет Стокгольм, — покачал головой Бьёрк.

Валландер вышел из кабинета. Комнаты Мартинссона и Сведберга были все еще открыты. Он взглянул на часы. Почти половина десятого. Он спустился в подвал. Там на деревянных козлах стоял красный спасательный плот. При свете мощного фонарика Валландер тщательно осмотрел его, но не нашел ни названия фирмы, ни страны-производителя. Это озадачило его. Он не мог найти никакого приемлемого объяснения этому факту. Он еще раз обошел вокруг плота.

Вдруг его внимание привлек обрывок веревки. Она отличалась от тех, которыми плот крепился к козлам. Валландер осмотрел ее. Похоже, ее перерезали ножом. Объяснения этому тоже не находилось. Он попытался представить себе, какие выводы сделал бы Рюдберг, но в голове было совершенно пусто.

В десять комиссар вернулся в кабинет. Ни Мартинссон, ни Сведберг не ответили, когда он позвонил им. Он придвинул к себе блокнот и начал составлять краткий перечень того, что ему известно о двух убитых людях со спасательного плота. Итак, они из Восточной Европы, их убили выстрелом в сердце с близкого расстояния, затем на них надели пиджаки и поместили на спасательный плот, который до сих пор не удалось идентифицировать. К тому же этих людей пытали. Валландер отодвинул блокнот. Его вдруг озарила мысль. Когда людей пытают и убивают, рассуждал он, то трупы скрывают, закапывают в землю или, привязав к ногам груз, топят на дне моря. Сбросить их на плот означает для убийцы слишком большой риск.

А если он это сделал нарочно? Предположим, хотел, чтобы тела обнаружили? А разве спасательный плот не свидетельство того, что убийство произошло на корабле?

Валландер смял верхний листок из блокнота и выбросил в мусорную корзину «Я пока слишком мало знаю, — думал он. — Рюдберг посоветовал бы набраться терпения».

Зазвонил телефон. Часы уже показывали четверть одиннадцатого. В тот самый миг, когда Валландер узнал голос своего отца, он вспомнил, что обещал сегодня встретиться с ним. В десять он должен был на машине приехать в Лёдеруп и забрать отца. Затем они собирались отправиться в Мальмё, в магазин, где продаются холсты и краски.

— Почему ты все не едешь? — раздраженно поинтересовался отец.

Курт Валландер решил объяснить все как есть.

— Прости, — сказал он, — но я совершенно забыл.

В трубке надолго повисла тишина, прежде чем отец наконец произнес:

— По крайней мере это честный ответ.

— Я могу приехать завтра, — сказал Валландер.

— Тогда отложим до завтра, — заключил отец и положил трубку.

Валландер написал себе записку и приклеил на телефон. Завтра-то уж он не забудет.

Затем позвонил Сведбергу. Снова никто не отвечает. Зато ответил Мартинссон, он только что вернулся. Валландер вышел в коридор и столкнулся с ним.

— Знаешь, что я разузнал сегодня? — начал он. — Что плот практически невозможно идентифицировать по внешнему виду. Все модели выглядят совершенно одинаково, и только эксперты могут их различить. И вот я поехал в Мальмё и обегал разных импортеров.

Мартинссон и Валландер пошли в столовую выпить кофе.

— Так, значит, теперь ты знаешь все о спасательных плотах, — сказал Валландер.

— Отнюдь. Только кое-что. Но я так и не узнал, где был изготовлен этот плот.

— Странно, что на нем не указаны ни его технические характеристики, ни страна-производитель, — заметил Валландер. — Обычно на спасательных средствах бывает полно всяких надписей.

— Я согласен с тобой. И импортеры из Мальмё тоже. Но решение проблемы все же есть. Береговая охрана. Капитан Эстердаль.

— Кто это?

— Пенсионер, всю свою жизнь командовавший таможенным судном. Пятнадцать лет в Арчёсунде, десять в Грютских шхерах. Затем переехал в Симрисхамн, где и вышел на пенсию. За все эти годы он составил собственный реестр всех типов судов. Включая резиновые лодки и спасательные плоты.

— Кто тебе рассказал о нем?

— Мне повезло, когда я позвонил в береговую охрану. Парень, с которым я говорил, служил на одном из катеров, где Эстердаль был капитаном.

— Отлично, — сказал Валландер. — Возможно, он нам поможет.

— Если он не поможет, не поможет никто, — философски изрек Мартинссон. — Он живет за городом у местечка Сандхаммарен. Я думаю привести его сюда, чтобы он мог осмотреть плот. Что-нибудь новенькое есть?

Валландер рассказал о выводах, к которым пришел Мёрт.

Мартинссон внимательно слушал.

— Это означает, что нам, возможно, придется работать с русской милицией, — сказал он, когда Валландер закончил. — Ты по-русски хоть что-нибудь знаешь?

— Ни единого слова.

— Но это также может означать, что нас вообще устранят от этого дела.

— Надежда умирает последней.

Мартинссон вдруг задумался.

— На самом деле мне иногда кажется, — сказал он, помолчав, — что я с удовольствием устранился бы от расследований некоторых преступлений, настолько они отвратительны. Настолько кровавы и непостижимы. Когда я учился на полицейского, нам так и не объяснили, как следует относиться к трупам замученных людей на спасательных плотах. Смысл этого преступления ускользает от меня. А ведь то ли еще будет.

В последние годы Курт Валландер и сам часто думал то же. Быть полицейским становится все труднее. Они живут во времена таких преступлений, о которых раньше никто и не слышал. Он знал: многие полицейские увольняются, чтобы служить в охране или работать в частной фирме вовсе не из материальных соображений. На самом деле большинство полицейских ушли из полиции из-за чувства неуверенности.

— Думаю, надо пойти к Бьёрку и попроситься на курсы повышения квалификации по обращению с жертвами пыток, — сказал Мартинссон.

Валландер услышал в его словах не иронию, а лишь горькое недоумение, которым терзался и сам.