Книга Беру свои слова обратно - Виктор Суворов

Жуков представил дело так, что летом 1941 года его не за что было расстреливать. Его даже снимать с должности начальника Генерального штаба было не за что. У него все обстояло прекрасно. По рассказам Жукова выходит, что Сталин его и не снимал с должности начальника Генштаба. Просто... Жуков сам попросил его снять...

В письме писателю В.Д. Соколову от 2 марта 1964 года Жуков описал этот момент (Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС и другие документы. С. 516). Причина, по которой Жукову пришлось покинуть пост начальника Генерального штаба, оказывается, не в том, что весь стратегический фронт рухнул от моря до моря. И не в том, что попал в окружение и погиб Западный фронт, и тут же при гениальном планировании Жукова при повторении тех же ошибок и просчетов новый Западный фронт снова попал в окружение и гибнет, открывая Гитлеру путь на Москву. Причина ухода с поста, если верить Жукову, в другом. Сталин якобы позволил себе говорить с великим Жуковым в непозволительном тоне. А принципиальный Жуков такого не стерпел. Тут-то он Сталину и заявил: «...Мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба!»

Сталин (если эти баллады принимать всерьез) снимать Жукова как раз и не собирался. А Сталин Жукову: «Да вы не горячитесь...» И только после этого Сталин согласился: ну ладно, так уж и быть, снимаю тебя с должности...

Как будто для отстранения Жукова не было причин! Как будто Жуков за разгром 22 июня не заслужил ста расстрелов! Как будто за новое окружение под Смоленском он не заработал позорной казни!

— 4 -

Прошло пять лет, и в первом издании мемуаров эта же сцена была улучшена. Она описана иначе. Кроме того, добавлено, что Сталин на великого стратега зла не имел. Освободив Жукова от обязанностей начальника Генерального штаба, Сталин тут же сел пить чай и Жукова рядом посадил... Но Жукову было не до сталинского чая.

Во втором издании фрагмент претерпел новые изменения. Например, Сталин, снимая Жукова, говорит ему такие приятные слова: «У вас большой опыт командования войсками в боевой обстановке» (Воспоминания и размышления. М., 1975. Т. 1. С. 358). Живой Жуков про такие комплименты ничего не рассказывал. А мертвый Жуков спохватился и добавил в мемуар сталинскую похвалу.

Эта сцена (как и все остальные) претерпевала дальнейшие трансформации. В десятом «самом правдивом» издании раздраженный Сталин, снимая Жукова, бросает ему оскорбление... Которое звучит величайшей похвалой: «Мы без Ленина обошлись, а без вас тем более обойдемся». Иными словами, для Сталина Ленин и Жуков — фигуры одного калибра. Интересно, что Сталин не от своего имени говорил, а якобы от имени всех: мы обошлись... Можно понимать: мы — руководители. А можно и так понять: мы — народ, мы — страна кое-как без Ленина выжили.

Если принимать во внимание, что Сталин через год сделал Жукова своим заместителем, то эта фраза приобретает новый смысл: без Ленина Советский Союз выстоял, а вот без Жукова — никак.

— 5 -

Дочь Жукова Мария Георгиевна любит рассказывать жуткие истории о том, что великому стратегу якобы не позволяли писать правду: «От Суслова, других работников ЦК поступали в издательство АПН приказы „резать“ по живому и выбрасывать из мемуаров самое-самое...» («Красная звезда», 29 июня 2002 г.).

На вопрос «Красной звезды», почему после окончания МГИМО она не пошла в дипломатию, Мария Георгиевна ответила: «Я осознала, что главная задача моей жизни — работа над папиными архивами и книгой, которую он поручил мне написать. Незадолго до смерти, видимо, понимая, что конъюнктурные писаки переврут всю его жизнь, папа завел со мной разговор о том, чтобы я, когда вырасту, изучила все его архивы, дневники, письма и написала правдивую книгу» (там же).

«Правдивую» книгу Мария Георгиевна написала. Вступительная статья — «Душа его христианская». Оказывается, что участник трех государственных переворотов, душегуб, перестрелявший умопомрачительное число людей без суда и следствия, военный преступник, подписавший приказ расстреливать семьи попавших в плен красноармейцев и командиров, вор, мародер и многоженец, член Президиума ЦК КПСС, самый кровавый полководец в истории человечества ко всему этому был еще и глубоко верующим человеком.

Во времена «перестройки» еще не вошло в моду крестным знамением себя осенять, потому при Горбачеве Жукова описывали настоящим коммунистом и верным ленинцем. А с 1991 года пошла мода креститься перед храмом. И тут же, следуя последней моде, «маршал победы» предстал перед изумленной публикой с сияющим нимбом над просветленным челом. О христианских добродетелях великого стратега поговорим особо, сейчас замечу только — даже «Красная звезда» (2 декабря 2003 г.) возмутилась: «Мария Георгиевна излишне наделяет своего отца Георгия Константиновича набожностью».

Уверен, когда пойдет на Руси мода на мусульманство, Мария Георгиевна отыщет доказательства: ее великий родитель всю войну Коран за пазухой носил. А адъютанты возили за ним по всем фронтам молитвенный коврик. И в Мекку все рвался, сердечный, босиком сходить, да не сумел...

Проклятые конъюнктурщики из ЦК воспрепятствовали.

— 6 -

Главный подвиг Марии Георгиевны — не книга об отце, а работа с его архивами. Это был долгий, кропотливый труд. Как награда за упорство — удача. «В конце 80-х годов, когда Георгия Константиновича уже не было в живых, его младшая дочь Мария, к счастью, разыскала самый первый вариант рукописи мемуаров своего отца. Оказалось, что в общей сложности в печать не пропустили 300 страниц машинописного текста!» (Аргументы и факты. 1995. No 18-19).

Достаточно интересно, что та же самая фраза, слово в слово, повторена другим автором в «Красной звезде» (1 декабря 1999 г.), только без восклицательного знака.

Но не это главное. Важно обратить внимание на цифру 300.

«Главной заслугой Марии Георгиевны является то, что она сумела разыскать первоначальную рукопись мемуаров Жукова. Мемуары увеличились более чем на 4 печатных листа, т.е. свыше 100 машинописных страниц... Подлинные взгляды великого русского полководца сохранены для потомков» («Красная звезда», 29 июня 2002 г.). А тут важно обратить внимание на цифру 100.

Так все складно получается! В конце 80-х годов над Советским Союзом громыхали так называемые «гласность» и «перестройка». Вот именно в этот момент Мария Георгиевна и нашла «первоначальную рукопись». А раньше рукопись никак не находилась. Сначала она нашла 300 страниц машинописного текста, и был сделан трехтомник. Потом кое-что оказалось неактуальным. Трехтомник вновь порезали, превратив в двухтомник. Под закат «перестройки» было заявлено: найдено 300 страниц. Через десяток лет оказалось, что было найдено не 300 страниц, а только 100.

200 найденных страниц потерялись, их снова невозможно найти. Публику попросили не беспокоиться, о найденных страницах забыть. Оказалось, что нашли то, что находить не следовало. Даже не так: тогда их следовало найти, а сейчас их следует потерять.

Но даже не эти находки и пропажи удивляют. Волнует другой вопрос: как случилось, что «первоначальную рукопись» надо было разыскивать? Если Жуков видел, что идеологи кромсают его творение, если был заинтересован в сохранении исторической правды, то просто должен был сказать дочери: вот она, первоначальная, под кроватью лежит, настанут лучшие времена — публикуй.