Книга Сладкий сон - Кейт Уолкер

– Я знаю.

Голос Пьетро выдернул Марину из одуряющего тумана. Тень улыбки тронула его губы, взгляд стал еще пристальнее.

– Знаю. Я тоже чувствую это. Оно так никуда и не делось, верно?

– Не понимаю, о чем ты.

Марина прекрасно знала, о чем он. Она попятилась, хотя делать этого не стоило.

– Что никуда не делось?

– Лгунья, – бархатным голосом промурлыкал Пьетро, наступая на нее, медленно, для стороннего наблюдателя совсем не страшно, но Марину охватил липкий ужас.

– Я не лгу! Я не знаю, о чем ты говоришь!

Она лгала. Она знала. Одного его прикосновения хватило, чтобы все ее тело словно наэлектризовалось.

Пьетро покачал головой:

– Я не боюсь признать, что все еще хочу тебя. Я был бы рад избавиться от этой тяги к тебе, она доставляет мне не меньше хлопот, чем тебе. Но, по крайней мере, я готов признаться в этом, и тебе тоже стоит быть честной с собой и со мной.

– Я не боюсь!

Не боится? Да кого она обманывает? В груди у нее все жарче разгорался огонь желания, выжигающий разум и инстинкт самосохранения. Ни одному мужчине еще не удавалось сотворить с ней такое, кроме Пьетро: одного его присутствия было довольно, казалось, что от него исходят какие-то волны, превращающие Марину в безвольную марионетку, с готовностью выполняющую каждую его команду. Это пугало ее так же сильно, как возбуждало, и она скучала по этому чувству, как же она скучала по нему!

– Ты хочешь честности? Хорошо. Да, я тоже хочу тебя, всегда хотела. Но кроме секса в отношениях должно быть кое-что еще.

– Однако секс – неплохое начало.

Пьетро снова улыбался своей чарующей улыбкой. Марина думала, что, зная это его умение, можно защититься от него, но нет – она так и не подобрала достойную защиту против его чар.

– Мы ничего не начинаем, забыл? – заметила Марина. – Мы пытаемся как раз положить конец нашему браку. За тем мы и пришли сюда.

– Вначале так и было, – согласился Пьетро, но его тон подразумевал, что предложение не закончено.

– Что значит «вначале»? Ты же не передумал? – тревожно спросила Марина.

Пьетро пожал плечами. По его спокойному лицу и темным глазам невозможно было понять, что он имеет в виду.

– Ты первая высказалась против условий договора, – сказал он, бросив взгляд на стол с рассыпанными по нему бумагами. – Ты отказалась от сделки, которую я собирался тебе предложить.

– Потому что мне ничего от тебя не нужно!

Он молча кивнул и подошел еще ближе. Он не вызывал ощущения угрозы, не запугивал, он просто был, был слишком близко.

– Ты захотела все изменить, так что теперь нам придется выработать новые условия.

Да что же это такое? Если бы она просила больше, чем он был готов предложить, тогда его упрямство можно оправдать. Но ей ничего не нужно, почему он просто не отпустит ее? Надежда на новое, свободное будущее потускнела.

– Это просто смешно! Ты не можешь требовать, чтобы я что-то приняла от тебя! Не можешь отказаться продолжать процесс только потому, что я прошу меньше, чем ты хотел дать мне!

Пьетро не настолько самовлюблен, чтобы заупрямиться лишь потому, что она пошла против него, Марина знала это. Пьетро Динцео был каким угодно – властным, нетерпимым, подавляющим, нечутким, но только не самовлюбленным. Значит, что-то другое заставило его поступить так.

Пьетро подобрался совсем близко к ней, но она не могла даже на шаг отодвинуться от него. Марина словно разделилась на двух человек. Первый не хотел отступать, чтобы не показать своего страха, не подтвердить мнение Пьетро о ней. Второй просто не хотел отступать – наоборот, он хотел оказаться как можно ближе к Пьетро, к которому Марину тянуло с огромной, непреодолимой силой. Глаза Пьетро, темные и глубокие, обещали слишком много, чтобы противиться ему.

Марина хотела Пьетро, хотела снова почувствовать тепло его тела, всего один раз, последний. Она возжелала этого сильнее всего на свете, едва переступила порог этой комнаты. Пьетро был опасен – но Марина нуждалась в этом пьянящем ощущении, и, если ей представится шанс снова очутиться в его объятиях, она не сможет не воспользоваться им. Это пугало ее, но будущее, в котором не будет Пьетро, не будет этого головокружительного, жуткого счастья, пугало ее еще сильнее. Возможно, и даже скорее всего, любовь Марины к Пьетро умерла и брак их уже не спасти, но страсть все еще горела в ней и вряд ли когда-нибудь погаснет до конца.

И Марина стояла, не шевелясь под его обжигающим взглядом, не опуская глаз, и ждала, что будет дальше. Вдруг Пьетро замер и нахмурился, не дойдя до нее.

– Ты понимаешь, что путаешься в показаниях? – спросил он, внимательно разглядывая ее лицо. – То ты говоришь, что ничего не чувствуешь ко мне, ничего не хочешь от меня, что наш брак погиб, то наоборот… – Он рассматривал ее, как любопытную диковинку, с ног до головы.

– Так и есть, мне ничего не нужно, – с трудом выговорила Марина, понимая по тому, как он вздернул брови, что уверенный тон ей совсем не удался.

– Твои глаза говорят обратное, – пропел Пьетро, и от его голоса тело Марины задрожало от предвкушения. – И твои губы тоже.

Марина нервно облизала губы и поняла, что выдала себя окончательно. Пьетро плотоядно улыбнулся:

– Так что же, красавица? Чего же ты хочешь на самом деле?

– Я… – прошептала Марина.

Она не могла подобрать нужные слова. Ее голову словно набили ватой, пол под ногами плыл, осыпался, словно зыбучие пески. Она закрыла глаза, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. Нужно сказать ему то, что она заготовила в самом начале путешествия сюда…

Марина так гордилась собой, когда задумала швырнуть бумаги ему в лицо, крикнуть этому гордому князю, что ей ничего не надо от него. Гордость даже вытеснила обиду от того, как небрежно он пригласил ее на Сицилию, и отчаянное нежелание видеть его снова. Предвкушение поддерживало ее всю дорогу, помогало держаться, когда она увидела Пьетро, высидеть эту встречу. Марина думала о том, что еще немного, и она будет свободна как птица и с легкой душой полетит навстречу новой жизни без боли. И если ее сердечные раны еще не зарубцевались, растравлять их еще сильнее она не станет.

Так она думала. А теперь ее план сдулся, как воздушный шарик. Вместо того чтобы уйти отсюда как можно скорее, она все глубже увязала в осложнениях. Почему-то ее бунт не ускорил процесс, а вдохнул в голову Пьетро идею реанимировать их брак, от которого Марина так стремилась вырваться. Неужели он, правда, этого хочет?

– Время вышло, – сказал Пьетро и сделал шаг к ней, покрывая крошечное расстояние, разделявшее их.

– Я не… – начала Марина, но Пьетро молча покачал головой и положил палец на ее губы.

– Слишком поздно. Не нужно ничего говорить: твое молчание все сказало за тебя.