Книга Дело о танцующей статуе - Наталия Кузнецова

— Мусорные баки я позади дома видела, — крикнула ему вслед Светлана Анатольевна.

Ромка, бросив коробки в бак, обогнул дом и вдалеке, у самых ворот, увидел Андрея, который остановил какого-то мужчину с большой сумкой в руках и принялся его о чем-то расспрашивать. Но мужчина быстро ушел, а Андрей снова стал щелкать вокруг своим фотоаппаратом.

Ромка подошел к журналисту:

— Ну и как тебе здесь?

— Все отлично. Репортажик должен классный получиться. А когда здесь появятся дети, то я снова сюда приеду и его продолжу.

— А с кем ты сейчас говорил?

— Как я понял, с местным сторожем. Во всяком случае, он из сторожки выходил. — Андрей махнул рукой в сторону стоявшего в гуще деревьев маленького домика, который Ромка поначалу не заметил. — Я хотел его расспросить о прошлом этой усадьбы, но ничего не вышло, очень уж он куда-то торопился.

К ним подошла Светлана Анатольевна.

— Телефон здесь не работает, — пожаловалась она.

— У меня в машине сотовый, — сказал Андрей, — пойдемте со мной.

— А кто это был? — спросила Славкина мама. — Не сторож случайно? Мне бы с ним поговорить. Сколько раз здесь была, ни разу не смогла с ним увидеться. Неуловимый какой-то. Он вернется?

— Я не знаю, — пряча в сумку фотоаппарат, ответил Андрей. — Он мне об этом ничего не сказал.

Подождав, пока Светлана Анатольевна поговорит по его «Мотороле», он попрощался с ней и с ребятами и отправился назад в Москву.

Довольно скоро Ромка изрядно утомился. Он взглянул на Славку с Лешкой. Похоже, они устали ничуть не меньше его.

«Это все, зачем мы сюда приехали?» — разочарованно подумал мальчишка. Он-то надеялся, что будет весело и интересно, но все их пребывание в доме в конечном итоге превратилось в скучную монотонную потовыжималку. Несмотря на приезд еще двух женщин, ей не было видно ни конца ни краю.

— Рома, — вдруг позвала его сестра в одну из комнат. — А здесь, по-моему, был больной.

— С чего ты взяла?

— А ему уколы делали, — и Лешка веником вымела из-под старого шкафа несколько использованных одноразовых шприцев.

— Больной, думаешь? — хмыкнул Ромка. — Знаешь что? Ты их не выбрасывай.

— Почему?

— Ну, мало ли… — Он взял веник из Лешкиных рук, смел шприцы на газетку, свернул ее и засунул за батарею.

— Зачем тебе это?

— Сам не знаю, но пусть полежат.

После короткого перерыва на обед Ромка стал мечтать лишь об одном: чтобы скорее наступил вечер и можно было отдохнуть. Он как автомат ходил на помойку, приносил ведра с водой, выжимал для Лешки всякие тряпки.

И вот наконец Светлана Анатольевна объявила отбой. Женщины вскипятили чай, и они все вместе поужинали. А потом только и оставалось, что ложиться спать. Телика здесь, понятное дело, не было. Ромка открыл было свою любимую черную книгу с мудрыми высказываниями великих философов, но сил читать ее не было никаких. Хорошо хоть, что места в доме было много. Каждый мог выбрать себе помещение по вкусу. Дети разместились на втором этаже. Лешка предпочла маленькую комнатку с диваном, чем-то похожую на ту, в которой она жила на даче у Артема прошлым летом. Ромка со Славкой устроились в большом зале с ажурными потолками и высокими полукруглыми окнами, где у детсадовцев, очевидно, раньше была спальня. Женщины постелили себе в одной из комнат на первом этаже.

Раньше всех сон сморил Славку. Лешка скрылась в своей комнатушке и тоже стала укладываться. Ромка лег на продавленный диван, но почему-то никак не мог уснуть. Иногда от усталости люди не спят, мама как-то ему об этом говорила. Он повертелся, посмотрел на белую лепнину на потолке, которая из огромного окна осветилась выплывшей из-за облаков огромной луной, отбросив от себя причудливые тени, и ему стало грустно. Ну, наубирались здесь, ну, поели и поспали, а завтра снова повкалывают, и домой. Тоска какая. Может быть, для смеху намазать Лешку со Славкой зубной пастой, как они это делали когда-то в лагере? Да нет, не стоит. Народу больно мало, смешно не будет, они еще возьмут да и обидятся.

Ромка привстал и огляделся вокруг себя. Луна отплыла куда-то за дом, тени исчезли. Такой здоровый дом, старинный. Вот было б здорово, если бы здесь водились привидения! Хоть бы одно откуда-нибудь вылезло! Мальчишка задумался и усмехнулся. Так, а почему бы и в самом деле здесь не появиться привидению? Дикому, но симпатичному!

Ромка приподнялся, тихо-тихо выскользнул за дверь и достал из шкафа в соседней комнате старую белую скатерть. Он видел, как ее туда засунула днем Светлана Анатольевна, сказав «пригодится». Вот и пригодилась. Прямо-таки незаменимая вещь для приличного привидения. А еще, кажется, надо скрежетать цепями, светить холодным светом, издавать замогильные стоны. Черт, как же он заранее все это не продумал. Надо взять фонарик и поискать в этом доме еще что-нибудь привиденческое.

В Ромкиной необъятной сумке ножниц не оказалось, зато нашлись флуоресцентный лак для ногтей, который он купил Лешке на Восьмое марта и забыл вынуть, а также перочинный ножичек. Прорези для глаз на скатерти можно было сделать и им. А лаком намазать не только ногти, но и пальцы целиком, и вокруг глаз. Это было уже кое-что. Мальчишка спустился вниз, чтобы в притулившейся недалеко от входа кладовке найти что-нибудь гремящее и скрежещущее.

Внизу было холоднее, чем наверху. Пол в холле был мраморный, к немалой Ромкиной радости — он не скрипел. Мальчишка поежился и, прежде чем приступать к поискам столь нужных ему предметов, решил закрыть форточку, из которой нещадно дуло. Он подошел к окну. Холодная луна теперь с другого бока по-прежнему равнодушно светила на заснеженный парк. Как в январе, подумал Ромка и посмотрел вниз. В парке было много елей, и, обсыпанные снегом, они, словно охранники, защищали зиму от посягательств весны. Ночью вокруг дома было еще красивее, чем днем. В ярком свете земного спутника деревья казались живыми героями волшебной сказки.

Ромка перевел взгляд на понравившегося ему днем мальчика с горном. Пионер обернулся и тоже посмотрел на него. Ромка потряс головой. Ну и наработался же он сегодня. А еще собрался привидение изображать. Самому стало черт-те что мерещиться.

Он закрыл глаза и снова их открыл. Чудеса продолжались. Мальчик-горнист наклонился сначала на один бок, потом на другой. Затем отвернулся от Ромки и снова немного покачался. Казалось, что он танцует среди наряженных в белые хлопья деревьев, которые в ритм неслышной музыки слегка шевелили ветвями. Затем пионер повернулся и поклонился. Ну и дела! Ромка привстал на цыпочки, чтобы увидеть статую в полный рост, но ноги пионера закрывали растущие перед постаментом высокие кусты. Он же железный или бронзовый, тяжелый то есть. Как же он шевелится? И почему? И зачем? Может быть, выйти к нему и посмотреть?

Превозмогая страх, Ромка потихоньку двинулся к входной двери. Она была закрыта на засов. Он принялся его отодвигать, засов при этом противно заскрежетал. Мальчишка замер. Постояв неподвижно с полминуты, он пробрался на кухню, где они оставили свои продукты, нашел небольшую бутылочку с оливковым маслом и, прокравшись назад, щедро полил маслом засов. Затем медленно-медленно выдвинул его из скобы, приоткрыл дверь и вышел наружу.