Книга Дело о бледном вампире - Наталия Кузнецова

— Вот, возьмите.

Слегка ошеломленная неожиданным визитом стольких людей, старушка заглянула в конверт и смутилась:

— Ой, да зачем мне столько! Неудобно-то как! Да вы проходите, пожалуйста, чего ж на пороге стоять?

Марина покачала было головой, но Ромка не дал ей возможности отказаться и тут же ринулся в домик.

В комнатке, куда он попал, у одной стены блестела железная кровать с круглыми шишечками, застеленная синим покрывалом с белыми нитяными узорами. Подушку на ней украшала старинная кружевная накидка. У окна стоял стол, а на другой стене над старым комодом в рамочке висела небольшая, выцветшая и пожелтевшая фотография молодых людей: девушки в белом платье и парня в темном костюме. Взявшись за руки, оба радостно улыбались в объектив фотоаппарата.

Ромка повертел головой и с ходу спросил:

— А печку вы зимой топите?

Хозяйка покачала головой.

— Тогда зачем у вас на крыше труба?

— И труба, и печка остались с прежних времен. Печку я уже лет двадцать как не топлю. У меня теперь газовый нагреватель.

— А почему вы ее не разобрали? — не отставал Ромка.

— Сначала боязно было, — терпеливо отвечала старушка. — Думала, а вдруг газа не будет? А теперь кому разбирать? Хотя ни угля, ни дров у меня давно нет, если что, так и так замерзну.

— А это вы? — спросила Марина, вглядевшись в фотографию на стене.

— Я, — кротко ответила Серафима Ивановна. — С моим мужем, Колей, перед самой войной.

— А сейчас он где?

Серафима Ивановна вздохнула.

— Он не вернулся с войны.

— Погиб?

— Пропал без вести. Куда я только не писала, где его не искала! И Дашенька, спасибо ей большое, мне в этом помогала, в Москве справки наводила, по разным инстанциям ходила, но и у нее ничего не вышло.

Марина снова внимательно посмотрела на фотокарточку.

— Как же мне знакомо это лицо! — Она осторожно сняла снимок со стены и пошла с ним к окну, чтобы получше его разглядеть. — А фамилия вашего мужа не Строев?

Серафима Ивановна удивленно взглянула на девушку.

— Строев. Николай Егорович.

— Николай. Коля. — Маринины глаза заблестели. — Значит, это он, я почти уверена. Знаете, мой дед часто рассказывал, как ему Коля Строев на фронте жизнь спас. И фотографии часто показывал. Они у меня остались. Там мой дедушка и ваш муж сидят на какой-то поляне.

— Деточка! — ахнула старушка. — Родная моя! Если тебе не трудно, принеси мне, пожалуйста, хоть одну такую фотокарточку. Мне бы посмотреть на него хоть разочек! А как твоего деда звали?

— Владимир Гаврилович Васильев.

— Володя, значит. По-моему, Коля о нем писал. — Серафима Ивановна кинулась к маленькой тумбочке возле кровати, выдвинула ящик, достала несколько потрепанных, желтых от времени конвертов-треугольников. Такие письма Лешка видела только в кино. — Здесь все мое богатство. Три года я их ждала и изредка получала, а потом только ждала и ждала… А где же он сам-то, Володя? Жив?

— Дедушки давно нет.

Марина, погрустнев, задумалась. Старушка, сжав руки, молча ждала, что она ей скажет еще. И девушке пришла в голову новая мысль.

— Я знаю, кому можно позвонить. Другой дедушкин однополчанин, Федор Иванович, жив, и можно у него спросить, не известна ли ему судьба вашего мужа. А потом проследить путь их воинской части. Важно знать ее номер. Их, дедушка рассказывал, несколько раз расформировывали.

— Разве этим кто-нибудь будет заниматься? — с горечью сказала Серафима Ивановна. — Теперь новых проблем много. Кому я нужна, старая?

— Не говорите так, теперь о фронтовиках и их женах заботятся. Главное — знать, с чего начинать. Архивы-то целы.

— Ох, деточка, мне тебя сам Бог послал, — прошептала старушка, и в уголках ее ясных глаз выступили слезы.

Пока они разговаривали, Ромка даром время не терял. Он вышел в кухоньку и потихоньку открыл печную заслонку. Опасаясь сажи, с осторожностью сунул внутрь руку. Но заслонка оказалась чистой.

Вслед за ним вышел Виталий.

— Бывают же такие совпадения, — качая головой, сказал он. — Бедная старушка. Если бы Маринин дед при жизни знал ее адрес, то помог бы ей найти следы мужа. Скорее всего, он в плен попал, а оттуда мало кто возвращался.

В мгновение ока Ромка отскочил от печки.

— Совпадения и не такие еще бывают, — бросил он и отправился назад в комнату, чтобы прикинуть, где еще можно поискать клад. Но вся компания уже собралась уходить.

Подойдя к двери, Марина обернулась.

— Серафима Ивановна, сегодня вечером я занята. А завтра днем постараюсь к вам забежать с фотографиями.

— Спасибо тебе большое, — проникновенно произнесла старушка. — Приходи, когда сможешь, я всегда дома.

— До свидания! — хором воскликнули остальные.

Взглянув на часы, Марина с Виталием заторопились в театр.

Все вскочили в подошедший автобус, и тут только Марина вспомнила, что забыла зайти в аптеку.

— Зайдешь завтра, — сказал Виталий и взял ее за руку. — Ты действительно решила помочь старушке узнать, что сталось с ее мужем?

— Конечно.

— Я тебе помогу.

— Спасибо тебе. — Марина улыбнулась Виталию так же нежно, как Ромке, когда они говорили о Мандельштаме. Ромка с досадой отвернулся и, прижавшись носом к грязному автобусному окну, принялся разглядывать город.

До проспекта было ехать всего ничего, и вскоре друзья распрощались с актерами.

— Рома, а почему ты не разузнал у бабушки Симы о монетах? — глядя им вслед, шепотом спросила Лешка.

Ромка покрутил пальцем у виска и прошипел:

— Ты что, спятила? Там же столько народу было! Разве можно посвящать всех в эту историю? Я вообще не хотел, чтобы с нами туда посторонние люди шли. Кроме Марины, конечно. Но тут этот прицепился, откуда только взялся! Лучше я сам к бабульке потом схожу. Надо будет копию того письма с собой взять, чтобы ей обо всем напомнить.

— О чем вы все время шепчетесь? — заинтересовалась Катька.

— Да так, ни о чем, — отозвался Ромка.

— А в Дом актера вечером пойдете?

— Я пойду, — откликнулась Лешка.

А Ромка промолчал. Он представил себе держащуюся за руки парочку и не захотел никуда идти. Что ему там делать? И вообще, он сюда приехал не по концертам ходить, а делом заниматься. А стихов он сегодня и так наслушался вдоволь, хватит с него расстройств.

Глава VI САМОДЕЛЬНЫЙ ПРИБОР

Дома Ромка первым делом полез в свою сумку, достал из нее черную философию, открыл, но письма не обнаружил. Он перелистал книгу более внимательно, взяв пальцами за корешок, потряс ее над полом и покосился на сестру.