Книга Влюбленный Дракула - Карин Эссекс

— Ты что, забыла, какая участь постигла Лиззи Корнуэлл? — спросила я. — Бедняжка решила завести любовника, а теперь проводит свои дни в притоне курильщиков опиума неподалеку от Блю-Гейт-Филдс.

Лиззи Корнуэлл, как и я, работала учительницей в школе мисс Хэдли до того самого печального дня, пока отец одной из девочек не положил глаз на молодую наставницу и не убедил ее вступить на опасную стезю. Помню, глаза Лиззи радостно сияли, когда она сообщила мне о своем решении оставить школу.

— Видела бы ты, какую прекрасную квартиру он снял для меня, — твердила она.

— Конечно, мне очень жаль эту бедолагу, — вздохнула Кейт. — При каждой встрече я даю ей немного денег. Но, между нами говоря, главная беда Лиззи в том, что она полная идиотка. Чего никак не скажешь про нас с тобой, Мина. К счастью, природа наградила нас умом и талантами.

— Уверена, точно так же думала о себе Лиззи, — возразила я. — А сейчас она расхаживает по Стрэнд в платье, взятом напрокат, и предлагает себя всякому встречному. Надеяться ей больше не на что. Женщину, которую бросил любовник, никто не примет в дом даже в качестве горничной. Таких женщин окружает всеобщее презрение.

— Мина, видела бы ты, какое выразительное у тебя сейчас лицо! — воскликнула Кейт. — Пожалуй, твое истинное призвание не журналистика, а сцена. Жаль, что ты так истово печешься о своей репутации благонравной молодой леди.

Кейт картинно сложила руки, поджала губы и возвела глаза к небесам. Выражение получилось таким забавным, что я невольно расхохоталась.

— Ты загадочна, как сфинкс, Мина Мюррей, — изрекла Кейт. — Говоришь одно, а думаешь, похоже, другое. По крайней мере, твои поступки далеко не всегда соответствуют твоим словам.

— Что ты имеешь в виду? — с подчеркнутым недоумением спросила я.

Кейт встала, задев при этом несколько бумажных японских фонариков, свисавших с потолка.

— Помнишь, в прошлом месяце твой ненаглядный Джонатан ездил в Экстер? — сказала она. — Ты не преминула воспользоваться его отсутствием, чтобы сходить в мюзик-холл, людей посмотреть и себя показать. Хотя ты и строишь из себя кисейную барышню, тебе не занимать смелости.

Против этого мне нечего было возразить: я действительно ходила с Кейт в мюзик-холл, где в тот вечер выступали Китти Батлер и Нэн Кинг, певички, выходившие на сцену в мужских костюмах и изображавшие влюбленных.

— Представляю, что сказал бы Джонатан, увидав свою будущую женушку в столь злачном месте, в обществе девиц, потягивающих пиво и визжащих от восторга при виде других девиц, напяливших сюртуки и брюки, — усмехнулась Кейт.

Да, зрительницы, наполнившие мюзик-холл — по большей части простые работницы, — явно были от дерзких певичек без ума. Создавалось впечатление, они не понимают, что два щеголеватых денди на самом деле принадлежат к женскому полу. Об этом я сказала Кейт после того, как представление закончилось.

— Эти две птички сочетают в себе женскую красоту и мужскую развязность, — пояснила она. — И знаешь, похоже, я тоже втрескалась в них по уши!

После этих слов мы обе так расхохотались, что прохожие бросали на нас удивленные взгляды.

— Не буду кривить душой, представление мне понравилось, — кивнула я. — Но на каком основании ты решила записать меня в смельчаки? Разве для похода в мюзик-холл требуется какое-то особое мужество?

— А как же иначе! — воскликнула Кейт, упираясь руками в бедра. — У жалкого создания, которое принято называть «леди», никогда не хватило бы духу отправиться на подобное шоу. И тем более признать, что оно пришлось ей по вкусу. Для того чтобы вырваться за пресловутые «рамки приличий», которые устанавливает общество, требуется немалая смелость. Поэтому я не сомневаюсь, за маской скромной школьной учительницы скрывается настоящая бунтарка. Ты сама еще не знаешь, на что способна.

Я сочла за благо не развивать эту тему, и мы с Кейт принялись за работу. К вечеру мы обе изрядно проголодались, и Кейт предложила пойти поужинать в ближайший ресторан. Клиентуру этого ресторана по большей части составляли журналисты, которым приходилось работать допоздна, готовя статьи для завтрашних выпусков и вычитывая гранки. Я отнюдь не была уверена, что двум молодым леди пристало ужинать в ресторане в обществе друг друга, однако понимала, что у Кейт свои привычки и в данном случае мне придется пойти на уступку. К тому же я надеялась, что в ресторане имеется отдельный дамский зал. Предположение мое оказалось ошибочным, и нам пришлось ужинать в окружении мужчин, многие из которых хорошо знали Кейт. Приглашения составить джентльменам компанию и подсесть за какой-нибудь залитый пивом и заваленный газетами стол следовали одно за другим; на мое счастье, Кейт отклоняла их с непререкаемой категоричностью.

Пока мы с Кейт, погруженные в собственные мысли, молча поедали каплуна, в ресторан вошел стройный мужчина в вечернем костюме. Он окинул зал пристальным взглядом. У меня перехватило дыхание, когда глаза его остановились на мне. Лишь когда незнакомец снял шляпу и выяснилось, что он довольно стар, плешив и ничуть не напоминает моего ночного спасителя, я вздохнула с облегчением.

— Скажи, тебя снятся кошмарные сны? — обратилась я к Кейт.

— А как же иначе, Мина. У каждого из нас свои кошмары.

— А бывает у тебя так, что ты сама не понимаешь, спишь ты или бодрствуешь? Тебе случалось посреди ночи вставать с постели и при этом не просыпаться?

Я понимала, что затрагивать подобную тему в разговоре со столь въедливой и проницательной особой, как Кейт, весьма рискованно. Но мне необходимо было узнать, доводилось ли другим людям испытывать нечто подобное тому, что испытала я.

— Нет, сама я по ночам не бродила, — покачала головой Кейт. — Но много раз слышала, что такое бывает. Такое состояние называется сомнамбулизмом. Один немецкий ученый, забыла его фамилию, уже много лет занимается исследованиями в этой области. Так вот, он выяснил, что сомнамбулизму подвержены люди, у которых повышены способности к восприятию.

Я ощутила, как внутренности мои болезненно сжались.

— Способности к восприятию? Ты хочешь сказать, эти люди обладают чрезвычайно тонким обонянием?

— Да, или обостренным чувством вкуса, или на редкость хорошим слухом. А почему это тебя так занимает, дорогая? Неужели ты тоже встаешь во сне, бродишь неизвестно где, а потом не знаешь, что натворила?

Это было чистой правдой, но я не была готова ее признать. Мне вовсе не хотелось стать объектом исследований Кейт, предпринятых как из женского любопытства, так и из профессионального интереса.

— Нет, со мной ничего подобного не происходило, — заявила я. — Но одна из учениц нашей школы постоянно встает по ночам и выходит из дома, а после клянется, что ничего не помнит.

Я не опасалась, что ложь моя будет разоблачена, ибо из всех жителей Лондона Кейт и мисс Хэдли в наименьшей степени были склонны вести беседы друг с другом.

— Бедная девочка совсем извелась, — вздохнула я.