Книга Фарш Мендельсона - Анастасия Монастырская

Но разве можно говорить с влюбленным мужчиной о чем-то важном? Разумеется, нет. Пришлось перейти на сомнительное чириканье и цитирование классиков: «Я помню чудное мгновенье…». На «мимолетном виденье» мы решили сделать паузу и еще немного подумать о своих чувствах. Прощаясь, мы застряли в коридоре. Причина — поцелуй. Как сказали бы в самом откровенном ток-шоу: мы никак не могли сделать это. Федоров топтался в коридоре, не решаясь приблизится ко мне. Я мечтала, чтобы он поскорее ушел — страсть была сейчас последним делом, о чем я беспокоилась. В общем, прощание вышло как в проходном советском кинофильме: мы пожали друг другу руки и разошлись. Только когда за ним закрылась дверь, я сообразила: на «ты» мы так и не перешли. Кошмар! Теряю квалификацию. Нужно срочно выпить. Вино всегда помогало очистить сознание и принять верное решение. Однако перелет и стресс сделали свое дело: не успела я подумать. Как неприлично наклюкалась.

Зачем Иванов сюда приехал? — мысль, не дававшая покоя. В Канаде у него был неплохой бизнес, вменяемая женщина, и дом, купленный в кредит. Неужели все это великолепие он был готов променять на отсутствие работы, отсутствие жены и дом в Колымягах, чужой ему по определению? Верится с трудом. Значит, существовало нечто такое, заставившее сорваться с насиженного места и вернуться в исходную точку А. Любовь? В зале — гомерический хохот. Мы развелись более пяти или шести лет назад. Все время забываю. Надо бы в паспорт заглянуть и уточнить. Вряд ли по прошествии столь долгого времени у Иванова возникли романтические намерения. Не верю! Не верю! Не верю! Романтика и Иванов — как тропики и мороженое, представить их вместе, конечно, можно, но только не в этой жизни. Более циничного человека я не знала. Даже в период ухаживания он умудрялся превратить любое романтическое действие в отвратительный фарс. Помнится, я попросила кофе в постель. Нет проблем. Он принес. Чашку растворимого пойла и два толстых куска вареной колбасы. А потом искренне удивлялся, почему я запустила в него сначала кофием, а затем колбасой. И так во всем.

Выпроводив Федорова (что уже сродни подвигу) я быстро обыскала свои апартаменты. Охотно верю, что Иванов провел свои последние дни именно здесь. В раковине грязная посуда, под креслами фантики и рваные газеты, апельсиновые шкурки. Кошмар, у меня даже тараканы появились! Ну, что за человек! Сколько себя помню, где Иванов, там и тараканы. Они что его, по запаху находят?! Вещей у моего бывшего мужа было немного. Хотя не исключено, что основной багаж сейчас томился на чердаке. Я бегло просмотрела содержимое спортивной сумки. Ну-ну! он остался верен себе. Иванов как Есенин привез на родину грязные шелковые рубашки и носки. И больше ничего. Я аккуратно сложила вещи в сумку, как вдруг услышала стук в дверь.

На пороге стояла Клара, она заговорщицки спросила:

— Тебе не кажется, что нам нужно поговорить?

— Сама к тебе собиралась. Проходи.

Бабушка прошла в комнату, и при электрическом свете я увидела, как она постарела за последние недели:

— Знаю, можешь даже ничего не говорить, — предупредила она мой вопрос. — Выгляжу очень плохо. Спортзал забросила, в бассейне две недели не была. Смерть Ивана далась очень тяжело. Хотя Иваном этого человека назвать было очень сложно.

— То есть?

Она тяжело опустилась на диван:

— Плесни и мне вина. С тобой выпью. Понимаешь, когда расстаешься с близким человеком, подсознательно прощаешься с ним навсегда. Даже если он вернется, все придется начинать заново. Заново узнавать друг друга, приноравливаться к чужим привычкам, вспоминать старые шутки и фотографии. Что же касается Ивана, то мы ему с дедом только мешали. Как и остальные вокруг. Поэтому он и сбежал от нас, — Клара глубоко вздохнула. — Эмиграция стала прекрасным выходом для всех: вроде бы он жив, здоров, счастлив и вместе с тем его нет. Виртуально он давно для нас умер. Как и для тебя, Эфа. Давай посмотрим правде в глаза: он умер в тот момент, когда сел в канадский самолет.

— Но теперь он вернулся, бабушка, — мягко напомнила я.

— Он прибежал, поджав хвост, — резко парировала Клара. — И как трус спрятался за женскими спинами. Так Ваня поступал с самого детства: натворит бед, а потом ведет себя как дите малое-неразумное: «Ой, это не я! Ой, бес попутал. Спасите! Помогите!». И мы, дураки старые, помогали. Из каких только передряг его не вытаскивали. Сколько авантюр было в его жизни. Так ведь сейчас не восемнадцатый век! Это тогда авантюристы были в почет, а сейчас на любое правонарушение ответ один — закон. А вот с законом он как раз и не ладил. Единственно мудрым поступком Ваньки стала женитьба на тебе, за это я ему могу многое простить. Потеряла внука, нашла любимую внучку. — Она замолчала в нерешительности, но затем продолжила:

— Ты ведь не знаешь главного… На следующий день после приезда Иванова нам звонила его канадская дама сердца.

— Вернись, я все прощу? — улыбнулась я, вспомнив амурные подвиги бывшего мужа.

— Если бы! Она холодно проинформировала, что после того, как этот русский мучачос сбежал, прихватив ее деньги, к ней в дом наведались другие русские мучачос. В результате, дома у канадской дамы больше нет, а сама она находится в больнице. Еще вопросы есть?

— Если учесть, что слово «мучачос» обозначает женщину, то понятно, какого мнения эта дама была о нашем Ваньке. В любом случае не знала, что в Канаде женщины знают слово «мучачос».

— В Канаде женщины и не то знают. У них на все один ответ «mental cruelty». На сексуальные домогательства, немытую посуду, на отсутствие комплиментов. Не нравится ей поведение мужчины, она тотчас же звонит в 911 и говорит кодовую фразу: «Он меня mental cruelty». Далее следует наказание: несколько суток тюремного заключения и разбирательство в суде.

— Следует понимать, что mental cruelty — сродни духовному изнасилованию?

— Каждая канадская женщина вкладывает в данное понятие свое значение.

— Не мудрено, что Иванов там заскучал.

— И вляпался в очередную авантюру, которая весьма скверно пахнет.

— Но теперь об этом можно забыть. Ване уже ничем не поможешь, — и не выдержав укорила. — Могли бы хоть меня дождаться с похоронами.

Клара поморщилась:

— Не до тебя было. Я специально ускорила все процедуры. Ваньке действительно ничем теперь не поможешь, а нам что делать прикажешь?

— Мы здесь причем?

— При том! Про колечко слышала?

— Он об этом даже таксисту похвастался.

— Идиот! — простонала Клара. — Весь Питер в курсе. Знает один, знают два, знают двадцать два. Значит, пора готовится к приему гостей. И не могу сказать, что сей факт внушает мне большую радость.

На мгновение мне показалось, что Клара от горя повредилась в рассудке. Какие гости? На дворе без пяти минут полночь. Однако дальнейшие события показали, что мышление Клары острее, чем бритва. Да и соображает она намного быстрее, чем я. Что ни мысль, то мозговой штурм:

— Ты электронную почту смотрела? — деловито спросила она, осушив второй бокал вина и промокнув губы салфеткой.