Книга Встреча в Пассаже д'Анфер - Клод Изнер

— Он не мог маневрировать, — возразила Хельга Беккер. — Представьте, что вы едете на велосипеде по мокрой дороге, скользите и… хлоп! Месье Легри, а вы знаете, что в Лондоне женщинам скоро разрешат появляться в брюках в отелях и ресторанах?

— О! Месье Легри, скажите, что вы об этом думаете, — пропела нежным голоском Матильда де Флавиньоль, уже много лет питавшая слабость к Виктору — без всякой надежды на взаимность.

— Как сказал бы мой компаньон, в наши дни дамы сильнее покрыты нагаром,[19]чем в незапамятные времена, но меньше, чем пенковые трубки или чайники.

— А я считаю, что показывать ноги неприлично, если хотите знать мое мнение! — высказалась Эфросинья.

Та, кого она пренебрежительно называла Тевтонкой, наградила ее презрительным взглядом, и мадам Пиньо мысленно произнесла в ее адрес гневный монолог о «немецких войсках», пообещав себе записать его в дневник.

— Реннская площадь выглядит просто ужасно! — продолжила тему Рафаэль де Гувелин. — Этот стоящий вертикально паровоз, повсюду обломки… Не представляю себе, как его будут поднимать. Но, надо отдать должное мэру, силы правопорядка были на высоте.

— Поезд пролетел через весь вокзал, и это просто чудо, что никто из пассажиров не пострадал. Если бы стена не обрушилась, вагоны сплющило бы об нее, и получилась бы братская могила, — заметила Матильда де Флавиньоль.

— Одна женщина все же погибла, — возразила ей Хельга Беккер.

— Что до меня, я никогда не соглашусь путешествовать на поезде! Все эти новейшие изобретения мне до лампочки, от них одни неприятности! — заявила Мишлин Баллю и удалилась в свою каморку.

— Ну, уж вам-то точно ничего не грозит, — пробормотал Жозеф. «А что, если вставить в будущий роман не только историю о гигантском метеорите, обрушившемся на Париж, но и произошедшую накануне железнодорожную катастрофу?», — задумался он, но Рафаэль де Гувелин не дала ему сосредоточиться.

— Месье Пиньо, я хочу просить вас об одолжении. Скоро ваша очаровательная малышка будет спать в кроватке, и…

— Ну, да, Айрис собирается переделать бывший кабинет Виктора в детскую.

— Когда это произойдет, не будете ли вы столь любезны и не продадите ли мне эту восхитительную плетеную колыбель из ивы, которую ваша супруга украсила сатином и тюлем?

Жозеф удивленно посмотрел на Рафаэль де Гувелин. Неужели она согрешила, в ее-то возрасте?

— Мои дорогие малыши будут довольны, если у них будет такая колыбель, вся в кружевах и бантиках.

— Ваши дорогие малыши?!

— Мальтийская болонка и шипперке.

Виктор закашлялся, чтобы не расхохотаться, и поспешно скрылся в хранилище. Там он с удивлением обнаружил Кэндзи.

— Скоро они уберутся? — тихо спросил тот.

— Понятия не имею. Боюсь, их визит затянется надолго.

— А Юрбен, когда он вернется?

— Этого я тем более не знаю.

— А вы в курсе, что Жозеф снова дал объявление о том, что нам требуется служащий? Я было его пожурил, но он сказал, что хочет найти работника, который говорил бы по-английски, знал историю литературы и умел вести бухгалтерские книги.

— Зачем? Мне кажется, Юрбен весьма успешно справляется со своими обязанностями, — заметил Виктор.

— А еще я хотела бы побеседовать с вашей супругой, — не отставала от Жозефа Рафаэль де Гувелин. — Мне нужен ее совет: я вяжу крючком ошейники для моих милашек, в них вплетены бубенчики, и застегиваются они на крючки. У меня никак не получается это сделать!

Жозеф сообразил, что это отличный предлог скрыться.

— Подождите меня здесь, я сейчас все для вас узнаю! — И он поспешно взбежал по ступенькам наверх.

Айрис была раздосадована. Она надеялась спокойно закончить сказку «Божья коровка без пятнышек», но ее постоянно отвлекали. Сначала Эфросинья, костерившая на чем свет стоит немку и велосипеды, потом Жозеф, едва сдерживавшийся, чтобы не выставить вон этих кумушек. Увидев, в каком он состоянии, Айрис поняла, что должна его успокоить, и они вместе склонились над колыбелью, где щебетала маленькая Дафнэ.

Жозеф собирался поговорить с женой о переезде. Ему хотелось, чтобы они жили отдельно от Кэндзи и Эфросиньи, и он уже не раз заводил об этом разговор, но Айрис уклонялась от ответа, и он понял: она еще не готова расстаться с отцом.

«Ничего, я подожду: уверен, этот момент когда-нибудь наступит», — сказал себе Жозеф, собираясь с духом, чтобы спуститься вниз.

Айрис закрыла за ним дверь на задвижку и вздохнула с облегчением. Она открыла ящик секретера, где хранила тетради со своими сказками, иллюстрации к которым рисовала Таша, и погрузилась в мечты о том, как отец ей подарит пианино, и она будет играть для дочери. Потом она уселась за стол и вернулась к сказке.

Никто не звал в гости божью коровку по имени Ледибед, потому что на ее спинке не было ни одного пятнышка — в отличие от других божьих коровок.

— Она согласна меня принять? — бросилась к Жозефу Рафаэль де Гувелин.

— Сейчас Айрис пеленает ребенка. Приходите завтра.

Рафаэль де Гувелин обиженно удалилась, фрейлейн Беккер и Матильда де Флавиньоль последовали ее примеру.

На улице уже темнело, и Жозеф зажег светильники с колпачком Ауэра,[20]которые заказал для лавки Кэндзи, обожавший всяческие технические новшества.

Пламя восковых свечей в четырех подсвечниках рисовало на потолке причудливые тени. Сгорбившись в вольтеровском кресле рядом с безжизненным телом брата, Бернадетта Перошон стонала, закрыв лицо ладонями. Ей было очень стыдно, но она не могла выжать из себя ни слезинки. Возможно, она слишком много их пролила, оплакивая мужа? И теперь не столько горевала по Донатьену, сколько злилась на него. Он оставил ее! Ушел, даже не успев исповедоваться. Оставил ли он завещание? И что в нем написал? Есть ли у него какие-то деньги? Или ценности? «В любом случае, — успокаивала себя женщина, — мы с Эриком его единственные наследники». Конечно, ей будет не хватать брата, но она надеялась, что еще успеет насладиться обеспеченной старостью.

Сиделка тоже расстроилась. Здесь, у Ванделей, ей было совсем неплохо, а теперь придется искать нового пациента, и кто знает, какие там будут условия. Как же она ненавидела эти лицемерные стенания у тела покойника! Женщина украдкой взглянула на Эрика. Кажется, он уже успокоился. Когда она вошла, парень был в шоке. Но как только доктор подтвердил, что Донатьен Вандель отправился к праотцам, на лице молодого человека появилось обычное насмешливое выражение. И слава богу, сиделка не вынесла бы, если бы он последовал примеру своей мамаши.