Книга Шпион из Калькутты. Амалия и Белое видение - Мастер Чэнь

– Вы играли у Пола Уайтмена? – поинтересовался он, нервно улыбаясь.

Магда возвела зеленые глаза к потолку:

– Да я играла еще в Original Dixieland Jazz Band и делала там Tiger Rag, пока жила в Нью-Йорке и пока этот бэнд не испарился четыре года назад. А Уайтмен… согласитесь, Лим, это уже стало слишком скучно. А когда он добавил струны к меди, и подавно неинтересно. Да, Пол настоящий динозавр, но сидеть и играть по нотам When Buddha Smiles или Ramona? И так каждую ночь? Как на фабрике? Лучше – вот это.

Тут она снова поднесла к губам саксофон и извлекла несколько звенящих нот, как из трубы.

– Итак, – сказал очевидно впечатленный Лим, – вы хотите показать нам «Тутанхамона»… И что еще?

– Да покажи всем, что такое настоящая Ramona, – посоветовала я, торжествуя его капитуляцию.

…И только когда он уже ничего не мог испортить и никому не сбил бы ритм, Тони, как и было предсказано, выполз из своего логова в углу кабаре. Тони был сегодня сероват на лицо, а шнурок от его очков выглядел особенно грязным, но в целом он был в неплохой форме, двигаясь к нашему столику крадущимся тигриным шагом, потирая руки и улыбаясь.

Начался длинный разговор на непонятном нам, дамам, китайском диалекте – Лим вздрогнул от приятного удивления и воспринял все происходящее как еще один комплимент. Мы с Магдой обменялись понимающими улыбками и разошлись по своим делам, она – победно волоча саксофон за горло, как ощипанную курицу.

…А тем временем полиция города, поняв, что происходит нечто невероятное, начала, наконец, серьезный поиск своего собственного сотрудника. Об этом, естественно, я не знала – а если бы знала, то оставалась бы в очередной раз в уверенности, что я тут ни при чем. Новость о начале серьезных поисков лишь постепенно дошла даже до калькуттцев, бесцельно бродивших то по коридорам полицейского управления, то по улицам нашего города. Официально эти люди так и оставались в некоем подвешенном положении, ведь они должны были не только доложить о своем прибытии, но и получить инструкции. А единственного человека, который мог бы это сделать, не было ни в нашем городе, ни в каких-либо иных городах.

Телеграммы ушли в полицейские управления Ипо, Алор-Стара, Куала-Лумпура, не говоря уж о Сингапуре. Были еще телефонные звонки примерно туда же. Безрезультатно.

Мгновенно были проверены все, хорошие и не очень хорошие, гостиницы нашего города: нет ли где англичанина, по причине, скажем так, плохого самочувствия не выходящего из номера?

Опять-таки я этого не знала и знать не могла (подробности дошли до меня намного, намного позже), но именно в тот день, когда Магда добилась своего от шанхайца Лима, полиция начала выяснять: а когда в последний раз кто-то вообще видел одного из ее сотрудников, того самого? Оказалось, что минимум четыре дня назад. И это всех поразило.

Надежда найти его оставалась, но таяла с каждым новым звонком или телеграммой. Еще были плантаторы на материке, у которых он мог остаться на ночь, а потом еще на день, еще оставались списки пассажиров кораблей…

Но с каждым часом становилось все яснее, что человека этого не было вообще нигде.

ОУ ШЬЕН

О великий день, когда океанский лайнер, как плавучий город, приближается к пристани Суиттенхэма! О славные имена – «Бенгал мару», заходящая к нам на пути из Сингапура в Рангун и Калькутту, «Гленогл» – из Японии в Гамбург через Коломбо и Порт-Саид, «Ланкастер Кастл» – из Бостона. А иногда – посмотреть на такое собирались сотнями – на горизонте возникают и растут, растут настоящие гиганты знаменитого на весь мир пароходства PO: «Раджпутана», «Элефанта», тридцать дней пути и восемь тысяч миль по океанам до Лондона.

О флаги на мачтах кораблей, победно летящие во влажном горячем воздухе! И тяжелая волна, на которой нервно качаются окурки и бамбуковые щепки в этой черно-зеленой пропасти между асфальтом причала и уходящим в небо бортом в заклепках, пепельных ракушках и ржавых потеках! И веера пальм, овевающие ложно-мавританские аркады на гордых фасадах набережной Уэльда – Бустед-билдинг, за ним Шмидт и Кюстерманн, Бен Мейер и Шифман Хир. И – у их подножья – встречающие пассажиров «форды»-таксомоторы и дерущиеся друг с другом за седоков пуллеры рикш!

Вот к такому дню, дню больших пароходов, мы и подгоняли начало контракта с шанхайской знаменитостью – Лимом, как до него – другие подобные контракты. Отели и кабаре Пенанга, конечно, не пуллеры рикш и открыто драться друг с другом не пытаются, но доллары толпы туристов – это доллары, а ведь туристы должны что-то делать вечером, после неизбежной поездки на авто в Ботанический сад – к обезьянам, и в Айер-Итам – к громадному буддийскому храму на горе.

Наше «Элизе» сочло самым черным для себя днем, когда по косой лестнице, идущей с неба на асфальт и рельсы пристани Суиттенхэма, спустились в рыдающую от счастья толпу Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс. Уже не китайские пуллеры, а англичанки дрались, чтобы пробиться поближе к этим ступеням и протянуть дрожащую руку создателям сладких снов. С дальнего края толпы я смотрела на эти два таких маленьких в сравнении с афишами лица – Дуглас выглядел утомленным, а Мэри, как всегда, трагичной. Они почти не улыбались и сразу же, как обычные люди, поехали по базарам покупать ту туристическую дрянь, приобретение которой от них ожидалось. И оттуда – снова на лестницу корабля: боги, оказывается, спустились к нам лишь на несколько часов, на пути в Сингапур. Ах, если бы они хоть на минуту оказались в «Элизе» – допустим, чтобы Мэри Пикфорд поправила там прическу!

Но есть еще простые смертные с кораблей, не считая местных обитателей. Англичане, конечно же, к нам заходят не так уж часто, у них свой мир, зато на свете есть немцы, голландцы из Нидерландской Индии, французы из Аннама и американцы, американцы, американцы с лайнеров – всех их ждет отличный танцевальный вечер в «Элизе».

К премьере мы готовились долго: программа – это не пустяк, ее нужно было отработать до мелочей и предусмотреть импровизации и варианты.

Но я до сих пор помню, как закончился этот вечер – странно, тревожно; я не забуду, как уже в полночь, когда замолчала музыка и стал пустеть зал кабаре на обширном первом этаже, мне быстро и с тревогой поклонился главный бой, показав подбородком на то, что происходило в «капитанском» углу.

А там спиной ко мне сидела Магда, уже давно спустившаяся с эстрады – ее голова, с перманентно уложенной прической, отсвечивала, как небольшой золотой шлем. Она сидела, подперев маленький острый подбородок двумя кулаками, и молча слушала одинокого англичанина. Который держался прямо, как железный прут, смотрел мимо уха Магды глазами мертвой рыбы и с неимоверным усилием соединял звуки в слова. Короче говоря, англичанин был тяжело пьян, и скоро ему предстояло упасть на стол седым пробором редких волос, после чего его уже не разбудить до самого утра.

Я подошла к Магде сзади и мягко положила ей руку на полуобнаженное плечо, но она даже не пошевелилась, слушая этот скрипучий, мучительно выговаривающий фразы голос: