Книга Ночи кровавого железа - Глен Кук

Огромная разница между хорошими парнями и плохими состоит в том, что хорошим парням еще не представилась возможность совершить зло для собственной выгоды.

Мрачный взгляд на мир, к несчастью, делается все мрачнее из-за ежедневно происходящих событий.

Мрачный пейзаж пугает меня, как бы говоря, что настает мой черед.

Мрачная улица, замусоренная, мощенная булыжником дорожка, проходящая мимо Аль-Хар. Прохожих почти нет. Эта мрачность не исчезает и при хорошей погоде. Даже находясь один в лесу, я не ощущал такой заброшенности и безысходности.

Улица была очень неудобная для работы, кроме того, я здесь неловко себя чувствовал. Я не вписывался в пейзаж. Люди начнут удивляться, что я тут делаю, и еще запомнят меня, хотя и не станут выходить из домов. Наши горожане не любят будить лихо.

Брешущий Пес вышел из ворот тюрьмы, тяжело топая и держась руками за пояс брюк. Он остановился и стал обозревать мир глазами заключенного.

Ростом он был около пяти с половиной футов, лет за шестьдесят, коренастый, с лысеющей головой, на лице выделялись жесткие седеющие усы и огромные грозные брови. За десятилетия, потраченные на разоблачение заговоров, кожа его потемнела от загара. Пребывание в тюрьме на нем никак не отразилось. Он носил старую, драную, засаленную одежду, ту же самую, в которой вошел туда. В Аль-Хар заключенным не выдают униформу. Насколько я знаю, у Брешущего Пса не было родственников, и никто не мог ему ничего принести.

Его взгляд скользнул по моей персоне. Никакой реакции. Он подставил лицо под дождь, наслаждаясь падающими каплями, и двинулся в путь. Я подождал, пока он прошел полквартала, и последовал за ним.

У него была необыкновенная походка. Он был кривоногий. Артрит или что-то в этом роде. Он будто катился по дороге: поднимал целиком одну сторону тела и толкал ее вперед, а потом другую. Наверное, у него были сильные боли. Тюрьма не лечит артрит.

Брешущий Пес не торопился. Он шел не спеша, смакуя свою свободу. Если бы я столько времени просидел взаперти, я бы тоже болтался под дождем и получал от этого удовольствие.

Но в эту минуту я не был настроен сочувствовать кому бы то ни было. Я шипел, бурчал и ворчал. Такая непродуманность! Выдающегося сыщика держат под дождем.

Хотя Брешущий Пес тут ни при чем. Я стал составлять план мести Покойнику.

Это всегда интересное упражнение для ума. Как навредить существу, которое уже убили? Возможностей раз, да и обчелся.

Даже мы, мастера своего дела, порой бываем небрежны. Если не чувствуешь угрозы, легко потерять бдительность. Я не чувствовал угрозы. Брешущий Пес не походил на уличных громил, с которыми я привык сталкиваться, они обычно ростом с дом, но туго соображают, и их просто уложить на обе лопатки. Брешущий Пес, пропади он пропадом, похож на маленького старичка. Маленькие старички не прибегают к насилию. А если и прибегают, то нанимают для этого огромных глупых громил.

Я с важным видом повернул за угол и – у-у-уф! – как кур в ощип! К счастью, Брешущий Пес похож на маленького старичка, а маленькие старички не прибегают к насилию.

Я шарахнулся в сторону, пытаясь избежать столкновения. Каким-то чудом мне это удалось. В конце концов Брешущий Пес, пропади он пропадом, похож на маленького старичка. Я закашлялся и чуть не задохнулся. Тем временем Брешущий Пес смекнул что к чему и решил, что, поскольку кулаки у него никудышные, лучше всего как можно активнее поработать пятками.

Довольно мудрое решение, учитывая мое внезапное недомогание.

Я припустил за ним. Мне еще повезло: я тренировался и был в такой хорошей форме, что быстро пришел в себя. Скоро расстояние между нами перестало увеличиваться, а потом я стал его нагонять. Брешущий Пес оглянулся лишь раз. Он экономил энергию, надеясь скрыться.

Что касается меня, я стал осторожнее на поворотах.

Мне не потребовалось много времени, чтобы догнать его, схватить за плечо, сдержать его слабые удары и силой усадить на ступеньки какого-то дома.

– Какого черта ты это устроил? – рявкнул я.

Он посмотрел на меня, как на придурка. Может, так и есть. Пока я не выказал большого ума. Он не отвечал.

Сбегать он как будто не собирался, и я присел возле него, хотя и не совсем рядом, чтобы он не мог ударить меня снова.

– Мне больно, парень. За что? – Опять этот взгляд. – За кого ты меня принимаешь, головорез?

Да-а. Это побольнее пинка в живот. Я опытный сыщик, а не уличный бандит.

– За чокнутого старика, у которого не хватает ума спрятаться от дождя.

– Я живу в гармонии с природой. Неужели ты это сделаешь?

– Что сделаю?

– Будешь угрожать. Руки выкручивать. Ха! Теперь моя очередь смотреть на него большими глазами.

– Этим тупым взглядом ты меня не проведешь. Кто-то послал тебя, чтобы ты помешал мне говорить правду.

Я с хитрым видом спросил:

– Какую правду?

Он с еще более хитрым видом ответил:

– Если тебе не сказали, значит, они не хотят, чтобы ты знал. Не хотят втягивать тебя в это дело, а я уже в нем по уши.

Псих. И я сижу здесь и разговариваю с ним. Под дождем. И ветер в мою сторону. А этого психа перед выходом из тюрьмы даже не вымыли.

– Никаких угроз не будет. Мне все равно, что ты делаешь.

Он не понял:

– Зачем же ты меня преследуешь?

– Чтобы знать, куда ты идешь. Надо ошарашить его новым приемом. Правдивые ответы на вопросы. Сразу ставят в тупик. Прием сработал. Брешущий Пес был озадачен.

– Зачем?

– Черт возьми, я сам не знаю. Один тип заплатил моему партнеру, и тот согласился на эту работу, не посоветовавшись со мной. Естественно, мой партнер сидит дома. А я тут мокну.

Он мне поверил; вероятно, потому что я не выкручивал ему руки.

– Кому я нужен? – Казалось, он в недоумении. – Никто не принимает меня всерьез. Почти никто.

Я посмотрел, не собираем ли мы толпу. Брешущий Пес мог говорить только в одном диапазоне: очень громко. Он так долго орал, что разучился издавать другие звуки. Мне вдруг стало очень интересно, чем его кормили в тюрьме. Изо рта у него пахло, как у хищной птицы. Внешность у него тоже была малоприятная: растрепанные брови, усы, нос картошкой и безумные глаза. По крайней мере он не пытался подсунуть мне листовки и не просил подписать прошение.

Доведем эксперимент до конца.

– Типа, который заплатил, зовут Рислинг Гулляр.

– Как? Не знаю никакого Рислинга Гулляра.

– Владелец жульнического дансинга в Веселом уголке.

Он странно на меня посмотрел, будто я или вру, или спятил. Потом он нахмурился:

– Подстав! Ну конечно.