Книга Последний переход - Всеволод Глуховцев

Тут Павел прервался, помолчал, подумал о чем-то и сказал:

– У Аркана палатка здоровая и лодка тоже трехместная, немецкая. Вот пусть он с ними и кантуется. А мы с тобой вдвоем. Так, товарищ рядовой?

– Как прикажете, господин фельдмаршал. Да только зря ты на этого Семена так взъелся.

– Да не на него я, а на Виталия. Ну так же не делается! Он для нас с Аркашкой сам, можно сказать, балласт – мы ведь его не звали, не просили. Сам навязался. Ну ладно, навязался так навязался, что же теперь делать… А он еще – вот те нате, пень в томате!

– Так ведь и с этим теперь ничего уже не сделать.

– Я понимаю!.. Но все равно – долбак, другого слова не найду. Нет, в первый и последний раз я с ним иду, с этим чувырлом. А потом… А, мать твою, козел, ты где права купил, дебил?!.

И неудовольствие Забелина матерным потоком вылилось на водителя, имевшего дерзость ехать по правому ряду в тот момент, когда начальнику службы безопасности вздумалось повернуть именно туда.

Княженцев только посмеивался, слушая бронебойное армейское остроумие… Так и доехали до вокзала, вернее до его платной автостоянки.

– О, Аркан здесь уже, – одобрительно заметил Пашка. – Вон его белая «десятка» стоит.

Они заехали на площадку, припарковались и вышли из машины. Павел закрутил головой, ища взглядом компанию – и где-то в суетящейся, галдящей и нервной толпе ему в ответ махнула длинная мужская рука в сером рукаве.

– О! – вскричал Забелин обрадованно. – Вон они! Давай, князь, разгружаемся да айда к ним. Давай живей.

Явился флегматичный малый, служащий стоянки.

– Давай, князь, – нетерпеливо повторил Павел и повернулся к малому: – Так, начальник, слушай сюда. Машину оставляю на неделю… – И пока Княженцев вытаскивал барахло из багажника и с заднего сиденья, договорился, расплатился и еще сунул малому на чай. – Пошли! – И они, навьючившись, побрели к пригородным кассам.

* * *

Слева от входа стояли трое в походной одежде, рядом с ними было составлено имущество.

– Ну, вот и мы! – бодрым тоном доложил Павел, скидывая со спины рюкзак. – Прошу знакомиться: мой друг Жора. То есть Егор Княженцев.

– Наслышан, – улыбнулся высокий блондин в легкой серой ветровке. – Аркадий.

– Тоже наслышан, – в ответ улыбнулся Егор, и они пожали друг другу руки.

Рукопожатие Аркадия было в меру крепким, ладонь сухая и теплая.

– Ну, это Виталя, – без уважения представил Пашка следующего.

У того большой козырек бейсбольной кепки скрывал почти все лицо, так что лица его Егор и не разглядел. Сам же Виталя был низенький, полноватый, в джинсовом костюме.

– А вот, надо полагать, и Семен? – спросил Забелин, протягивая руку третьему.

– Я самый, – мягким глуховатым тенорком ответил тот третий и сделал шаг навстречу Павлу.

Взгляд Егора бегло скользнул по этому человеку. Ну, каков он?.. Да никакой. Никакой, и все тут. Раз взглянешь – и навсегда забудешь. Среднего роста, шатен, спокойное лицо, волосы спереди чуть начали редеть. На вид – ровесник Павла и Егора, малость за тридцать.

И рукопожатие никакое, будто резиновую ладонь тиснул Княженцев. Поздоровавшись, Семен собрался было стушеваться, но Забелин не дал ему отступить.

– Э-э, одну минуточку, – протянул Пашка каким-то диковинным, совершенно не его, снобистским тоном – таким, наверно, барин должен подзывать лакея: «Э-э, поди-ка сюда, любезный…» – Так вот, этим тоном Пашка высокомерно поинтересовался: – Скажите, Семен, вы… э-э… вообще знакомы со спецификой туризма?

– Случалось, – с готовностью ответил Семен. – Не скажу, что так уж, но в походе бывал.

– Да ходил он, ходил, – нетерпеливо встрял Виталий. – Он мне вот вчера случайно позвонил…

– Я, товарищ рядовой, не с вами говорю, – обрезал Павел, будто в шутку, но в голосе его прозвучали металлические нотки. – Чуете? Если хотите говорить со мной, то молчите!..

– Ну, будет, – остановил Аркадий. Он негромко засмеялся, и Пашка вправду присмирел. – Я уже проэкзаменовал коллег, повторов не нужно. Яволь?

Пашка помолчал секунд пять и кивнул.

– О'кей, – ответил тоже по-иностранному.

– А коли так, то пойдем, – сказал Аркадий. – Пора. Еще билеты надо взять.

– Да с билетами-то без проблем… – буркнул Виталий и, в общем, оказался прав. На третьесортный поезд-«бичевоз», плетущийся по уральским отрогам, охотников было немного. Постояв минут десять у кассы, взяли пять плацкартных билетов – целиком купе и рядом одно боковое.

Пашка заметно повеселел. Он кинул взгляд на часы, хмыкнул и бодро озвучил:

– Н-ну, товарищи офицеры и прапорщики, имеем полчаса свободного времени. Предлагаю: взять пива в дорожку. Чтоб времечко веселее бежало.

Никто не возражал.

– Только всем гуртом ходить не надо, – рассудил Аркадий. – Один кто-то пусть слетает, а остальные здесь подождут. Тем паче отсюда прямо и в тоннель нырнем, и на свой путь. Согласны?.. Ну, кто пойдет?

Понятно, что этим ходоком оказался Семен. Он безропотно взял деньги, сумку и направился к ларькам. Минут через семь-восемь он вернулся, таща купленное пойло.

– В баллонах брал, в пластиковых, – пояснил он. – В вагоне-то оно лучше.

– Орел, – с некоторым удивлением промолвил Павел, взглянув на Семена как-то по-другому, заинтересованно. – Разумное решение… А это что? – Он заглянул в сумку. – О, рыбешка!

– Язь, – скромно отрекомендовал рыбу Семен. – Вяленый.

– Самое то, – одобрил Забелин. – Н-ну, господа офицеры…

– Трогаться пора, господа офицеры, – вмешался Аркадий.

– И прапорщики, – подмигнул ему Егор.

– А кто у нас прапорщик? – весело откликнулся Аркадий и тоже подмигнул.

Княженцев засмеялся, но ответить не успел, так как наверху гулко скрежетнуло, гукнуло, и мятый жестяной голос высоко из-под потолка объявил, что начинается посадка… по маршруту… состав поезда находится на пятом пути…

– Это нам, – сказал Виталий.

Без суеты собрались, спустились в тоннель, прошли, поднялись. На перроне было не многолюдно, неспешно громыхал куда-то электрокар с прицепленными к нему двумя пустыми тележками. Пахло горелым углем и креозотом.

– Какой вагон? – отдуваясь, спросил Егор, – волочь груз с непривычки оказалось непросто.

– Четвертый, – ответил за всех Аркадий и показал рукой: – Там, через один.

Четвертый. Грязно-зеленый вагон с грязными, пыльными стеклами – как и все прочие. Грязноватая, хмурая проводница. Глянула в билеты, потом зачем-то на физии путешественников, потом вновь на билеты и вернула их Забелину.