Книга Похищение казачка - Фридрих Незнанский

— Саня, да не много ли чести? — рассердился Константин Дмитриевич. — Да и кого — их?! Кто — они?! — Он посмотрел на Турецкого поверх очков: — Подожди-подожди… Ты… что, издеваешься, что ли, надо мной?

— А что мне остается? — развел руками Турецкий. — Ты, знаешь ли, дорогой друг, тоже поступаешь со мной не лучшим образом. Сам требуешь товарищеского отношения, а ведешь себя как начальник с подчиненным.

— Так ты и есть подчиненный!

— Да помню, — с досадой отмахнулся Турецкий. — Ладно, проехали. Тогда такой вопрос. Почему ты уверен, что в докладе Веснина речь действительно идет о коррупции федерального уровня? Почему этим должны заниматься мы?

— А чем еще? Что ты в виду имеешь? Он прямо заявил, что у него есть сведения о Тяжлове.

— Объясняю, что я имею в виду. У Веснина, скорее, есть не сведения, а точка зрения — относительно того, что его коллеги чекисты работают хреново.

Но! — Турецкий поднял указательный палец. — Существует вызванное десятками поводов и скрупулезно скрываемое от общественности явление, научно именуемое «уменьшением интереса к результатам служебной деятельности», а в повседневности называемое…

— Саня, давай проще! — Меркулов стал терять терпение.

— …а в повседневности называемое просто пофи-гизмом. Пофигизм как руководителей, так и исполнителей, как правило, приводит к укрытию явных фактов преступлений, незаконным отказам в возбуждении уголовных дел, спусканию «на тормозах» возбужденных дел, непонятным приговорам и другой подобной хреновине.

Меркулов кивнул:

— Понял тебя. Действительно, это всегда не исключено. Это предположить всегда проще всего. Но Веснин — опытный аналитик. А ведь именно в аналитический отдел стекается вся информация из оперативных и следственных подразделений. Вряд ли это просто его субъективный взгляд. Мне все-таки кажется, он знает, о чем говорит. И как раз, учитывая то, что я тебе уже сказал — что следующий полпред будет родом из местных начальников, я считаю, жизненно необходимо этого майора найти и узнать то, что знает он.

— А что, разве полпредом должен стать начальник Волжского УФСБ? Кто он, кстати, такой?

— Генерал Тяжлов? Любопытная фигура. Будет ли он полпредом? Я этого наверняка не знаю. Но шансы такого рода есть. И тенденция в целом, и шансы у него лично. В общем, Саша, готовься к поездке. Отправляешься завтра. А я пока подготовлю тебе материалы на Веснина и Тяжлова. И хорошую легенду. Будешь новым русским. Так что, — Меркулов вдруг подмигнул, — может, отдохнуть у тебя еще и получится! Ну а не получится — лето длинное. Наверстаешь.

— Я все-таки не понимаю, Костя. А почему бы не поговорить с Грязновым, например, и не послать в Волжск каких-нибудь супер-пупер-спецназовцев из МВД? Эти джеймсбонды тебе живо найдут.

— Во-первых, не факт. А во-вторых, если и найдут, то и себя непременно засветят, а это никуда не годится, поскольку операция на начальной фазе — нелегальная. И, кроме того — это самое главное, — поехать туда должен человек, сумеющий по ходу этих поисков провести расследование относительно личности Тяжлова по предоставленным Весниным фактам.

— Так нет же никаких фактов?!

— Я уверен, они еще появятся. У государства должны быть все основания, чтобы обвинять генерала Тяжлова и прочих высокопоставленных людей по разным частям статьи двести девяносто Уголовного кодекса.

— То есть в виновности Тяжлова ты заранее уверен? — ехидно уточнил Турецкий. — А как же демократический правовой принцип судопроизводства, так же известный как презумпция невиновности?

Меркулов, однако, смущен этим ничуть не был.

— Уверен я буду, когда получу доказательства. А пока что я просто не сомневаюсь в компетентности Веснина.

— Вон оно как… А может, тебе за научную работу засесть? Презумпция правоты? Теория майора Веснина всесильна, потому что она верна? — Вопрос, однако, был риторический. Турецкий обреченно вздохнул: — Костя, а ты не боишься, что моя жена тебя убьет?

— Боюсь, — признался Меркулов. — Но рискну. Так что полный вперед. Вас ждут великие дела, мой друг. — Замгенерального подмигнул: — И новые приключения.

— Нет повести печальнее на свете, чем загорать в бронежилете, — пробурчал Турецкий.

И ушел не прощаясь.

Турецкий взял в гараже служебную машину и, поскольку от приятной отпускной расслабленности не осталось и следа, решил усугубить рабочее состояние и отпустил водителя. В машине по привычке включил радио.

«Вы знаете, как изменился мир за неделю? Выпущено 89 новых фильмов. На медицину потрачено более 70 450 000 000 долларов США. Суммарное время, проведенное пользователями в сети Интернет в ожидании загрузки файлов, составило более 574 900 000 часов…»

Александр Борисович выключил радио. Все теперь он делал как на автопилоте. Настроение, жизненный тонус были безвозвратно испорчены. О разговоре с женой думалось вообще с ужасом.

Он остановил машину возле парикмахерской. Зашел туда, хмуро кивнул знакомой барышне и сказал:

— Под ноль.

— Александр Борисович?! — ужаснулась парикмахерша.

— Стриги наголо, я сказал. Будем легендиро-ваться.

— Что… мы будем делать? — пролепетала она, неуверенно улыбаясь.

— К сожалению, совсем не то, что ты подумала. Стриги.

Через полчаса Турецкой с головой лысой, как бильярдный шар, вернулся в кабинет Меркулова. Константин Дмитриевич невольно потрогал себя за нижнюю челюсть.

— Ты… ты зачем это? — пробормотал он. Голос у Турецкого был теперь злорадный.

— Ты сам сказал, я — человек публичный. Хоть и не очень. Надо же мне как-то измениться. И еще ты сказал, что теперь я — новый русский. Так что все — один к одному. Гони малиновый пиджак. И цепь золотую потолще. Уф-ф…

В кабинете было по-прежнему очень душно. Турецкий взял стакан минералки, который все еще стоял на столе, и полил себе на лысую голову. Стало приятно.

— Красные пиджаки вышли из моды лет десять назад. — Константин Дмитриевич оправился от легкого шока, встал и внимательно осматривал Турецкого с разных сторон. К некоторому своему удивлению, остался доволен: действительно, без привычной пышной шевелюры Александр Борисович выглядел совсем иначе. Не то чтобы неузнаваемо, но очень по-другому. — Зато комфортную жизнь я тебе гарантирую. Будешь издателем.

— Кем?

— Бизнесменом, который решил заняться издательским бизнесом в Волжске. Там есть газеты и журналы, объединенные в издательский дом «Три кита». Он полгода назад прекратил свою деятельность, обанкротился, а глава холдинга сидит под следствием в Матросской Тишине. Вот что я придумал. Мы сделаем вид, что следствие закончено и издательский дом отошел к тебе за долги. В кои-то веки почувствуешь себя богатым человеком.

— Так что, я там газетами управлять должен? Я же в этом ни черта не понимаю!