Книга Мученицы монастыря Святой Магдалины - Кен Бруен

— Сынок, я совсем тебя не вижу.

— Никогда не спрашивала себя — почему?

— Я ежедневно за тебя молюсь, ставлю свечку во время мессы.

— Зря стараешься.

Она попыталась принять обиженный вид, но ничего у нее не вышло, и она сердито изрекла:

— Ты моя плоть и кровь.

Пришел мой черед вздохнуть. Определенно, это заразно.

— Ты что-нибудь еще хотела сказать, мама?

— У тебя жестокое сердце, Джек. Разве мы не можем с тобой выпить по чашке чая, как цивилизованные люди?

Я взглянул на часы:

— Я опаздываю на встречу. Мне пора.

— Я много болела.

— Охотно верю.

— В самом деле, сынок?

— Разумеется, у тебя же не было ни одного приличного дня за всю твою поганую жизнь.

Я повернулся и пошел прочь. Без сомнения, отец Малачи скоро обо всем узнает в подробностях. Сердце у меня колотилось, я чувствовал, как дрожат руки. Около отеля «Империал» пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание.

Мужик, с которым я был знаком, поднимался по ступенькам и предложил:

— Пинту не желаешь, Джек?

Я ничего не желал так сильно, но ответил:

— Нет, спасибо, в другой раз.

— Уверен?

— Пожалуй.

На следующий день я выбросил костюм. Пошел в «Сент Винсент де Поль» и купил там блейзер, серые брюки и несколько белых рубашек. Вернулся в гостиницу и примерил покупки. Неплохо, явный прогресс. Сидевшая в вестибюле миссис Бейли воскликнула:

— Надо же! Вы замечательно выглядите.

— Вы так думаете?

— Точно. Новая женщина?

— Некоторым образом.

— Подождите минутку.

Она исчезла и вернулась с темным вязаным галстуком. Сообщила:

— Галстук принадлежал моему мужу.

— Я не могу его взять.

— Разумеется, можете. Теперь стойте спокойно.

Миссис Бейли повязала мне галстук и заметила:

— Теперь вы просто красавец.

— Благодарю.

На площади я сел в автобус. У Доменик-стрит он сломался, и я подумал: какого черта, мне полезно пройтись пешком.

У Найл-лодж я сверился с адресом, который дал мне Теренс, и начал подниматься по Тейлорз Хилл. Можно было не сомневаться, здесь жили люди с деньгами. Я прошел мимо гостиницы «Ардилон» и наткнулся на ирландские ворота. Толкнул створки и оказался на длинной, обсаженной деревьями подъездной дорожке. Меня поразила тишина. Как в деревне. Затем показался дом, трехэтажный особняк, окна которого были увиты плющом. Я подошел к входной двери и позвонил.

Через несколько минут дверь открыла женщина:

— Да?

Английский акцент с примесью ирландского. Она была неопределенного возраста, где-то между тридцатью и сорока. У нее были темные волосы до плеч и лицо, которое собиралось стать симпатичным, но так и не стало. Возможно, виноваты в том глаза, немигающие. Курносый нос и полные губы. У дамы был вид недавно сильно похудевшего человека. Не изможденный, но определенно слишком сухопарый. Я улыбнулся:

— Миссис Бойл?

Женщина посмотрела на меня в упор и ответила:

— Да.

— Я друг вашего мужа.

— Были другом.

— Простите?

— Время неправильное — он умер.

— Ох… Мне очень жаль.

— Хотите зайти?

— Да, благодарю вас.

Я последовал за ней, наблюдая, как подпрыгивают ее ягодицы. Даже почувствовал зачатки интереса. В доме было полно картин. Не знаю, хорошие они были или так себе, но от них разило богатством. Хозяйка провела меня в гостиную: сплошное темное дерево. Огромное окно выходило в сад.

— Садитесь.

Я опустился в поношенное кресло, попытался собраться с мыслями. Миссис Бойл первой нарушила недолгое молчание:

— Выпить хотите?

— Воды, если можно.

Она остановилась на пути к переполненному бару, выставив бедро, и заметила:

— А я приняла бы вас за пьющего человека.

Хозяйка умудрилась придать слову «приняла» особую сексуальность. Я ослабил узел галстука и выдохнул:

— Бывало.

Она кивнула:

— А… Ну а я выпью «отвертку».

— Что?

— Водка и апельсиновый сок. В это время самое подходящее.

— Верю на слово.

Миссис Бойл потерла руки. Я знал, это реакция на действие амфетамина. Я смотрел, как женщина наливает себе выпивку. У нее были быстрые движения опытного выпивохи. Она подняла бутылку:

— «Столичная».

— Снова верю на слово.

— Вы фильмы смотрите?

— Конечно.

— Если там Джулия Роберте или кто-нибудь вроде нее заказывает выпивку, так это обязательно «Столичная» со льдом.

— Буду иметь в виду.

Миссис Бойл слегка улыбнулась, хотя ей явно не было смешно. Затем насыпала лед в бокал и щедро налила туда водки. Моим любимым звуком всегда было и будет звяканье льда в напитке. Но для алкоголика, решившего завязать, это наравне с пыткой, сигнал отчаяния.

— Откуда вы знаете Фрэнка?

Я настолько отвлекся, что не понял, кого хозяйка имеет в виду, пока та не добавила:

— Моего мужа… друга, которого вы пришли навестить.

— А, конечно… мы… уже давно знакомы.

Она кивнула и провела краем бокала по зубам, звук был неприятным, скрежещущим. После чего проговорила:

— А… тогда, наверное, вы были с ним в одно время в Клонгоуесе.

Я ухватился за спасительную подсказку:

— Да, точно.

Миссис Бойл подошла к дивану и села, позволив юбке подняться до середины бедер.

— Неправильный ответ, дружок. — Она повела бровью.

— Простите?

— Мой муж там никогда не учился.

Женщина не казалась обеспокоенной. Она встала, подошла к бару и плеснула еще водки в свой бокал. Я глубоко вздохнул и признался:

— Вы меня поймали.

— И кого именно я поймала?

— Джека Тейлора.

— Это должно что-то означать?

— Мне заплатили, чтобы я вас проверил.

Снова приподнятая бровь и вопрос:

— Зачем?

— Чтобы узнать, не убили ли вы своего мужа.