Книга Навигатор - Клайв Касслер

Льюис был человеком редких талантов. Джефферсон хорошо знал о личных качествах своего земляка из Виргинии, когда еще в 1803 году попросил Льюиса возглавить исследовательскую экспедицию на побережье Тихого океана.

Прекрасно образованный, отважный, искушенный в разнообразных науках, физически крепкий, Льюис был чрезвычайно подвижным и опытным путешественником, неплохо знакомым с обычаями и нравами индейцев и к тому же обладавшим напористым и стойким характером. До прихода на службу к Джефферсону в Белый дом он был армейским капитаном, присовокупив к своим многочисленным талантам качества дипломата, государственного деятеля и искушенного политика.

Его экспедиция оказалась настолько успешной, что в это поначалу мало кто мог поверить. Когда Льюис вместе с Уильямом Кларком, еще одним руководителем группы, вернулся в Вашингтон в 1806 году, Джефферсон назначил его губернатором Луизианы. Однако сам Льюис долгое время не мог понять, является это новое назначение наградой за его заслуги или своеобразным наказанием. Даже обладая неуемной энергией и несомненными организаторскими талантами, он долго не мог обуздать эту совершенно дикую территорию. Политические противники известного первопроходца были неутомимы в своих интригах против него.

Однажды поздно вечером, после очередных споров, связанных с предъявленными ему обвинениями в незаконной растрате бюджетных средств на поддержание меховой компании, в которой он имел свой интерес, Льюис обнаружил в почте на своем столе запечатанный сургучом конверт и сразу же узнал неровный почерк Джефферсона. Его крупное лицо с орлиным носом озарила улыбка. Он вскрыл конверт лезвием ножа и осторожно вынул оттуда несколько сложенных вдвое листов с прилагаемыми к ним документами. Вложенная в конверт записка сообщала ему следующее:

Дорогой мистер Льюис. Информации, которая содержится в этом конверте, заметно обогатит ваш сад.

Т.Д.

Следующая страница была озаглавлена так: «Выращивание артишоков». Далее следовали страницы, на которых излагался довольно подробный научный трактат, завершавшийся схемами высадки растений и детальными садовыми диаграммами.

Льюис разложил содержимое конверта на рабочем столе и с нескрываемым изумлением уставился на листы. Он явно был озадачен этим посланием, хотя прекрасно знал о давнем увлечении Джефферсона садово-огородным хозяйством. Однако сейчас ему показалось довольно странным, что этот занятой человек счел нужным послать ему через весь континент информацию о тонкостях выращивания каких-то артишоков. В конце концов, он должен понимать, что невыносимое бремя ответственности не оставляет Льюису никакой возможности для подобных занятий.

Но вскоре длинное лицо Льюиса озарилось проблеском понимания, а пульс заметно участился. Он направился к большой книжной полке, где пылились отчеты о недавней экспедиции, и быстро отыскал нужные материалы.

Между двумя толстыми связками документов, напоминавшими огромный сандвич, находился толстый лист бумаги. Он осторожно вынул его оттуда и поднял к свету. Лист напоминал перфорированную карту с многочисленными прямоугольными отверстиями, и эту матрицу Льюис дрожащими от волнения пальцами наложил на рукописный текст Джефферсона, посвященный выращиванию артишоков. Затем он старательно скопировал на чистый лист бумаги буквы, которые просматривались сквозь прямоугольные отверстия.

Когда Джефферсон только задумывал экспедицию к Тихоокеанскому побережью, он уже хорошо знал, что именно Льюис обладает достаточным дипломатическим опытом для исследования территории, формально принадлежавшей Франции и Испании. В основе этой хитроумной, как загадка сфинкса, стратегии Джефферсона лежала дьявольская изощренность опытного политика, так хорошо знакомая и привычная монаршим дворам и аристократическим дворцам Европы. В дипломатической переписке с министрами и чиновниками Франции он часто использовал шифр, который сам описывал как «маску для крайних случаев».

Пока Льюис в Филадельфии готовился к путешествию, привлекая в помощь ведущих ученых Философского общества, Джефферсон послал ему шифр, разработанный специально для этой экспедиции. Он использовал для этого известный в Европе метод шифровки Виженера, который основывался на цифровой таблице алфавита и расшифровывался с помощью ключевого слова.

Артишоки.

Использование специального шифра во время экспедиции было крайней необходимостью, и Льюис это прекрасно понимал, стараясь освоить все тонкости дела. Отбросив в сторону возникавшие попутно вопросы, он набросился на зашифрованное послание Джефферсона с энтузиазмом, который вполне соответствовал важности поставленной перед ним задачи. После дешифровки текст предстал перед ним во всей своей ясности и однозначности:

Дорогой мистер Льюис! Я надеюсь, что это послание застанет вас в добром здравии. Я нашел время зашифровать его в той форме, о которой мы с вами договорились ранее, но только для ваших собственных глаз и для вашего понимания ситуации. Весьма опасаюсь, что эта информация вне зависимости от того, достоверная она или нет, может вызвать определенные страсти и вынудить кое-каких людей отправиться в те места, к проживанию на которых они совершенно не приспособлены. Тем более что это вторжение может вызвать серьезные конфликты с местными индейскими племенами. Я понимаю, что вы всецело заняты сейчас важными делами на территории Луизианы, но все же прошу вашей помощи в решении этой задачи.

В'ш пк’рнй сл’га, Т.Д.

Расшифровав послание и поняв его истинный смысл, Льюис вернулся к садовой диаграмме. Прямые и пересеченные линии, круги и отдельные слова, написанные на незнакомом языке, стали постепенно обретать смысл. Он смотрел на карту, и в какой-то момент она показалась ему на удивление знакомой. Оставив ее на минуту, он долго просматривал свои записи и документы, пока не нашел в них то, что искал.

Взяв со стола перо и бумагу, он быстро написал короткую записку, в которой выразил благодарность Джефферсону за советы по уходу за садом, а потом добавил, что нашел идеальное место для своих цветов. В конце записки он пообещал Джефферсону, что обсудит дальнейшие проблемы садового искусства во время очередного приезда в Вашингтон. Льюис планировал отправиться вниз по реке Миссисипи в начале сентября 1809 года и пообещал, что даст знать, когда именно прибудет в Вашингтон.

Этому обещанию не суждено было сбыться. Поздней осенью Джефферсон получил письмо от майора Нилли, в котором сообщалось, что Льюис умер от огнестрельных ран, полученных на пустынной дороге Натчез-Трейс. Ему было всего тридцать пять лет.

Для Джефферсона потеря этого молодого талантливого человека была горестной и невосполнимой. Порой ему казалось, что над индейскими словарями нависло какое-то чудовищное древнее проклятие. Несколько недель спустя в Монтичелло прибыл и сам майор Нилли, но не один, а с юным рабом Льюиса. Пока Нилли отмывался от дорожной пыли, раб робко вручил Джефферсону небольшой пакет и прошептал на ухо устное послание исследователя.

Строго приказав прислуге не беспокоить его, Джефферсон заперся в кабинете и внимательно изучил содержимое пакета, после чего аккуратно зафиксировал на бумаге все известные ему события, приведшие к гибели Льюиса. Когда сквозь окно кабинета стал пробиваться утренний свет, он свел свои исследования к одному-единственному подчеркнутому слову: «Заговор».